Неповторимый - Шеннон Дрейк

Христос учил нас быть терпимыми. Но все же какой это ужас — жить среди безумных! Многие не способны обслуживать себя. Кто не может мыться сам, тех поливают из шланга водой. Несчастные создания, плачущие, кричащие ночи напролет! Я, твой любимый отчим, стану навещать тебя. В таких заведениях нет обычных комнат, людей содержат в закрытых камерах или клетках, которые запирают на замки. Я бы приходил, и мы могли бы часами забавляться с тобой. Никто бы не услышал криков о помощи.

— Вы чудовище! Но я все равно убегу…

— Может, тебе это и удастся. По правде говоря, мне всегда больше нравилась Сабрина. Такая милая девочка. Я ее официальный опекун. Уж ей-то придется уехать очень далеко, туда, где я не смог бы найти ее. Осилишь ли ты это, Скайлар? Хватит ли у тебя средств? Я выслежу тебя, куда бы ты ни отправилась, так что хватит упрямиться, детка, лучше помоги мне. Все равно все будет по-моему. Ты поняла?

Поняла. О Боже!

С того-то дня и начались все ее беды. Или, наоборот, жизнь повернулась в лучшую сторону. Только бы Сабрина поскорее приехала сюда. Скайлар помнила, как сестра стояла позади Дилмана, стараясь оттащить его. Помнила, как он смеялся, как повернулся к Сабрине и начал угрожать, обещать, распускать руки…

Вспомнила, что сама бросилась на него. Сценки из прошлого так и мелькали перед глазами, точно все произошло только вчера. Они стояли на верхней площадке лестницы. Дилман долго, точно время замедлило свой бег, падал, и падал, и падал. Что-то кричал. А Сабрина взволнованно говорила:

— Беги, ты должна бежать! Если он выживет, то упечет тебя в тюрьму, и тогда тебя повесят…

— Я не могу оставить тебя.

— Скайлар, ты должна бежать! Уехать из города, исчезнуть! Вдвоем мы будем слишком заметны, так нас выследят скорее и засадят в тюрьму обеих. У него все права на меня, ведь он мой опекун. Не бойся, мне сейчас ничто не грозит! Иди! Найди способ, как нам убежать отсюда и начать новую жизнь, на свободе, не в тюрьме!

— Я не могу…

— Тогда нам придется убить его!

— И тем самым уподобиться ему? Ни за что! Мы не можем…

— Значит, нужно бежать. Разве не видишь, он сейчас беспомощен.

— Пришлю тебе весточку, как только смогу. Отправляйся в гостиницу мистера Пайка. Джимми Пайк — наш единственный друг.

— Беги, Господи, скорее беги! Спрячься, прежде чем он пошлет кого-нибудь за тобой, прежде чем…

Слова превратились в неразборчивый гул, свет померк, и ее поглотила темнота. Руки, цепкие руки, тянулись к ней со всех сторон, толкали, приминали к земле. Она слышала смех Дилмана и чувствовала, что задыхается. Все потонуло во мраке, кроме его лица, он хватал ее за плечи, тряс…

Потом раздался какой-то шум, дверь распахнулась настежь. Кто-то звал ее по имени:

— Скайлар!

Она с трудом выпутывалась из липкой паутины сна, затянувшего ее в жуткий кошмар. Кто-то держал ее за плечи. Руки сильные. Она закричала и широко распахнула глаза. Сдвинуться с места не было сил, а в комнате кружили зловещие тени.

— Скайлар!

О Боже! Она проснулась окончательно и облегченно вздохнула. Это Ястреб. Только сейчас Скайлар поняла, что ее бьет дрожь, а лоб покрылся испариной. Это Ястреб держал ее. Чуткие пальцы гладили волосы. Темно-красная домашняя куртка небрежно запахнута, так что видна сильная грудь. Он прижал ее к себе, укачивая, словно ребенка.

— Все хорошо, — сказал он, повернувшись к теням, сгустившимся в дверном проеме. — Ей просто что-то приснилось.

Тени исчезли, дверь закрылась.

— О Господи! — только и смогла выдохнуть Скайлар. Она с трудом сглотнула и постаралась выбросить из головы, забыть страшный яркий сон. Прикусив губу, бедняжка приготовилась к потоку вопросов, которые наверняка сейчас посыплются на нее, но Ястреб молчал, мягко гладя ее по волосам.

— Наверное, весь дом слышал, как ты кричала, — тихо проговорил он наконец.

— Мне очень жаль.

— Все в порядке.

Она открыла было рот, еше не зная, какое объяснение придумать, но Ястреб заговорил снова, к немалому ее изумлению:

— Кто-нибудь мог решить, будто я снимаю с тебя скальп! Неужели ты так боишься ехать со мной?

— Боюсь ехать? — повторила она. — Нет, конечно же, нет. Я не… — Скайлар осеклась, слишком поздно сообразив, что он сам предложил ей выход — свалить все на страх перед индейцами. — Я…

Ястреб чуть отстранил ее от себя и приподнял голову за подбородок. Комната освещалась тусклым светом прогоревших поленьев в камине. Но индеец отлично видел в темноте, в этом Скайлар не сомневалась. Сейчас он пристально изучает ее. Похоже, теперь поздно отпираться.

— Я не боюсь ехать с тобой.

— Тогда почему ты кричала?

Большой палец Ястреба, ласкающий ее щеку, неожиданно приятно согрел Скайлар. Она опустила ресницы и покачала головой.

— Чудовища, — сказала она и вздрогнула. — Ночной кошмар. Приснилось что-то очень страшное, но сразу же забылось. Прости, я не хотела никого будить.

— И тебя в самом деле не пугает поездка со мной?

Она снова покачала головой, вздохнула и откровенно призналась:

— Нет, этого я совсем не боюсь.

— Просто не хочешь ехать.

— Я… — Она помедлила, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. Но ничего не увидела. Однако как ни странно, его собранность, даже суровость, удивительно успокаивала. Сила и жар тела позволяли чувствовать себя в безопасности. Она опустила ресницы. — Лорд Даглас, я постараюсь быть вам хорошей женой. Приложу все усилия. Хотите, чтобы я составила вам компанию на время путешествия, смиренно подчинюсь вашей воле.

— По крайней мере в том случае, если деньги будут переведены, так, леди Даглас?

Скайлар вскинула на него глаза, но он рассмеялся, мягко привлекая ее к себе.

— Тебе действительно надо поспать. Скоро уже утро. Расскажи, что тебе приснилось, и сразу станет легче.

— Я… я уже все сказала…

— Чудовища. Занятно. Как все-таки странно, Скайлар, я могу добиться от тебя всего, только не правды.

— Ты не хочешь верить мне.

— Расскажи о сне.

— Я уже рассказала… Ястреб тяжело вздохнул.

— Ладно, в конце концов это не важно. Но знай, никакие чудовища больше зла тебе не причинят. От меня им не уйти. — Ястреб привлек ее к себе еще ближе, зарывшись пальцами в густые шелковистые волосы, коснувшись щекой щеки. — Постарайся уснуть. Я буду рядом. Ничто не испугает тебя. Никто не обидит.

Скайлар внезапно вырвалась и села на кровати, всматриваясь в его лицо. Сложный, непонятный и всегда разный человек. За пределами Мэйфэйра его внешность могла бы показаться необычной, но ей она таковой не казалась. Он был очень похож на отца, с той же легкой небрежностью носил домашнюю куртку. В обставленном дорогой мебелью особняке чувствовал себя комфортно, так, словно родился в одном из таких. Он мог вспылить, разгневаться и в считанные секунды стать ласковым и нежным.