Я вернусь - Александра Миронова

– Вот курица, – процедила сквозь зубы Богдана и, тихонько включив камеру, принялась объяснять: – Это я сейчас нахожусь в школе, директор меня вызвал, чтобы поговорить о Катюше. Я, конечно, догадываюсь, что он скажет. Что мой ребенок более развит по сравнению с остальными, или в другой класс захочет перевести, но я не хочу, знаете, пусть побудет ребенком.

Богдана немного подумала над тем, стоит ли ей держать включенной камеру в кабинете директора, но все решила Катюша.

– Мама, выключи, нельзя! – запротестовала она, увидев, что мать собирается войти вместе с камерой.

– Чего это нельзя? – попробовала возмутиться Богдана, но спорить не стала. Словно животное, которое чует опасность, но не может сформулировать, откуда она исходит, Богдана ощущала, что вызвали ее вовсе не для того, чтобы рассказать об успехах дочери, и нарываться на лишние неприятности не хотелось.

Легонько стукнув в дверь и стараясь не морщиться от боли в растертых ногах, Богдана вошла в кабинет и остановилась, приняв эффектную позу.

Но все оказалось зря. Директор – невысокий невзрачный человечек, почти утонувший в большом кожаном кресле, проигнорировал ее экзерсисы. Левую руку он держал перед собой, а правую прятал в кармане. Мыслями казался где-то далеко и поэтому на торжественный вход внимания не обратил, да и саму Богдану не заметил.

– Хеллоу, – обиделась та.

– А, простите, – директор вскочил с места, и Богдана увидела, что руку он так и не вынул из кармана, – миссис?..

– Бекмен, – с удовольствием произнесла Богдана свою новую фамилию. Она нравилась ей гораздо больше предыдущей – Тыквянской, хотя злобные хейтеры шутили, что Тыквянская гораздо лучше.

– Садитесь, миссис Бекмен. – Директор махнул рукой в сторону кресла и вернулся на свое место. – Я бы хотел поговорить о пропусках вашей дочери, – Фрэнк решил приступить сразу к делу. Одного взгляда ему, проработавшему долгие годы в школе с детьми иммигрантов, хватило, чтобы понять – женщина плохо говорит по-английски, но в отличие от Нины, она не вызывала желания говорить с ней медленно и доходчиво.

– Вот из зыс? – выдала свою коронную фразу Богдана и широко улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

Похоже, все было еще хуже, чем ему показалось вначале.

– Пропуски, – повторил он, – Кейт пропустила больше десяти дней, дозволенных законом, я сожалею, но я вынужден выписать вам штраф.

Богдана вздернула свежетатуированные брови, которые сегодня утром решила притушить немного тональным кремом. Теперь они смотрелись гусеницами, перепачканными пыльцой.

– Вот из зыс? – радостно засмеялась Богдана, а Фрэнк, с трудом сдерживая раздражение, поинтересовался:

– Где ваш муж, миссис Бекмен? Наверное, стоило и его пригласить.

– Хазбенд? – услышала знакомое слово его собеседница. – Ноу, хазбенд, я, тьфу черт, ай мазер.

– О’кей, – кивнул Синатра, чувствуя все нарастающее раздражение, в конце концов, это им надо, чтобы их дочь получила образование, а не ему, – миссис Бекмен, пропуски недопустимы, если они повторятся без уважительной причины, то мы вынуждены будем оставить Кейт на второй год. А пока что вам придется заплатить штраф.

– Кейт, а-ха-ха, – радостно рассмеялась Богдана, все-таки не удержавшись и выпятив грудь.

Фрэнк с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– Я поговорю с вашим мужем, – решил он, снова вставая и давая понять, что аудиенция окончена.

– Хазбенд, ноу-ноу, – бурно запротестовала Богдана. Еще не хватало, чтобы Джордж узнал, что у Кати проблемы в школе. Вообще их выгонит, и как она вернется домой? Что хотел от нее этот мутный человек, она не понимала, но решила пойти на дружеский контакт и убедить, что не нужно впутывать в это мужа.

Когда-то давно мамуля читала книгу по психологии, кажется, и там говорилось, что нужно проявлять интерес к другим людям. С того дня Людмила Степановна не уставала повторять дочери – хватит трещать про себя, спроси что-нибудь про другого человека, ему будет приятно, и он почувствует к тебе симпатию.

– Рука, то есть, как это по-английски, тьфу, – Богдана подняла свою руку и затрясла ею в воздухе, одновременно показывая пальцем на спрятанную в кармане руку директора, – о’кей? Вот из зыс?

Фрэнк смотрел на дебелую женщину с обесцвеченными волосами, слишком откровенно одетую для посещения директора. Он никогда не осуждал. Наверное, ее муж именно так представляет мужское счастье. И, наверное, ему будет лучше, если его жена никогда не выучит английский. Тогда у них есть шанс сохранить брак, иначе своей непроходимой тупостью и эмоциональной глухотой она его непременно разрушит.

– Ничего, – сдержанно ответил Фрэнк и, направившись к двери, открыл ее, – до свидания, миссис Бекмен. Я все-таки позвоню вашему мужу.

Но последнюю фразу Богдана уже не услышала.

НИНА

Ей показалось, что еще немного – и Дугласа хватит инфаркт. Хотя она дождалась момента, когда он был в хорошем настроении (сегодня он продал последнего щенка за очень большую сумму) и, по привычке засунув руки в растянутые карманы старого джинсового комбинезона, насвистывая, вошел в дом.

Нина принялась задавать ему простые вопросы, практикуя английский, в котором в последнее время становилась все более уверена. Кому продали щенка? Как он отнесся к новым хозяевам? Не плакал? Хозяева хорошие люди?

Дуглас с удовольствием отвечал – о лошадях и собаках он мог говорить часами. А Нина, как опытный адвокат, между причитаниями о том, что надеется, щенок попал в добрые руки, спросила, что он думает о том, что она выйдет на работу?

– Ты с ума сошла, женщина? Какая работа? – Резко остановившись, Дуглас развернулся и буквально за долю секунды налился гневом, как яблоко соком. – Твоя работа на ферме! – гаркнул он. – И вообще, кем ты собралась работать? Ты же не говоришь по-английски!

– Я могла бы работать няней или убирать, – Нина отчего-то струсила и не сказала правду, что у нее уже есть рабочее место. Вместо этого вжала голову в плечи и принялась неловко лгать. – Дуглас, это же деньги! Мани-мани, – попробовала она напеть известный хит, но поймав сердитый взгляд Дугласа, осеклась.

– Деньги, да, – согласно кивнул тот и, опершись о массивный обеденный стол, задумался.

В принципе в ее выходе на работу было рациональное зерно. Срок ее пребывания подходил к концу, и ему надо было принять решение – жениться или отправлять домой.

Каждый раз, когда он видел ее отпрыска, ему хотелось попросить одного из парней, работавших у него на ферме, забронировать им билеты на ближайший рейс. Парень бесил его даже больше, чем собственные дети. Тем, что не понимал, в какую страну попал и кому должен быть благодарен за то, что его достали со дна. Он не высказывал ни малейших признаков восхищения Америкой и вовсе не спешил зачислять Дугласа в разряд благодетелей, хотя тот кормил его и даже платил за его страховку. И что только Рози нашла в этом тупом чурбане? Впрочем, она всегда была не от мира сего, как и ее папаша.