Замок на Вороньей горе - Андрей Васильев

Мне лично достался поход в лес, что меня вполне устроило. Расстроил меня только тот факт, что, пока мы таскали продукты, Ворон успел не только собраться, но уже и отбыть в Фюслер. Он вообще был очень скор на подъем, наш наставник. Вот мастер Гай — тот, даже ночуя в лесу, никогда не собирался в путь быстро. Он неторопливо пил чай, заваренный в котелке верным Агриппой, о чем-то размышлял, покряхтывал и шмыгал носом. А в гостинице и вовсе спал до десяти часов утра, после же обстоятельно завтракал. По моему разумению, все маги были таковы, но Ворон полностью не соответствовал этому шаблону.

Мне так хотелось выпросить себе право посещения Кранненхерста прямо сегодня. Честно скажу, не люблю неопределенности. Особенно в тех вопросах, которые можно решить быстро. А теперь махай топором и думай, отпустит Ворон в деревню, не отпустит…

Впрочем, переживал я зря — отпустил. Правда, компания мне попалась та еще — четверо простолюдинов с Мартином во главе (один из его приятелей остался в замке, чем был очень расстроен) и две наши девочки — все та же Рози де Фюрьи и ее ближайшая подруга, Эбердин Мак-Майерс из Предгорья. Она была дочкой бейрона, вождя какого-то горского клана, обладала крепко сбитой фигурой и хорошо поставленным ударом. Мне помнилось, как еще осенью она отправила одного простолюдина в обморок, лихо приложив его кулаком прямо в лоб, когда тот слишком громко начал восхищаться ее формами. Впрочем, он ни словом не врал — повосхищаться там действительно было чем, даже Гарольд, который исповедовал принцип «Все соученицы — наши сестры, так что ни при каких условиях», поглядывал на Эбердин с далеко не родственным интересом.

Я, признаться, не понял сначала — им-то что в Кранненхерсте надо? Корчму они не посещали, это был общеизвестный факт. Девчонкам в ней не нравилось абсолютно все — от посетителей до засаленного фартука Йоганна. Точнее, это не нравилось Рози, что до Эбердин — она, как мне кажется, могла пережевывать и переваривать даже камни. Но она была очень верной подругой, а потому поддерживала мистресс де Фюрьи во всем. Предгорцы вообще все такие, мне про них рассказывал мастер Гай. Если друзья, то друзья до огня и костра. А если враги, то не дай боги.

Что примечательно, у нее еще и меч был, да такой, какого до этого момента я не видел никогда — с не очень длинным и не очень широким обоюдоострым лезвием и круглой гардой, дуги которой закрывали ладонь полностью. Вещь в равной степени красивая и смертоносная. В умелых руках, разумеется.

— Ишь ты, — сказал я Эбердин, с уважением рассматривая оружие, которое висело у нее на боку. — Дай глянуть.

— Нет, — коротко ответила Эбердин, с удовольствием вдыхая морозный воздух, — с погодой опять свезло, небо было синее, а солнце — яркое. — Это мой клинок, он выкован специально для меня и будет знать только мою руку. Не обижайся, фон Рут, но таковы законы моего народа. Единственный, кто сможет прикоснуться к нему, — это тот, кто меня убьет. Но тогда мне будет уже все равно.

— Эби, прекрати, — попросила ее де Фюрьи, кутаясь в меховую шубу, которую предусмотрительно привезла с собой. — Эраст, если бы ты знал, как мне надоел этот ее горский юмор. Да и рассказы о традициях — тоже. То у них нельзя, это — тоже нельзя. Я думала, что отцовский замок — золотая клетка, но куда ему до Предгорья.

— Традиции — наше все, — веско заметила Эбердин. — Мой дедушка Фергюс говорил: «Те, кто не знает своих корней, никогда не смогут понять, что такое настоящее родство».

Громоздко и неправда. Я своих корней не знаю, что же, мне не жить теперь? Хотя вслух я этого не скажу. Ну ее, эту Эбердин. Еще обидится, в драку полезет.

— А вам что в деревне надо-то? — задал я вопрос, лихо пристраиваясь между девчонками. Не знаю, кому как, а мне сейчас было очень хорошо. Знаете ли, идти зимним солнечным днем в компании двух красивых девушек — это всегда приятно. Даже если направляешься на не слишком веселую встречу.

— Шерсть, — пояснила де Фюрьи и неожиданно взяла меня под руку. — Эраст, ты не против? Просто здесь местами скользко.

— Я только «за». — Чего только в моей жизни не было, а вот под ручку с девушкой ходить как-то особо не приходилось.

— Ишь ты подишь ты! — Нас обогнал Мартин и его компания, кто-то из его прихвостней присвистнул, кто-то заржал. — Смотри-ка, как вышагивают! По-благородному.

— Фон Рут, разве так с девками надо? — вставил свое слово и сам Мартин. — Если только локоть тискать, то ничего не выйдет. Тут надо за другие места хватать, те, что поглубже да помягче.

Вот же… Всегда найдется сволочь, которая погасит фонарик внутри.

— А ты, Мартин, тискай, не тискай, у тебя при любом раскладе ничего не выйдет, — ответил я первое, что пришло в голову. — Что ты, что твои дружки только силком можете. Ну а если и так не выйдет, то головой вниз в колодец девчонок бросаете.

Демоны меня забери. Их пятеро, и случись драка, мне ничего не светит.

— Как ты сказал? — резко остановился один из них, нагловатый и очень ловкий Флик, уроженец вольного города Аста. Я подозреваю, что в прошлом мы с ним были коллеги, видел я, как он меж пальцев монету крутил, заточенную с одного края. — Я просто не расслышал.

Я остановился, аккуратно освободил руку и шагнул вперед, закрывая собой Рози. Эбердин, как мне думается, защищать не надо, она и так за себя постоит. А если ума хватит, так и подругу в замок утащит, пока меня убивать будут.

Нет, язык мой — враг мой. И погибель.

— Мы идем за овечьей шерстью, — прозвенел голосок Рози, совершенно невозмутимый, как будто дело не шло к драке. — Ты знаешь, Эраст, Эбердин научила меня вязать, это невероятно занимательное занятие. И куда более полезное в быту, чем вышивание. Хочешь, я свяжу тебе шарф? У тебя все время открыто горло, а это не очень полезно для здоровья.

— Хорош. — На плечо Флика, запустившего руку под тулупчик, где, несомненно, у него был припрятан нож, опустилась ладонь Мартина. — Пошли, а то все пиво без нас выпьют. Чего с ними лясы точить? Видишь, люди идут за шерстью.

— Как бы стрижеными не вернулись, — сказал кто-то из-за его спины и коротко хохотнул.

И — обошлось. Пятерка простолюдинов со смехом поспешила дальше, я снял с эфеса повлажневшую даже в перчатке ладонь.

— Он тебе не простит, — сказала Эбердин, которая, как выяснилось, стояла за моим правым плечом. — Не тот это человек.

— Знаю, — ответил ей я.

— Удивительная штука — жизнь. — Рози снова взяла меня под руку. — В этом Мартине столько положительных черт… Он умен, силен, за ним идут другие люди. Но еще в нем столько зла и ненависти… А жаль.

— Хочу надеяться на то, что он или не доживет до инициации, или на ней помрет. — Эбердин поправила ремень ножен на плече. — Иначе много из-за него потом возни будет, попомните мои слова. Был у нас в Предгорье такой случай…

— О боги! — коротко простонала Рози, которая, похоже, поняла, что дальше последует, но Эбердин было уже не остановить.