Ричард Длинные Руки - сеньор - Гай Юлий Орловский

Он испугался:

– Как можно? Дерево – живое!

– Что, устав запрещает?

– Какой устав, какой устав? Любой кусок деревяшки – неимоверная сложность! Это под силу было только творцу.

– А в воду?

Он покачал головой.

– И вода намного сложнее любого металла и любого камня, пусть даже трижды драгоценного. Вода тоже в чем-то живая, господин.

Полоска в моих пальцах внезапно посветлела, истончилась и пропала. На ладони осталось ощущение, как будто только что держал маленькую хрупкую полоску льда.

Он смотрел виновато, заискивающе, мне стало неловко, вот так ученые, двигающие цивилизацию, всегда заискивают перед сильными мира сего, что создают богатства на создании новых усовершенствованных тампаксов или даже на рекламе и установке тампаксов.

– Да, – проговорил я медленно, – это впечатляет… наверное, это уровень внутриядерных взаимодействий… Но, наверное, надо начинать с вещей попроще. К примеру, что Земля – шар, что не на трех слонах, а крутится вокруг Солнца… Что, невероятно? Атомную решетку менять – запросто, а что Земля – шар, поверить трудно?

Он слабо улыбнулся.

– Шутить изволите… Я ж подумал, вы всерьез! Надо же такое, земля – шар…

– Да, – сказал я с жалостью, – как все запущено… Ладно, в споре не всегда побеждает истина, чаще это делают более тяжелые аргументы, что и случилось в споре за этот замок. Займемся лучше текущими вопросами. Ко мне вот-вот заявится одна дама, я сам ее сдуру пригласил, кто ж думал, что она такая податливая? Я думал, она тургеневская, а она прямо перестроечная. Теперь жалею… странно, правда? Обычно жалеют позже, а я вот сразу. Заранее. Дама появилась в магическом зеркале, что прямо в покоях бывшего владыки, а теперь, ессно, моих. Мне нужно развернутое досье или хотя бы дайджест на эту персону. Нет, не степень податливости, а уровень угрозы, характер, чем может… наградить общение с нею, как защититься?

Он сперва вытаращил глаза, потом, с трудом продираясь сквозь частокол странных слов, сказал осторожно:

– Это леди Клаудия… Я мало что о ней знаю, мой господин… Но она весьма сведуща в магии.

Я спросил нетерпеливо:

– Сильнее вас или слабее?

Он болезненно поморщился:

– Мой господин, мы шли по разным дорогам… Я овладевал тайнами, грыз гранит мудрости, а она занималась только укреплением своей мощи. Тайны звезд и мироздания ее не интересовали…

– Настоящая женщина, – согласился я. – Это мы, мужчины, вышли из пещеры и сразу в соседний лес, а женщина обустраивала свою пещеру, занималась ногтями, зубами, шейпингом, дерьмолифтингом и прочими подтяжками. Понятно, такая сильнее. Не отвлекалась на какие-то звезды. Значит, тогда тебе лучше сидеть здесь и не высовываться, а то сочтет противником и… обидит. Женщина всегда старается это… с двойного разворота ногой в челюсть, заранее мстя за все обиды.

Он спросил с неподдельным беспокойством:

– А как же вы, мой господин?

Я развел руками.

– Не знаю. Догадываюсь, что любая женщина пострашнее этого Галантлара, но что делать? С другой стороны, когда женщину зовут Клавдией, то мне как-то легче, домашнее, теплее… Нет-нет, понимаю, что когда женщину зовут Клавой, это еще не повод пошлить, я со всей серьезностью, но вражды не чувствую, это главное, ведь женщины все ухватывают сразу…

Он проговорил жалко, борясь с желанием помочь и в то же время опасаясь, что я вспылю, ибо вспыльчивость и заносчивость – признаки благородной породы:

– Мой господин, она ни разу… ни разу!., не бывала здесь. Маги не доверяют друг другу. Если бы явилась к прежнему владельцу, он сразу бы ее убил, а потом постарался бы завладеть ее замком, что наверняка защищен магией, амулетами, талисманами. Я не знаю, как будете общаться с нею, но будьте осторожны.

Я повернулся, чтобы уйти, сказал покровительственно:

– Ладно, научничай дальше. Не унывай, если что сразу не приспособишь в дело – бывает, годы проходят. Или другое применение находится. Вот в моей стране один такой алхимик по имени Фаренгейт изобрел ртутный термометр, слыхал о таком? Однако использовать для измерения температуры тела начал позже, когда докладывал в Академии магических наук о пользе своего прибора, а там сказали, что пусть лучше свое изобретение себе в задницу засунет…

– Спасибо, мой господин!

– Не за что. А, кстати, почему к тебе такая странная лестница? Как спускаешься к обеду? Или еду приносят прямо в кабинет, дабы не отрывать от научной работы?

Он сказал застенчиво:

– О, в этом нет никакой надобности!..

Я насторожился.

– Ты что же, святым духом питаешься? На аскета не больно похож!

– О, господин, пропитание такое важное дело, что всякий маг овладевает его добыванием в первую очередь. Я творю еду прямо здесь… Зачем беспокоить моего господина по таким пустякам, что дал мне защиту от врагов, крышу и кормил меня первые годы?

Я чувствовал сильнейшую обалделость, наконец уловил несостыковку, поинтересовался ядовито:

– А как творишь пищу, там же структура куда сложнее камней или металла?

Он посмотрел на меня с уважением:

– Вы очень умны, мой господин. Из вас бы получился маг первой величины! Конечно, я не творю еду из ничего или из камней. Сперва я постыдно таскал заклинаниями из кухонь сильных мира сего, а потом, когда набрался мощи, промышлял по лесам и полям. А превратить живую дичь в мертвую может даже и не маг… Хотя если жарить с помощью магии, то не бывает пригорелостей…

Он запнулся, посмотрел с испугом, не заставлю ли работать на кухне, но я сделал вид, что не заметил промаха, да и не к лицу феодалу есть хорошо приготовленную пищу, пусть ее едят слюнтяи со слабыми зубами, а мы, сильные и грубые… словом, еду можно готовить только на вертеле, проклятие неженкам, что пытаются ввести в обиход дурацкие сковородки!

– Как-нибудь покажешь, – разрешил я. – А из озер можешь? Я рыбу люблю, в ней много фосфора. И раков люблю. Раков драть можешь? Про кальмаров уже молчу, туда руки коротки.

Он выглядел смущенным.

– Мой господин… но кальмары, как я слышал, ужасные создания. Корабли топят, бури насылают… Их мощь неизмерима, кальмары… гм…

– Кальмары всю жизнь растут, – подтвердил я, – ибо у них нет скелета. Но вообще-то редкий кальмар успевает долететь до середины Днепра… э-э… что я заговариваюсь, устал уже, редкий кальмар вырастает крупняком. Мы их тысячами ловили и – на сковородку, на сковородку! Стыдно признаться, но в тех краях готовят только на сковородках, изнеженные больно, так что кальмаров ели жареных, вареных, печеных, маринованных…

У мага даже уши побелели от такого наглого вранья, я опомнился, сказал другим тоном:

– Ладно, в другой раз приду, когда будет больше времени. А пока занимайся своей… мутацией. Га-га-га! Или чем-то еще, неважно… Только насчет крови невинно убиенных младенцев запомнил?.. Или если увижу мертвый труп утопшего человека, я… ух! А насчет того, что в этом замке вера переменилась, можешь не дрожать. Ты – верный сын церкви, свидетельствую. Молишься делом, так сказать. Эти молитвы первыми доходят до творца, а уж потом те, языкомолотильные, выпрашивающие. Так что я причисляю тебя к христианам, знаешь ты молитвы или нет, носишь крест или нет, есть у тебя среди книг Библия или нет. Ты еще опыты с горохом не проводил? Да нет, это не приказ, просто спросил. Вспомнил одного… монаха. Словом, экспериментируй и твори дальше. Только не взорви все на фиг и пожар не устрой.