История Древнего Китая - Джон Генри Грэй

Следующая церемония после на-би, или Подношения шелков, – это цин-ци, или Выбор счастливого дня для свадьбы. Этот обряд проходит очень торжественно. Во время цин-ци, по обычаю, советуются с астрологом или обращаются к божественному оракулу. При таком важном событии, как женитьба императора, выбор благоприятного дня возлагается на астрономическую коллегию. Я помню, как прочел в Pekin Gazette от 12 марта 1872 года указ от имени двух вдовствующих императриц, повелевавший этой коллегии выбрать в девятом месяце – октябре того же года – благоприятный день для бракосочетания ныне покойного государя Тунчжи. Тем же указом князьям Гуну и Баоюню было поручено осуществить все необходимые церемониальные приготовления. В обычных случаях, когда не прибегают к таинственным познаниям астролога, часто обращаются к божеству по имени Чжан Ван-Е. Поэтому часто можно видеть людей, истово молящих о необходимых сведениях в посвященном этому божеству храме в Сы-цуне или в еще более величественном святилище в Шисяне. Иногда в этом важном деле прибегают к помощи богини Лун-Му, или драконьей матери. В ее храме, расположенном в окрестностях Хуан-чжу-цзи, я не раз видел женщин, которые стремились узнать о дне, благоприятном для бракосочетания их детей. Когда эти сведения получены, отец нареченного жениха, по обычаю, посылает поздравительное письмо отцу нареченной невесты. Если он чиновник первого, второго или третьего ранга, одновременно с письмом посылают двух баранов и четыре чайника вина, которое называется «радостным вином». Если же отправитель принадлежит к четвертому, пятому, шестому, седьмому, восьмому или девятому рангу, вместе с поздравительным письмом он посылает отцу невесты двух гусей и четыре чайника вина. С письмом и подарками отправляют друга жениха. Прибыв к дому отца невесты, он обращается к нему с просьбой назначить день свадьбы. Последний отвечает: «Пусть назовет день отец того юноши, с которым помолвлена моя дочь». На это друг жениха отвечает глубоким поклоном и подносит письмо, где назван день. Посылают ответ с согласием на эту дату. Десять или пятнадцать, а в некоторых случаях и тридцать дней, предшествующих свадьбе, невеста вместе со своими сестрами и подругами оплакивает предстоящий уход из родительского дома. Во время этого плача скорбящая дева часто и с видимым чувством заявляет, что уход от родителей для нее горше, чем сама смерть. Как я понимаю, о подобном же обычае упоминается в стихе тринадцатом двадцать первой главы Второзакония. Там сказано следующее: «И снимет с себя пленническую одежду свою, и живет в доме твоем, и оплакивает отца своего и матерь свою в продолжение месяца».

Вся ночь, предшествующая дню свадьбы, отведена для плача и жалоб, причем не столько невесты, сколько подружек. Этот плач называется кай-тань-цин, или же Излияние печальных чувств. Когда я жил в китайском доме в предместье Хэнань, поскольку все здания, где жили иностранцы, были разрушены кантонцами, мне несколько ночей докучали громкие стенания, доносившиеся из дома по соседству. На расспросы мне ответили, что соседская дочь на днях выходит замуж, и ее сестры и родственницы оплакивают ее грядущий отъезд из отчего дома.

В день, непосредственно предшествующий свадьбе, или же в специально выбранный для этого счастливый день (он может выпасть на дату за восемь или десять дней до свадьбы), родители невесты обычно посылают в дом ее будущего супруга приданое, мебель, постельное белье и прочее. Все это несут люди в красной одежде, а чтобы о щедрости отца невесты узнали все живущие по соседству, людям, нанятым для переноса всех этих свертков и коробок, приходится обходить со своей ношей все прилегающие улицы.

Утром дня свадьбы в доме жениха готовят обильный завтрак. На восточной и западной сторонах столовой ставят столы. Неподалеку от входной двери стоит стол, на котором стоят четыре чаши с вином. Обычно они изготовлены из горлянок и называются хэ-цзинь, или соединяющие чаши. Во внутреннем дворе и у подножия лестницы, ведущей в зал, находится другой стол, на котором разложены яства специально для жениха, которому приходит время облачаться в свадебный наряд. Если он не имеет так называемого ранга, то имеет право надеть платье чиновника третьего ранга в том случае, если его отец или дед принадлежат к третьему рангу. Если же отец его принадлежит к четвертому или пятому рангу, он надевает платье седьмого, а если отец принадлежит к шестому рангу, то он надевает платье, положенное чиновнику восьмого ранга. Одетый таким образом, он входит в гостиную, где его ожидает отец. Сын выражает ему почтение, встав на колени и шесть раз ударившись головой о землю. Ему, коленопреклоненному, подносят чашу вина и велят послать за невестой. Раньше жених обычно отправлялся за невестой сам – только в случае его нездоровья за нею отправлялся друг жениха. Да и сейчас случается, хоть и очень редко, что жених едет за невестой сам. В 1867 году некий молодой дворянин явился в Кантон из одной центральной провинции, чтобы жениться на дочери Ачжана, который в то время был губернатором провинции Гуандун. А в 1869 году один молодой маньчжур приехал гуда из самого Пекина, чтобы жениться на дочери его превосходительства Жуй Линя, наместника двух Гуан. В наши дни, за исключением каких-нибудь уж совсем необычных обстоятельств, жених посылает за невестой свадебный паланкин, богато украшенный резьбой и позолотой, ну а если он не позолочен, то покрыт краской в цвет перьев зимородка. Сыновей и дочерей высокопоставленных чиновников или аристократов несут в большом государственном паланкине, покрытом красной тканью с бахромой. Такой паланкин напоминает о «носилках, крытых украшенной жемчугами и драгоценными камнями красной тканью», которые, как мы читаем в «Арабских ночах», приготовил для путешествия своей прекрасной дочери Захи-Шах. Почти во всех сельских районах поблизости от Кантона в таких случаях неизменно используется простой деревянный паланкин, покрашенный в красный цвет. Над входом в паланкин невесты свешивается полоска красной бумаги, на которой написано или «Ци-Линь-Цзай-Цы», или «Ци-Линь-Цай-Чжу», что означает, что здесь присутствует цилинь (или его покровительство). Однако иногда на полоске помещают портрет бога Чжан Ван-Е или оттиск его печати. Позади свадебной процессии несут паланкин невесты, а впереди – резные и золоченые деревянные крытые носилки, на которых сложены конфеты и украшения. Среди эмблем свадебной процессии – апельсиновое деревце, сгибающееся под тяжестью плодов и связок монет, которые подвешены на его ветвях. Плодоносное апельсиновое дерево со связками монет символизирует обильное потомство и возрастающее благосостояние, которые должны стать результатом счастливого союза. Свита невесты несет также шатер или балдахин, под которым находится изображение цилиня. Ци-линь, о котором я уже упоминал, – это сказочное четвероногое животное, которое, по китайским преданиям, всегда является при рождении мудрецов. В меняющийся перечень свадебных эмблем входит пара диких гусей, которые, как мы помним, символизируют в Китае супружескую верность, или в их отсутствие – пара представляющих их домашних гусей. Свадебная процессия была бы неполной без рисованного или скульптурного изображения дельфина, который символизирует знатность и богатство. Люди в красных туниках несут красные же доски, на которых выгравированы золотыми иероглифами титулы предков жениха и невесты. Бросаются в глаза позолоченные фонари, украшенные искусной резьбой, в каждом из которых находится по большой красной свече, – их несут на плечах. Свадебная процессия полнится знаменосцами и музыкантами в богато вышитых одеждах, людьми, несущими зонты и опахала, и конюшими в числе, соответствующем рангу жениха. Они делают еще живописнее символику свадебного поезда, впереди которого нередко ведут козу с позолоченными рогами и в венке из красной бумаги.