Раз герой, два герой... - Андрей Уланов

– Нравится? – Девушка озабоченно поправила кружевной бант. – Я решила немного сменить стиль. Раз уж ты пригласил меня сюда… а я решила прийти… вряд ли кольчуга и колчан за спиной будут оценены здесь по достоинству. Зато черный шелк и барканские кружева…

– Очень тебе к лицу, – поспешно сказал Шах. – В самом деле.

– Спасибо, – кивнула девушка. – Боюсь только, я все равно безнадежно отстала от моды. Посмотри – у половины дам в этом зале плечи обнажены, а декольте…

– Не знаю, от чего ты там отстала, – сказал Шах, наполняя второй бокал. – Но то, что три четверти этих самых дам, равно как и их кавалеры, сейчас глазеют на тебя, – это совершенно точно. Ну что – за удачный квест!

Драка в таверне вспыхнула внезапно.

Впоследствии показания многочисленных очевидцев, схожие между собой по части описания хода драки, довольно сильно расходились относительно ее зарождения. Одни со всей уверенностью утверждали, что драку начал сидевший за третьим справа от входа столом горный гном. Будучи неудачно задетым локтем проходившего мимо гоблина, гном, не склонный к произнесению лишних слов, встал и отправил упомянутого гоблина в полет, завершившийся на головах Раппа Уточки – весьма уважаемого героя – и его спутника, не менее известного менестреля Вуарка.

Другие, также заслуживающие всяческого доверия свидетели, утверждали, что причиной драки стала острота орка по имени Фенар Кеак, высказанная им в кругу соплеменников по адресу сидевшего за соседним столом лесного тролля. Хотя лесные тролли не отличаются габаритами своих горных сородичей, на слух они все же не жалуются, поэтому, едва Фенар распахнул свою пасть для произнесения следующей остроты, туда была немедленно вколочена стоявшая перед ним миска с гороховой похлебкой.

Третья группа свидетелей была самой малочисленной, зато включала в себя хозяина таверны – лицо, которое по занимаемому положению обязано лучше всех разбираться в происходящем в зале. Эти почтенные люди и другие существа утверждали, что драку затеяли четверо местных юных франтов, предводительствуемых сыном второго советника городского головы Плешийграда Марком Муффом, которым не понравился слишком, на их взгляд, вычурный покрой костюма молодого имперца за дальним столиком в правом углу.

Проводившие по горячим следам дознание плешийградские стражники так и не смогли остановить свой выбор на одной из вышеупомянутых версий. Их задача осложнилась также тем, что из числа возможных обвиняемых наличествовали только тролль – предъявлять которому какие-либо обвинения не рискнул даже безутешный хозяин таверны – и получивший два удара шпагой Муфф, который задерживался на этом свете исключительно благодаря искусству личного целителя городского головы.

Лично же для себя старший надзиратель Бруб решил, что все три происшествия вполне могли произойти практически одновременно – это, к слову сказать, отлично объясняло тот факт, что драка моментально задействовала всех, находящихся в таверне.

В их числе среди прочих оказался и Шах.

Последнее время Шах неоднократно подумывал, что имеющиеся у таверн недостатки несколько перевешивают предоставляемые этим способом питания преимущества. Во-первых, качество еды в них обычно не выдерживало никакого сравнения с трактирами, даже находящимися по другую сторону улицы, не говоря уж, например, о памятном Шаху трактире Старого Тромба.

Ну а на постоялом дворе и вовсе можно было потребовать еду прямо в постель – и довольно часто доставлявшая ее служаночка выглядела не менее аппетитно, чем содержимое подноса.

Во-вторых, несмотря на все попытки, Шону не удалось привить своему ученику любовь к великому искусству трактирной драки. Конечно, он сумел вколотить в Шаха определенное количество необходимых для успешного выживания навыков, но дальше пробивания пути наружу обучение не продвинулось. Причиной – как с сожалением вынужден был констатировать Шон – послужила полная потеря интереса к изучаемому предмету.

В-третьих, слава Шаха как героя уже достигла того уровня, при котором ему не требовалось протирать штаны в ожидании потенциальных клиентов. Теперь о наличии таковых обычно докладывал хозяин постоялого двора – после очень осторожного постукивания в дверь избранной героем для поселения комнаты.

Случившееся в таверне “Бурый мамонт” как нельзя более укрепляло Шаха в его выводах. Поданная ему курица была недожарена с одного бока и обуглена с другого, морковь – настоятельно рекомендованная Шоном для улучшения зрения – отсутствовала как таковая, а вино, выдаваемое за молодое тарабское, на поверку оказалось обычным яблочным. Кроме того, сидевшая за соседним столом банда охотников за дриадами, обсуждавшая тонкости своего ремесла вперемежку с воспоминаниями о визите в бордель, хоть и выдавала порой весьма занимательные описания, но спокойному, сосредоточенному поглощению пищи также не способствовала.

Ну а не входившая в первоначальное меню драка и вовсе ухудшила настроение юного героя до состояния отвращения – ведь теперь он не мог радоваться даже тому, что Шон – в кои-то веки – выразил желание “пошляться по окрестностям”, предоставив таким образом ученику возможность спокойно позавтракать.

В этом состоянии Шах не стал дожидаться, пока начавшаяся драка доберется до него, – он резко развернулся и с размаху обрушил на головы двух охотников бутыль вина – на того, что был слева, – и недоеденную половинку курицы – на охотника справа. Освободив таким образом руки, Шах рубанул типа прямо перед собой по шее – ударом “клешни краба”, никак не удававшимся ему на тренировках, – и, не дожидаясь, пока вся троица закончит валиться с лавки, опрокинул стол на их начавших было вставать собратьев по ремеслу.

В следующий миг в него врезался прилетевший откуда-то из центра зала орк, и Шаху пришлось потратить целую дюжину вздохов на то, чтобы придушить нежданный подарок и выбраться из-под получившейся в итоге вонючей туши.

Распрямившись, юный герой огляделся по сторонам и пришел к неутешительному выводу, что выбраться из таверны тем же путем, которым он в нее проник, в данный момент не представляется возможным. Даже если бы ему удалось миновать поле сражения в середине зала, то штурм наскоро сооруженного у самых дверей бастиона, обороняемого семеркой угрюмых горных гномов и несколькими заандарцами в характерных тюрбанах, являлся достаточно невыполнимой задачей для одинокого смельчака.

Выход через кухню также не выглядел особо перспективным – судя по отблескам молний, облаку вкусно пахнущего пара и отчаянным воплям, там в ход шли боевая магия и кипящие котлы.

Оставалась еще лестница, ведущая на второй этаж, и именно ее Шах решил избрать путем своего спасения.

Шах подобрал выроненный одним из охотников двузубец, неодобрительно нахмурившись при виде жутко зазубренных лезвий, вытянул меч и, примерившись, разрубил древко в полувершке от оголовника. Затем спрятал меч обратно в ножны и, махнув пару раз получившейся дубинкой, ринулся вперед.

К лестнице он прорвался сравнительно легко, отделавшись всего лишь разорванным рукавом куртки и ушибленным о чью-то редкостно твердую башку коленом. Шаху даже удалось подняться примерно до середины – и на этом его везение закончилось. Вывалившаяся ему навстречу пятерка Рыцарей Храма – их предводитель, чье одеяние составляла одна лишь напяленная на голое тело кольчуга, представлял собой весьма комичное зрелище – желала немедленно принять участие во всеобщем веселье, и осуществлять это желание они начали именно с Шаха.