Руины в цветах - Кристина Той

что она принимала по назначению психолога, блокирует ее трансформацию. Поэтому она поехала с тобой… Она хотела узнать не просто о мутантах, она хотела знать, является ли она им. – Эрик тяжело вздохнул.

Как бы все повернулось, если бы ей сказали правду? Она сдалась бы сама? Совершила суицид, о котором давно помышляла? Аня боялась саму себя долгое время, а с момента охоты и вовсе сходила с ума.

– К сожалению, способности к регенерации подавляются тоже. Но времени с последнего приема прошло немало. Полагаю, она цела и невредима, хоть и до ужаса растеряна и напугана. Проклятье!

– Там был взрыв. – Голос Дюка задрожал. – За ней обязательно нужно вернуться!

– Кто ты такой, черт тебя возьми?! Ты ответишь мне или нет?!

Этот вопрос мучил Эрика давно. Внезапно появившийся в его жизни парень, перевернувший все с ног на голову, просто игнорировал существование других и напрямую рушил все, что касалось Ани. Разозлившись в этот раз не на шутку, Эрик схватил Дюка за майку. Тот, сохраняя спокойствие, на миг прикрыл глаза, затем резко открыл их, уже заполненные фиалково-серым. На шее проступили отверстия, клыки он не показывал. Увидев это, Эрик отшатнулся в сторону, но быстро пришел в себя и выпрямил спину.

– Почему ты не сказал раньше? – разочарованно пробормотал он.

– И что я должен был сказать? «Привет, я – тот самый мутант, про которого без умолку тараторят во всех новостях?» И что бы ты ответил? «О! Круто! Аня тоже, может, вы подружитесь?» Эрик, хочешь верь, хочешь нет, но я знал ее еще до войны. И если вспомнить начало истории – это твоя мама нас сдала. Но я правда не хотел причинить никому вреда. Как и ты, я просто хотел помочь Ане. Потому что я знаю, каково это – жить с мыслью, что ты монстр. Прости меня.

– Откуда ты… а, Николь. Она тебе рассказала? – Эрик начал искать ее глазами, но не находил.

Николь, женщину, которая убеждала Аню в том, что все будет в порядке, перед их изгнанием, Эрик запомнил хорошо. Она точно знала, что звонок в службу безопасности, когда Аня и Дюк были в доме Марии, сделала родная мать Эрика. Значит, знал и Дюк. Но молчал все это время.

Дюк кивнул.

– И то, почему нас схватили на самом деле, тоже рассказала, – решил убедиться Эрик. Дюк кивнул еще раз:

– Если быть откровенным, то я правда хотел признаться ей, после беседы с Марией. Я ехал туда, чтобы Аня убедилась, что она тоже мутант и в этом нет ничего плохого. Я подумал, что это был идеальный момент рассказать ей обо всем.

– А что… с Аней? – удивленным шепотом произнесла Ника.

Она не могла поверить в сказанное. Более того, Аня сама не подозревала о том, кто она.

– А что с ней? Она, как и я, – один из первых удачных экспериментов. Мы не должны были родиться с тем букетом аномалий, которые были выявлены внутриутробно. Мы с ней получали мутаген еще до рождения. Этим мы и отличаемся от вас. И нас таких… Всего двое.

– Эрик… – мрачно сказала Ника. Неожиданные новости здорово ее расстроили. – Почему ты не сказал мне? Я думала…

– Ника, поверь мне, это знание не несет ничего хорошего. Это опасно. Одному Богу известно, когда Жнецы придут по твою душу, ты же знаешь о чем я говорю… Но не влез бы ты, – Эрик, нахмурив брови, указал пальцем на Дюка, – может быть, они и не пришли бы.

– Действие препаратов, которые кололи Ане, чтобы угнетать ее состояние, начинало все чаще давать сбой, разве не так? – вмешался Айзек.

Эрик молча отвел взгляд.

– Мы знаем, что ей говорили о ее мутации. Говорили, что это болезнь, давали препараты, которые блокировали ее способности… – тихо продолжил он.

– Она бы все равно рано или поздно стала причиной казни вашей семьи. А саму ее подвергли бы пыткам. И об этом было хорошо известно твоей матери, да? Поэтому она так неожиданно невзлюбила Аню?

«Только не говори этого в слух. Не говори, что мать из-за этого сдала вас. Именно вас, потому что думала о том, что я не успею…» – думал Эрик.

– Мне очень жаль, – сказал Айзек.

Эрик еще не понял, о чем тот сожалеет, но чувствовал: сожаления искренние. В отличие от Марка, Айзек сразу показался ему хорошим человеком.

– Твоих родителей убили. Заказ был от правительства, – жестко закончил он.

Услышав о смерти родителей, Эрик заметно побледнел и опустился обратно на стул.

– Не могу поверить. Это неправда. Зачем им убивать человека такого положения? Отец всегда был на «ты» с Первой Леди.

– Эрик, первый и второй секторы трещат по швам. Черт побери, да они держатся на последних гвоздях! То же самое ждет и пятый, уж поверь мне! Этой стерве плевать на какое-то там благополучие и приближенных! Для нее главное – получить мутаген и свалить отсюда, – на эмоциях выговорил Дюк.

– Что за чушь… – в ужасе произнес Эрик, откидываясь на спинку стула.

– Это не чушь. Купола возводились с расчетом на то, что через пятнадцать лет население приспособится к жизни за ними. Это подтвердил и Рой! Вспомни! Осталось два года. Думаешь, если они до этого не одержали успех, то сейчас успеют? – снова вмешался Айзек, понимая, что Дюку Эрик уже не верит.

– То есть правда есть способ стать мутантом? – с ноткой иронии спросила Ника.

– Да… – немного помолчав, ответил Дюк. – Ты, многие за куполом, вон тот тип, – указал он на Марка, – вы все привиты мутагеном. Он работает только при инфекционном поражении легких и пороке сердца. Неважно, приобретенном или врожденном. Как умный вирус, который стремится излечить человека и дальше способствует его выживанию.

– А если ввести его здоровому? – прошептала Ника.

– У них мутаген усваивается, как, допустим, физраствор или глюкоза, – пожал плечами Дюк.

– То есть – никак? Если нет порока сердца или легких, то с человеком ничего не произойдет? И это все?

– Ну-у-у… Еще точно известно, что введение мутагена в ста процентах случаев летально для зараженных вирусом иммунодефицита, – чуть помявшись, ответил Дюк.

– Меня одно тогда интересует. Там в лесу… Почему никто из вас не помог Эрику? – Ника недовольно сверлила взглядом Дюка.

– Потому что было страшно. Уверен, что Ане тоже. И честное слово, Ника, я каждый день корю себя за то, что не снял маску первый. И я клянусь тебе, если бы ты не сняла первая, я бы сам сделал это!

Она тяжело вздохнула, скрестив руки на груди, но поверила ему. Хотя все еще