Преступник: Избранники Камигавы - Скотт Макгоу

- Очень много. Почти все.

Нагао развернул лошадь и проехал к колонне. Он обменялся парой слов с лейтенантами, указывая одному на север, а другому на юг. Отряд йабусаме разделился на три группы, две проследовало за каждым из лейтенантов, и одна осталась с Нагао.

- Слушай, - сказал офицер. – Мы - основной удар нападения, но мы же и отвлекающий маневр. Скачем в лобовую, и, стреляя на ходу, проходим в самый центр. Если акки сохранят строй, то попытаются окружить нас и завалить лошадей. Как только они приступят к этому, остальные нападут на них с флангов.

- Звучит, как самоубийство.

- Только, если скакать медленнее, чем в полный галоп, или часто промахиваться. Ты готов, «учитель»?

Острое-Ухо улыбнулся. – Готов, капитан. И обрати внимание: Я смогу научить тебя чему-нибудь еще до конца дня.

Короткий меч Нагао внезапно возник у горла Острого-Уха. – Дружеское предупреждение, - сказал солдат. – Я буду очень внимателен к тому, чему ты собрался меня научить сегодня. Оставайся впереди. Если ты уйдешь в сторону, или отстанешь, я сочту это предательством. Я не доверяю тебе, кицунэ, и если ты не погибнешь раньше меня, я позабочусь о том, чтобы прихватить тебя с собой.

- Гм, - сказал Острое-Ухо. – Сильная мысль, хорошо донесена. Или, правильнее сказать, острое лезвие, отлично приложено? В любом случае, можешь на меня положиться.

- Нет, не могу. – Нагао убрал меч. – И поэтому ты будешь оставаться впереди.

Не говоря больше ни слова, Нагао достал свой лук и вложил в него стрелу. Не натягивая тетивы, он выжидающе взглянул на Острое-Ухо.

- О. Конечно. Прошу прощения. – Острое-Ухо также приготовил оружие, и оба лучника встали в стременах во весь рост.

- За Даймё, - сказал Нагао.

- За принцессу, - добавил Острое-Ухо. Он хлестнул свою лошадь по крупу и галопом рванул сквозь деревья.

За спиной он слышал, как Нагао заорал, - Ха! – вслед за чем, громадная лошадь капитана взрыла копытами землю.

Пару потрясающих секунд Острое-Ухо мог наслаждаться потоком ветра в лицо, и чувствовать под собой мощную боевую лошадь. Животное было ему незнакомо, но он был первоклассным наездником, а лошадь была великолепно обучена. Вместе они были, по меньшей мере, равны любому другому всаднику и его лошади на поле боя.

Затем Острое-Ухо вылетел из-за деревьев прямо в лагерь гоблинов. Акки повалили очередное крупное дерево, и небольшая толпа их как раз работала над ним со своими грубыми инструментами. Еще несколько десятков лежали рядами, отдыхая перед грядущим ритуалом и ночным маршем. На открытых местах искусственной поляны Острое-Ухо насчитал около двухсот гоблинов, возможно, больше.

Они не сразу распознали в Остром-Ухе угрозу, по большей части, потому что они были слишком глупыми, чтобы фокусироваться больше, чем на одной задаче за раз. Группа, долбящая бревно, была с головой поглощена в работу, а остальные были сонными, едва ли не в ступоре. Кицунэ пришла в голову мысль, что он, вероятно, сможет проскакать через всю поляну, так и не вступив в бой ни с одним гоблином. Нагао, правда, скорее всего, пристрелит его, если он так поступит. План был всполошить их и обратить на себя их внимание.

Акки с топором остановился на полу-взмахе, когда Острое-Ухо ринулся на него. Маленький монстр стоял, с пустыми глазами и раскрытым ртом, пока Острое-Ухо не всадил стрелу прямо в центр его лица.

- Проснитесь и умрите, навозники! – Острое-Ухо быстро выпустил три стрелы подряд, сбив еще троих гоблинов с огромного бревна. – Вы пришли не в тот трижды проклятый лес!

За его спиной Нагао и другие лучники йабусаме с грохотом ввалились на поляну. Они были не столь красноречивыми, как Острое-Ухо, но более шумными и столь же меткими. Посреди какофонии боевых криков, топота копыт и воплей гоблинов, солдаты Даймё врезались в гущу мародеров акки.

Острое-Ухо отстрелил дубину в виде обломка кости из рук крупного гоблина, после чего затоптал крепыша и двух его сородичей копытами своего жеребца. Он продолжал скакать и стрелять, но кроме этого единичного случая, никто даже не поднял на него оружие, пока он не достиг противоположного края поляны.

Там, Острое-Ухо развернулся и натянул поводья лошади. Не желая скакать обратно через поляну из страха оказаться за спиной Нагао, он наблюдал за тем, как отряд капитана прорезал борозду сквозь центр орды акки. Не без удовольствия он обратил внимание, что они следовали по тому же маршруту, который он проложил сам. Он уже учил Нагао.

Ожидая всадников, Острое-Ухо подстреливал зазевавшихся гоблинов то тут, то там. До сих пор план проваливался лишь оттого, что акки были не слишком сообразительными, чтобы окружить их.

Лошадь Нагао выскочила к Острому-Уху и встала на дыбы.

- Разворачиваемся, черт возьми! – Нагао поднял лук в одной руке, крича достаточно громко, чтобы пробудить деревья. – Еще заход! Разворачиваемся и скачем! – Капитан дикими глазами взглянул на Острое-Ухо. – Ты первый, лис! Скачи!

Острое-Ухо пришпорил коня и помчался обратно через поляну. Акки реагировали медленно, но они компенсировали свою вялость количеством. К этому моменту даже самые сонные гоблины проснулись и уже тянулись к оружию. Рабочие на бревне уже спустились на землю и надвигались на всадников, треща и визжа, как обезумевшие насекомые.

Крупный гоблин прыгнул на лошадь Острого-Уха и замкнул свои длиннющие руки вокруг ее шеи. Он держался, пока лошадь скакала вперед, стараясь вонзить свои длинные когти или кривые зубы в горло животного. Острое-Ухо замешкал, не желая стрелять в собственную лошадь. Он доверял своей меткости, но боялся, что стрела отскочит от панциря акки. Поскольку у него не было с собой своего меча, варианты Острого-Уха были ограничены.

Спустя долю секунды, кицунэ бросился вперед, сгруппировав свое компактное тело и проделав полу-сальто на лету. Когда пальцы его ног коснулись тела гоблина, он выпрямился и ударил его обеими ногами, схватившись рукой за уздечку лошади.

Удара хватило для того, чтобы стряхнуть акки, и тот с криками рухнул под копыта лошади. Все еще держась за уздечку, Острое-Ухо провернулся под шеей скакуна, запрокинул ноги над его головой и, расставив ноги, пригнул ему на спину. Он почувствовал встряску всего позвоночника, но крепко зажал бедрами седло и вцепился руками в гриву лошади. Еще через пару секунд он снова был в боевой готовности, стреляя из своего лука по уплотняющейся массе акки.

Острому-Уху показалось, что он услышал восхищенные возгласы от всадников за его спиной, но понял,