Пленница Риверсайса - Алиса Болдырева

твоё положение здесь, на западе, — Лисия бросила на неё пристальный взгляд. — Осталось только отцепить надоедливый репей, который случайно запутался в подоле твоего платья, и теперь колит, причиняя беспокойство.

— Да, вот только этот репей зацепился весьма прочно, мама, и, кажется, уже успел пустить корни, — возразила Солана, вспоминая провал на охоте. Надо же, как Мариус бросился спасать эту девку. Видимо и впрямь воспылал к ней. А Клаус тоже хорош! Мог бы придумать что-нибудь понадёжнее, вместо того, чтобы резать путлище и пугать лошадь, заставляя ту нестись как оголтелую.

— А ты, значит, уже пыталась его убрать? — удивилась Лисия.

— Разумеется, мама, — рассердилась Солана, взглянув на Лисию как на сумасшедшую. — Неужто ты думаешь, что я буду ждать, пока эта шлюха приберёт к рукам то, что по праву принадлежит мне?

— Я рада, что тебе досталось моя хватка, — Лисия искренне улыбнулась. — Конечно же, не стоит ждать, пока леди Тами совершенно очарует лорда Мариуса, а то кто знает, вдруг он поступиться семейной честью ради неё? Порой любовь заставляет людей идти на безрассудства.

— И что ты предлагаешь? — спросила Солана.

Она заметила на губах матери лукавую улыбку, означающую лишь одно — Лисия уже что-то придумала.

— Знаешь, леди Тами ведь молода и довольно хороша собой, — начала Лисия, а Солана фыркнула. Если мать таким образом решила подбодрить её, то у неё плохо это выходило. — К тому же она из знатного рода…

— К чему ты клонишь, мама? — не выдержала Солана. Она не собиралась выслушивать сладкие речи в сторону этой потаскухи.

— К тому, что во всём Этелхорде уж непременно сыщется кто-нибудь, кто захочет взять её в жёны, — сказала Лисия, а Солана непонимающе смотрела на неё. О чём мать говорит?

— Насколько я знаю, Терил Пирс, которому она была обещана, больше не намерен жениться на ней, — произнесла Солана.

— А я и не его имела в виду, — загадочно улыбнулась Лисия. — Видишь, ли, Солана, твой дядя недавно прислал мне письмо с весьма скорбным известием — он в очередной раз сделался вдовцом, а ведь ему всего пятьдесят два года. В своём письме он слёзно молил меня найти ему подходящую невесту, — Лисия наигранно вздохнула, коснувшись пальцами рубинов на шее. — Твоему дяде так тяжело без женской ласки.

— Ты хочешь, чтобы дядя Арвин женился на этой потаскухе? — удивилась Солана. — Не думаю, что Мариус позволит…

— Мы и не скажем ему, — перебила её Лисия, — а Кейла не станет препятствовать этому браку. Она согласиться, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию. Ей необязательно знать, что у Арвина довольно крутой нрав, и что в своём замке он правит жёсткой рукой, которой иногда и поколачивает нерадивых жён. Сейчас главное отправить леди Тами как можно дальше от Риверсайса, а свадьба — весьма благовидный предлог. Только нужно поспешить, — Лисия усмехнулась, — пока леди Тами ещё является девицей, а то не ровен час, она окажется в постели одного из братьев Вэлдонов. Как я погляжу, она сумела очаровать всех троих. Какая прыткая! — в голосе матери Солане почудилось некоторое восхищение. — Впрочем, младшего можно не брать в расчёт, ему только пятнадцать.

«Ты бы удивилась, мамочка, узнав, что в свои пятнадцать умел делать Клаус», — подумала Солана.

— И, тем не менее, у нас мало времени, — Лисия прошлась по комнате. — Если девчонку обесчестят, то ни один уважающий себя лорд Этелхорда не согласиться взять её в жёны, а уж твой дядя Арвин и подавно.

— Знаешь, мама, возможно в этом есть смысл, — задумалась Солана.

Да, пожалуй, так будет лучше. Выпроводить эту потаскуху прочь из замка, подальше от Мариуса, и она больше не станет путаться у неё под ногами. А дядя Арвин быстро превратит её в жалкое существо. Солана знала это наверняка. Она видела всех его жён.

— Я сегодня же пошлю ворона к твоему дяде в Пайсвил, — сказала Лисия. — Останется лишь намекнуть об этом леди Тами.

Солана улыбнулась, но улыбка вышла острой, словно лезвие клинка.

— Позволь я сама сообщу эту чудесную новость счастливой невесте.

Тами

Тами стояла на крытом балконе второго этажа, и смотрела на то, как во дворе воины лорда Вэлдона упражнялись друг с другом на мечах. Снизу до неё доносился людской говор, смех, перебранки и звон стали о сталь.

В центре двора кружил Бриам, которого сир Вистан, здешний оружейник, поставил в паре с рослым юношей, а с полсотни зрителей подбадривали сражающихся. Тами попыталась вспомнить, как звали противника Бриама. Кажется, то был Джемс, сын конюха. В глаза бросалось, что они оба устали, ведь поединок длился уже довольно долго; их движения сделались неуклюжими, а звуки тяжёлого, сбившегося дыхания Тами слышала даже на балконе. В конце концов, схватка закончилась победой Бриама, и они вместе с Джемсом отошли в сторону, уступив место следующей паре.

День сегодня выдался погожий. Первый снег ещё не успел припорошить землю, а солнце, удивительно яркое для конца осени, ласкало своими золотистыми лучами весь двор, касаясь разгорячённых схваткой мужских тел.

Налетевший порыв холодного ветра заставил Тами закутаться посильнее в тёплый плащ. Сюда на балкон, солнце не проникало, и Тами стала замерзать. Она уже подумывала над тем, чтобы вернуться в замок, но в этот момент Мариус снял с себя плотный камзол, и, оставшись в одной холщовой рубахе, вышел в центр двора. Её взгляд скользнул по лицу Мариуса, по его крепким рукам, а ноги словно приросли к деревянному полу балкона, и Тами осталась на месте, обратив свой взор на зрелище, разворачивающееся внизу.

Противником Мариуса оказался здоровяк Сесил Фэлан; солнце задорно играло бликами в его светлых волосах, делая их похожими на чистое золото. Они встали друг против друга, сверкая полированной сталью. Хотя Мариус был высоким, всё же Сесил превышал его в росте почти на пол головы, да и в плечах он был шире. Как только они скрестили мечи, Тами показалось, что во дворе воцарилась тишина, которую нарушали лишь шорохи их шагов, и звон металла. У Сесила в преимуществе была сила, а у Мариуса скорость, и теперь, глядя на то, как они кружат друг против друга, Тами понимала, почему Мариуса считают одним из лучших воинов в Этелхорде. Он двигался проворно, уверенно нанося свои удары, и выставлял защиту так точно, словно наперёд знал, куда станет бить его противник.

Тами следила за каждым напористым и уверенным движением Мариуса. Вскорости его рубаха стала мокрой, а на лбу выступили бисеринки пота. Лицо его хранило печать сосредоточенности, мышцы на руках взбугрились и перекатывались под загорелой кожей,