Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов

— Ага, заметили! — воскликнул доктор. — Это еще что! Двигаемся дальше…

Через двести шагов мы вновь очутились на вершине возвышенности, хотя я был уверен, что идти приходится вниз. Лес не приблизился ни на метр.

— Сдаюсь. — Я поднял руки. — Как это понимать?

— А никак. Пространство здесь свернуто, закуплено. Посмотрите на деревья, ни один листик не шелохнется! Ветра нет, никакого движения воздуха!

— Точно… И облака статичны!

— Мой компьютер и Сигурд уверяют, что это пространство замкнуто само на себя. В какую сторону ни пойди, все равно окажешься в исходной точке. Своеобразный лист Мёбиуса. Как вам такой “кармашек”?

— Охренеть, — поставил я точный диагноз. — Так ведь не…

— Я знаю, что так не бывает! — перебил Гильгоф. — И вы знаете, капитан! Как мне надоела эта фраза, вы представить себе не можете… Ладно, больше здесь делать нечего. Пошли обратно. Не забудьте сразу посмотреть на данные ПМК. острые ощущения гарантирую!

Маленькая черная персоналка валялась на поле между бороздами. Поднял, взглянул на дисплей. И отвесил челюсть. Секундомер уверял, что с момента запуска прошло всего двенадцать секунд.

— Вот видите, там еще и время течет назад, — унылым голосом сказал Веня. — Теоретически, выйдя из “дыры”, мы должны были обнаружить здесь самих себя, еще не миновавших точку сингулярности. Парадокс сидит на парадоксе и парадоксом погоняет! Свинство, вот как это называется!

— С чьей стороны9

— Без малейшего понятия. Такие аномалии не наблюдались нигде и никогда, ни в одном из миров, обследованных человеком, я уж не говорю про Землю. Объяснить природу “дыр” мы сейчас не в состоянии, ИР “Франца” и Сигурд выдвигают теории одна глупее другой… “Птолемей”, думаю, тоже будет весьма озадачен при всей его сверхразумности и жизни в “быстром времени”.

— Во втором “кармане” бывали? — спросил я, заводя машину. — Мадам Коменж обозначила его как “Вечная Ночь”.

— Там на самом деле вечная ночь, — кивнул Гилъгоф. — Гористая местность, луна сияет… Вернее, не луна а зеленовато-голубой газовый гигант на полнеба. Определить местонахождение по звездному рисунку ПМК не сумел, а рентгеновское излучение, возможные сигналы от пульсаров и вообще любые источники лучей отсутствуют — словно там не звезды, а фонарики в потолок ввинчены. Такой же абсолютно статичный мир в виде листа Мёбиуса, лишь “жилое пространство” побольше — около полукилометра. Знаете, что мне напоминает Гермес? Эдакую здоровенную ромашку. Желтая сердцевина — сама планета, а роль лепестков играют “карманы”.

— Неадекватное сравнение. Как тогда быть со “сферами”? У одной ромашки много-много стеблей?

— Черт его знает! Устал я, господин капитан, столько всего свалилось… Причем к основному профилю работы, биологической безопасности, все здешние чудеса не имеют ни малейшего отношения. Физика искривленного пространства — сколько угодно, но только не биология. Может быть, у вас есть собственная точка зрения на происходящее? Поделитесь?

— Это, наверное, сломанная планета, — хмыкнул я. — Есть планеты нормальные, вроде Земли или Афродиты, а есть испорченные. Гермес — сломался. Механизм действует не так, как положено.

— Очень умно, — поморщился доктор. — Сейчас мы договоримся до того, что наши таинственные Чужаки “сломали” Гермес намеренно… Представим такую картину: сидят зеленые человечки и портят планету!

Мы обменялись взглядами и расхохотались в голос.

* * *

В Бланьяке нас ожидал сюрприз, да такой, что Веня аж подпрыгнул на сиденье джипа. Возле нашего корабля стоял “Фельдмаршал Роммель” — ни дать ни взять, кот и котенок, усевшиеся рядышком. Со стороны американского временного лагеря замечались взблески линз биноклей.

“Роммель”, похоже, держал осаду. Вокруг небольшого рейдера союзники выставили оцепление солдат аэродромной службы и подогнали двух “Тигров”, угрожающе развернувших орудийные башни в сторону нежданного гостя. Я издали заметил Сигурда и Коленьку, увлеченно препирающихся с майором Люфтваффе — конечно же, это начальник службы внутренней безопасности Бланьяка! Отлично его понимаю: прилетело незнамо что, опознавательные знаки неизвестны, регистрации в Центре Транспортного Контроля нет и не было, приземлилось судно в закрытой военной зоне, нарушив все мыслимые правила… Удивляюсь, как тевтоны сразу не начали стрелять!

— Придется разбираться, — сказал я доктору. — Причем не мне, а вам лично. У кого тут исключительные полномочия от адмирала Бибирева?

— Полномочия полномочиями, а без дурацкой карточки на аэродром союзники меня не пустили, — мстительно проворчал Гильгоф. — Тормозите, пошли выручать Лолиту!

— Вот! — провозгласил Крылов, едва нас завидев, и эпическим жестом указал на “Роммеля”. — Мы битых полчаса говорим, что это наш корабль! Не верят!

— Помолчи. — Я посмотрел на Коленьку с осуждением. Формально он занимался откровенной уголовщиной — препятствовал офицеру ВВС Германии выполнять непосредственные служебные обязанности. На месте редкостно терпеливого господина майора я бы давно сдал скандалиста полевой жандармерии. Сигурд был при погонах и мог считаться лицом отчасти официальным, но Крылов-то куда полез? С каких пор статские валенки получили право спорить с людьми военными и при исполнении, я вас спрашиваю?

— Можно вас на минуточку? — Гильгоф нежно взял майора под локоток, лучезарно улыбнулся и отвел крайне недовольного офицера в сторону. Потом оба отправились на борт “Франца”, скорее всего связываться по линии Планка с командованием на “Кронштадте”.

Появились через десять минут — герр майор выглядел умиротворенно, Веня щебетал как соловей, извинялся и уверял, что инцидент исчерпан. Оцепление мигом сняли, “Тигры” отбыли к воротам базы — если танк вообще может выглядеть разочарованно, то у обоих хищных железных зверьков сейчас был именно такой вид.

— Визит нежданный, но необходимый. — Как только разошлись лепестки внешнего шлюза, Лолита спрыгнула вниз, не дожидаясь, пока “Роммель” выдвинет трап. — Рада всех видеть! Привет, Сигурд, как жизнь?

— Жизнь идет, спасибо.

— Отлично выглядите, капитан. — Прелестная дочка Удава, как и несколько месяцев назад, фамильярно чмокнула меня в щеку. — Загорели под гермесским солнышком, чуток поправились… Я, конечно, подняла переполох, не предполагала, что здесь настолько строго!

— Бланьяк — режимный объект, — напомнил я. — Познакомься, это Николай Крылов, работает вместе с доктором.

— Очень рада, — мимолетно кивнула Лолита, не обратив внимания на слишком уж откровенный взгляд Коленьки. Лола, как и всегда, выглядела даже не на пять, а на шесть баллов. — Если официальная часть закончена, давайте займемся делом. Доктор, события чрезвычайные, из-за ерунды я не стала бы вас беспокоить.

— Поднимемся на борт “Франца”, зачем говорить на улице? — предложил Вениамин Борисович. — Вы… Вы что, нашли Чужаков?