Дочери Темперанс Хоббс - Кэтрин Хоу

– Они нашли его за портретом! – закончила Зази.

– За портретом? – переспросила Конни.

Гостья кивнула.

Женщины подскочили и, поскальзываясь на отполированных сосновых половицах, подбежали к портрету Темперанс, под мышкой которой сверкали глазки зверька.

Под обеденным столом раздалось сопение Арло.

– Я спрятала заговор шторма… – произнесла Конни, приблизилась к картине и осторожно провела пальцами по раме. – Думаете, она это имела в виду?

Рама была из позолоченного дерева. Пыль с нее, вероятно, никогда не стиралась. Она была грязной до жути. Конни прижалась щекой к гипсовой стене и заглянула за картину. Вроде бы там было пусто.

– Ну… Всякое возможно, – ответила Зази.

– Можете принести свечу? – попросила Конни.

Зази подала ей медный подсвечник. В доме начало темнеть после полудня. По углам и под мебелью сгустились тени. Конни не знала точно, который шел час, но уже было поздно.

Неверный отблеск огня упал на лицо Темперанс, и Конни показалось, будто фигура на портрете следит за ее ищущими пальцами. Она осмотрела правую сторону и переместилась налево, ощупывая пространство между гипсовой стеной и картиной. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, правда… Портрет не снимался со стены. Весьма странно. Одно дело, когда музейные картины крепятся к стене так, чтобы их было трудно украсть, но зачем проделывать подобное в обычном доме? Портрет представлял ценность лишь для одной семьи.

Конни заглянула под раму снизу и провела пальцами под нижней границей. В столовой стояла такая тишина, что Конни слышала их с Зази дыхание. И едва уловимые звуки своих прикосновений к позолоченному дереву.

Вдруг ее пальцы на что-то наткнулись. Она провела подушечками в обратном направлении и медленно, миллиметр за миллиметром, принялась ощупывать помеху. Это было какое-то уплотнение.

Конни повернулась к Зази, которая следила за ней, приоткрыв рот.

– Похоже на… На кнопку.

– Так нажмите на нее! – воскликнула Зази.

Конни последовала совету. Но кнопка не поддалась.

– Не работает, – ответила она.

– У вас есть «WD-40»? Чтобы смазать?

– Есть оливковое масло. Оно на кухне.

– Может, не стоит? – задумалась гостья. – Масло может растворить позолоту.

Конни приложила кончик пальца к маленькой медной кнопке.

«Откройся», – мысленно попросила она и попыталась нарисовать в воображении незаметный предмет, что годами разъедал влажный солоноватый воздух. Представила, как отслаиваются частички ржавчины и медленно летят на пол. Как механизм оживает и поддается. Конни будто бы предлагала маленькой кнопке помолодеть и снова стать кнопкой, а не унылым воспоминанием о ней.

«Откройся мне, пожалуйста».

Конни ощутила в ладони теплое покалывание. Она помнила это ощущение и знала, что через несколько мгновений оно превратится в жгучую боль. Но пока что токи напоминали слабые разряды статического электричества, которые возникают, когда проводишь рукой по воздушному шару. Тепло сосредоточилось в центре ладони, кольцом объяло указательный палец и устремилось по нервам к кончику. Боль начала усиливаться, и Конни собралась с духом.

Кнопка поддалась. В тот же момент в воздух взмыло облачко пыли, мерцающей в тусклом свете, и правый край портрета отскочил от стены.

– Господи помилуй… – прошептала Зази.

Боль в ладони Конни развеялась, и она потерла ее о бок, чтобы избавиться от остаточных ощущений.

– Что ж, – тихо произнесла она. – Посмотрим, что у нас тут.

Конни взялась за отошедший край картины и потянула на себя. Раздался скрип петель, которые пребывали в спячке лет эдак двести.

– Возьмите. – Зази протянула ей свечу.

Картина крепилась к некоему подобию дверцы шкафа. «Шкафчик» был крупным – сантиметров шестьдесят на тридцать, а насколько он был глубок, в темноте было не разобрать. Во всяком случае, он не мог уходить слишком далеко в глубину, поскольку располагался в наружной стене дома.

Конни подняла свечу повыше, и оранжевое пламя озарило глубины потайной ячейки. Внутри оказался покрытый толстым слоем пыли деревянный ящичек, на поверхности которого были кривовато вырезаны какие-то цветы. На ящике висел железный замок.

Конни потянулась за загадочным предметом, но вдруг входная дверь отворилась, и в нее вошел Сэм.

– Эй? Есть кто дома?

– О господи! – завопила Зази.

– Сэм! – воскликнула Конни, чуть не выронив подсвечник.

Сэм возник в дверном проеме столовой, держа в руках коричневый бумажный пакет. Арло выбрался из-под стола и, поставив лапы на ботинки хозяина, приветственно завилял хвостом.

– Боже мой, – сказала Конни, прижимая к груди ладонь. – Я чуть сознание не потеряла.

– Да, я вижу. – Сэм вошел в помещение. – Привет. Я Сэм, – поздоровался он с Зази, перекладывая пакет в левую руку и протягивая девушке правую.

– Зази, – ответила та рукопожатием. – Господи, у меня чуть сердце не остановилось.

– У вас тут все в порядке? – с подозрением спросил Сэм. – В гостиной будто смерч прошелся.

– Я студентка профессора Гудвин, – заторопилась с объяснениями Зази. – Помогаю ей разбирать книжные залежи.

– Сэм, – Конни пропустила замечание мимо ушей, – посмотри сюда!

Тот заглянул в потайной шкафчик в стене.

– И это лежало там все время? – удивился Сэм, откладывая пакет на обеденный стол и подходя ближе.

– Думаю, да. Я первая, кто обнаружил тайник.

Сэм просунул руку в темное углубление и дотронулся до деревянного ящичка.

– Невероятно, – произнес он, проводя пальцем по вырезанному узору. – Ты хочешь вынуть его?

– Мы как раз собирались это сделать, – ответила Конни.

Передав подсвечник Сэму, она потянулась за таинственной находкой. Пальцы ощутили прикосновение пыли, мелких частичек и холода.

За пару веков грязь практически въелась в деревянную поверхность. Конни подула на крышку ящичка, поднимая в воздух тучу пыли, что тут же устремилась в ее нос и дальше – в глотку. Конни откашлялась и провела пальцами вдоль основания, очищая его от грязевого налета. Она осторожно взялась за дальние углы ящика, приподняла и, прижав к груди, вытащила из потайной ячейки.

Развернувшись, Конни аккуратно опустила предмет на обеденный стол.

Все трое склонились над находкой.

Ящичек был сколочен из дерева. Вероятно, из дуба. Запутанный узор на нем представлял собой сцепленные друг с другом эллипсы, которые складывались в некое подобие ромашек. Работу явно выполнил не опытный мастер, а самоучка. На крышке ящичка были вырезаны инициалы: «ТДжХ».