Когда завтра настанет вновь - Евгения Сафонова

Мастер прав. Этого монстра нужно остановить. Но я не верила, что невиданная доселе тварь не достанет нас в штабе стражи, зато была уверена: если нас запрут там, погибнем не только мы.

Я не позволю вернуть нас домой, когда мы зашли так далеко. Ради мамы, для которой счёт наверняка идёт на часы.

Ради Гвен.

– Не стреляйте! – крикнула я, открыв дверцу. – Мы выходим!

– По одному, – удовлетворённо пророкотал голос.

То, что нужно.

Я уронила амулеты на асфальт: даже если стража заметила это, то никак не прокомментировала. Достав из мешочка одну кость, сжала её в кулаке и вышла на улицу.

У меня было много претензий к официальной учебной программе. Однако сейчас она играла мне на руку – потому что стражники едва ли могли предположить, что девчонка, ещё не поступившая в университет, сможет сотворить заклинание, способное унести целый мобиль за сотни километров отсюда.

Надо сказать, девчонка и сама не была уверена, что сможет.

Где-то далеко хлопали двери: видимо, постояльцы мотеля выглянули посмотреть, что происходит. Над головами служителей закона дрожали огромные шары ослепительного белого света. Их осталось трое – мастер успел вырубить не одного, а двоих.

И все они очень удачно собрались в одной стороне.

…ладно. В конце концов, заклятие было тем же, с помощью которого я однажды уже телепортировалась. Перенос бутылки кленового сиропа из кухни на веранду или собственного тела из спальни в сад принципиально ничем не отличается от переноса мобиля с собственным телом внутри. Разница лишь в количестве энергии, которую придётся за это отдать, а с той единственной попытки мой резерв обязан был подрасти. Худшее, что случится, если я провалюсь, – я потрачу все силы, так и не сумев открыть прореху, призванную перенести наш мобиль в другое место; потеряться во время переноса невозможно, умереть, пытаясь, – уже возможно, но вероятность этого крайне мала.

Главное, моим спутникам ничего не грозит.

Шагнув вперёд, я шепнула «керум». Когда кость повернулась кверху гранью с четырьмя точками, размахнулась и бросила её вперёд.

Десять.

Вряд ли стражники успели среагировать. А если и успели, всё равно ничего не могли сделать – то простенькое заклинание ослепления, которое я вложила в кубик, не блокировалось. В этом состояла единственная его пакостность: оно не наносило никакого вреда, кроме временной слепоты, творить заклятия не мешало, да и действовало совсем недолго – десять секунд.

Девять.

Когда громогласный голос выругался, я вытащила из мешочка следующую кость. Талию захлестнуло невидимой верёвкой, удерживая меня на месте: стражи решили, что я попытаюсь задать стрекача, и поймали меня тем же заклятием, что наш мобиль.

Да только никуда бежать мне не требовалось.

Восемь. Семь.

– Кенн!

Я кинула кость прямо перед собой. Кубик упал на асфальт, выбросив единицу, и остался лежать там, как приклеенный. Следом окутался мерцанием – и в воздухе задрожал прозрачный широкий щит, закрывший не только меня, но и капот Французика. Верёвка на талии тут же исчезла: мощный щит не только отражал новые заклятия, но и обрубал энергетические потоки уже наложенных. А я вчера не жалела сил, зачаровывая кости, – на озере силы вокруг меня клубилось в избытке.

Шесть. Пять.

– Кенн!

Следующая кость полетела вправо, добавив к щиту стенку с другой стороны. По всем законам физики кубик должен был бы запрыгать по парковке и закатиться фомор знает куда, но при работе с артефактами такого типа требовалась не столько меткость, сколько воля – они всегда летели именно туда, куда нужно, если у тебя хватало сил и концентрации направить их точно в цель.

Четыре. Три. Два.

Один.

Четвёртый кубик перелетел через мобиль, упаковывая его в коробку из воздушного хрусталя, в момент, когда отсчёт закончился.

Выбросив ненужный больше мешок с другими костями, я рванула обратно в мобиль – за миг до того, как по моим щитам забарабанили чужие заклятия.

Маги такого уровня снесут барьер за минуту, не больше. Да и выехать из него мы не сможем: сразу же окажемся снова пойманными. Но всё, чего я хотела, – на время прервать заклятие, удерживавшее Французика на одном месте.

Щиты для этого подходили как нельзя лучше.

– Лайза, – выдохнула Рок, когда я прикрыла дверцу, отрезая шум снаружи, – что ты…

– Ни звука, – приказала я, рисуя в воздухе паутинку необходимых рун. – Кварт эир, эмпвима богу эр руд…

Кожу обожгло тепло вспыхнувшей печати. Перед глазами всплыла картинка песчаного пляжа у чёрного озера.

– …эр миэна айтхен!

Белый свет за окном преломило зыбкое марево, обнявшее Французика стеклянным коконом. Линии печати раскалились так, будто в них влили жидкий металл.

Удерживая в сознании пункт назначения, я даже не сразу поняла: крик, который я слышу, вырывается из моего рта.

– Лайза?!

– Лайза, что с то…

…не слушай их. Не слушай. Концентрация. Самоконтроль. Сосредоточенность.

Озеро Горм рядом с Динэ.

Я зажмурилась, стиснула зубы, согнулась пополам. Виски сдавило стальным обручем, руку жгло огнём, тошнота подкатила к горлу; ладони дрожали, сжатые в кулак пальцы норовили расправиться…

Мобиль вздрогнул – ощутимо и коротко, словно наехав на кочку, – и боль прекратилась.

Когда я открыла глаза, мы стояли на песке между водой и буковым лесом. Свет фар расползался по озёрной глади миниатюрными лунными дорожками.

Надо же. Телепортировались. И я всё-таки жива.

Впрочем, судя по ощущениям, последнее утверждение оставалось под вопросом.

– Это то озеро, где мы ночевали вчера?

Слова Эша, сидевшего рядом, донеслись до меня будто сквозь водную толщу.

– Да. – Едва ворочавшийся язык, казалось, весил тонну. Моя рука упала на колено – беспомощная, бесполезная, набитая непослушной ватой вместо мяса и костей. – Я хотела сбежать… все амулеты и кости я выбросила, все силы выплеснула там, на парковке, так что нас… не…

Окрестности расплылись во мраке: пугающе плотном, поглощавшем реальность, затапливавшем её душной чернильной волной. Спустя секунду вновь сделались чёткими.

– Лайза?..

Я попыталась разомкнуть губы для ответа – и не смогла.

– Лайза!..

Рот обжёг солёный металл. Чернильная волна захлестнула меня с головой, затекла в глаза, рот и уши, заглушила крик Питера мертвенной тишиной.

Последнее, о чём я успела подумать, – что подобный исход хотя бы был предсказуем. В отличие от многих пакостей, приключившихся со мной в этом странствии. И что летают не только птицы: лемминги, падая с обрыва навстречу воде, делают то же.