Самая совершенная вещь на свете - Тим Беркхед

В этом абзаце заключено очень много информации, поэтому мы должны тщательно проанализировать ее, чтобы ничего не упустить. Цель Уиллоби и Рэя – рассказать нам о воспроизводстве у птиц, но для того, чтобы сделать это, они позаимствовали идею у врача XVI в. Бальдо Ангелуса Абаттикуса (обычно называемого просто Абати), прославившегося небольшой, но прекрасной книгой о гадюках, изданной в 1589 г.{234}.

Абати, интересуясь в основном ядом гадюк, анатомировал их и описал их внутреннее строение, включая репродуктивную систему. Он отметил, что у некоторых самок яичники содержали «огромный запас яиц» (он имеет в виду яйцеклетки), тогда как у других их вообще не было. Причиной удивления Абати было то, что некоторые ранние «авторитеты», а именно Плиний Старший, живший в 23–79 гг. н. э., и Гален, живший немного позже, в 129–200 гг. н. э., утверждали, что гадюки дают потомство лишь единожды, а потом погибают{235}. Если бы это было верным, думал, наверное, Абати, то почему у некоторых самок так много яйцеклеток – значительно больше, чем откладываемое ими количество яиц? Находчивый Абати догадался, что самки гадюк с многочисленными яйцеклетками – молодые особи, а те, у которых их нет, – старые, исчерпавшие свой запас яйцеклеток. Иными словами, говорит Абати, как Плиний, так и Гален были неправы, полагая, что гадюки приносят потомство лишь единожды. Такой вызов авторитету древних авторов знаменует собой самое начало научной революции. Действительно, Абати был настолько уверен в своих результатах, что дал название (хотя и несколько неуклюжее) главе 9 своей книги: «Почему может быть неправдой то, что гадюка приносит потомство лишь однажды; но она приносит потомство много раз, что уже доказано».

У Уиллоби в библиотеке был экземпляр книги Абати о гадюках, но следует внимательно читать и Абати, и «Орнитологию», чтобы понять ход мысли Уиллоби и Рэя.

По сути, Уиллоби и Рэй обращаются к Абати, чтобы сделать вывод о сходстве самок птиц и змей: те и другие начинают жизнь с полным набором яйцеклеток, которые не пополняются с возрастом и к старости расходуются полностью. Впрочем, утверждение этих орнитологов, что это верно и для четвероногих животных, и «да и для самих женщин», – явная догадка. Получается, что они вывели общее правило: змеи, птицы… и, да, млекопитающие тоже – все одинаковы. Мы знаем, что их замечание о женщинах было безудержной экстраполяцией, ведь человеческую яйцеклетку никто не описал до 1827 г., и до 1950-х гг. невозможно было точно сосчитать яйцеклетки (ооциты) в яичнике женщины, что, как мы увидим ниже, критически важно для этого довода{236}.

Тот факт, что в период между половым созреванием и средним возрастом женщины количество ее яйцеклеток (ооцитов) ограничено и быстро уменьшается, можно считать «одной из главных доктрин в области репродуктивной биологии»{237}. Беспокойство, которое испытывают многие женщины, следя за ходом своих биологических часов, вряд ли удивительно, потому что уменьшение количества яйцеклеток происходит по экспоненте – с полумиллиона почти до нуля через пятьдесят лет.

Если задаться вопросом, кто первым пришел к выводу, что запас яйцеклеток в яичнике женщины определяется при рождении, следовало бы, вероятно, назвать Генриха Вильгельма Готфрида фон Вальдейера. Родившийся в 1836 г., он стал одним из ведущих анатомов Германии. С его точки зрения, знания по эмбриологии, расцвет которой происходил примерно в то время, были совершенно необходимы для всестороннего изучения анатомии. Признавая, что в его время слишком мало знали о том, как в ходе развития эмбриона формируются репродуктивные органы, он сосредоточился на изучении этого процесса у самых разных живых существ, в том числе и птиц. В 1870 г. он опубликовал превосходный учебник «Яичник и яйцо» (Eierstock und Ei), в котором, не подозревая об открытиях Абати, Уиллоби и Рэя, утверждал, что и птицы, и девочки начинают свою жизнь с полным комплектом яйцеклеток{238}.

На протяжении пятидесяти лет взгляды Вальдейера о неизменном количестве яиц господствовали в репродуктивной биологии. Но затем американские исследователи Эдгар Аллен в 1923 г. и Герберт Эванс в 1931 г., основываясь на том, что они считали «неопровержимым гистологическим свидетельством», независимо друг от друга заявили, что процесс создания яйцеклеток идет непрерывно. Согласно их представлению, «волна атрезии (разрушение популяции репродуктивных клеток) сопровождалась волной регенерации, в ходе которой образовывались еще тысячи ооцитов»{239}. Идея Вальдейера была отброшена научным сообществом.

Солли Цукерман (в дальнейшем – лорд), известный новаторской работой 1920-х гг. о репродуктивной биологии низших и человекообразных обезьян, был одним из тех, кого убедили воззрения американцев. Так, он отказался от идеи Вальдейера в пользу нового учения Эванса и Аллена. Неоспоримая логика пронизывала идею о том, что в организме женщины яйцеклетки продолжают образовываться на протяжении всего репродуктивного периода ее жизни (то есть до среднего возраста), так же как мужчины продолжают производить сперму в течение своего более длительного репродуктивного периода{240}.

В ходе исследований Цукерман и его коллега доктор Анита Мэндл разработали весьма трудоемкий способ подсчета ооцитов в яичниках крыс и получили результаты, которые заставили их усомниться в справедливости взглядов Эванса и Аллена и размышлять, не был ли прав Вальдейер. В итоге исследователи обнаружили четкие свидетельства в пользу экспоненциального снижения количества ооцитов с возрастом. Они предложили два возможных объяснения полученных результатов. Либо существует ограниченный запас ооцитов, как предполагал Вальдейер, либо, если яйцеклетки продолжают образовываться, темп их образования стремительно замедляется с возрастом. Цукерман оказывал предпочтение первому и к началу 1950-х гг. окончательно убедился в наличии достаточных данных для возрождения гипотезы Вальдейера{241}.