Черный ящик - Майкл Коннелли

Джексон хранил молчание, пока они, миновав вестибюль, не оказались в тускло освещенном коридоре, ведущем к боковому выходу. Там до сих пор стояла необыкновенная скамья, на которой примостилась бронзовая скульптура Чарли Чаплина. Джексон опустился по одну от нее сторону и жестом пригласил Босха сесть по другую.

– В чем дело? – спросил Босх. – Нам надо возвращаться к работе.

Но Джексон выглядел откровенно озабоченным. Он покачал головой и, перегнувшись через колено Чарли, зашептал:

– Боюсь, Гарри, что на этот раз ты попал-таки в серьезный переплет.

Босху было непонятно чрезмерное возбуждение Джексона, как и очевидное изумление, что начальство могло устроить для его коллеги такую свистопляску из-за пятнадцатиминутного свидания в Сан-Квентине. Ведь для самого Босха во всем этом не было ничего нового. Он впервые попал на карандаш отделу внутренних расследований еще тридцать пять лет назад. На него донесли, когда в конце своего дежурства по пути в участок он остановился у химчистки, располагавшейся на подконтрольной ему территории, чтобы забрать отданный туда накануне мундир. После этого его уже ничто не могло удивить в методах, используемых в полиции для охоты на собственных сотрудников.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Пусть она даже признает жалобу оправданной. Какая страшная казнь может меня ожидать? Три дня отстранения? Неделя? Отлично! Слетаю с дочкой на Гавайи.

Но Джексон снова покачал головой.

– До тебя пока не дошло, как я вижу.

– Что именно? – удивился Босх. – Это все тот же отдел внутренних расследований, как ты его ни назови. Чего здесь непонятного?

– Речь пойдет не о временном отстранении от несения службы. Ты ведь подписал свой последний контракт по схеме отсроченного плана выхода на пенсию. А ОПП не дает тебе тех же прав, что и обычный контракт. Именно поэтому тебе никто и не перезвонил из Лиги защиты. Ведь трудовой договор с тобой может быть разорван при любом, самом мелком нарушении дисциплины.

Вот теперь Босха словно обухом по голове ударили. В прошлом году он действительно подписал новый пятилетний контракт на условиях ОПП. Такая процедура требовала, чтобы он предварительно подал официальное заявление о выходе в отставку, а потом, заморозив пенсию, вернулся на службу. И в тексте контракта действительно имелся пункт, по которому он немедленно должен был уйти из управления, если совершал правонарушение или получал любое дисциплинарное взыскание.

– Неужели ты не понял, что на уме у Инструмента? – продолжал Джексон. – Он подминает отдел под себя, потому что действительно хочет превратить его в свой отдел. А на тех, кто ему не нравится, создает проблемы или недостаточно явно демонстрирует уважение и покорность, попытается нарыть вот такого дерьма, чтобы избавиться.

Босх кивнул, отчетливо увидев теперь эту нехитрую схему. А ведь он знал и о том, что не было известно Джексону: О’Тул делал это скорее всего не один, чтобы свить себе гнездышко поуютнее. Он действовал с благословения, полученного на десятом этаже.

– Есть кое-что, о чем я тебе не рассказывал, – сказал он.

– О чем же? – спросил Джексон.

– Не здесь. Пойдем отсюда.

Они оставили Чарли Чаплина в покое и пешком отправились к зданию полицейского управления. По дороге Босх поведал Джексону две истории – старую и новую. Первая касалась событий годичной давности, когда Босх расследовал смерть сына члена городского совета Ирвина Ирвинга. Босх без утайки рассказал Джексону, как начальник полиции и бывшая партнерша, которой он полностью доверял, воспользовались им, чтобы провернуть политическую интригу с целью дискредитировать Ирвинга и не дать ему добиться переизбрания на свой пост. На его место выдвинули ставленника полицейского руководства города.

– Но это был лишь первый сигнал, что нам с Марти не разойтись на узенькой дорожке, – сказал Босх. – А теперь, когда он вмешался в дело, которое я сейчас расследую, мы с ним уже действительно столкнулись не на шутку.

И Босх объяснил, как босс с десятого этажа попытался заставить его отложить в долгий ящик набравшее ход следствие об убийстве Аннеке Йесперсен. Заканчивая свое повествование, Босх догадывался, что Джексон уже сожалеет о своем согласии стать его представителем.

– Если я правильно тебя понял, – сказал тот, когда они пересекали площадь перед управлением, – то ты не только не собираешься отказываться от расследования, но не согласен даже спустить его на тормозах, чтобы закончить в будущем году?

Босх подтвердил предположение коллеги.

– Она и так слишком долго ждала. А ее убийца слишком долго разгуливает на свободе. Меня ничто не заставит затянуть расследование.

– Я почему-то так и решил, – сказал Джексон, проходя сквозь автоматические раздвижные двери.

Босх не успел даже сесть на место в своей кабинке отдела нераскрытых преступлений, когда ему нанесла визит его новоявленная Немезида – лейтенант О’Тул.

– Вы уже назначили время для встречи со следователем БПС, Босх?

Гарри развернулся в кресле, чтобы взглянуть на начальника. На этот раз он был без пиджака, но в подтяжках с узором в виде маленьких клюшек для гольфа. Булавка в его галстуке венчалась миниатюрной эмблемой полицейского управления Лос-Анджелеса, купленной в сувенирном киоске при академии.

– Да, все под контролем, – сказал Босх.

– Хорошо. Надеюсь, с этим разберутся как можно скорее.

– Не сомневаюсь.

– И здесь нет ничего личного, Босх.

Но тот лишь улыбнулся в ответ.

– Меня интересует только одно, лейтенант. Вы эту кашу заварили исключительно по своей инициативе, или главный повар сидит на десятом этаже?

– Гарри! – донесся до него голос Джексона из-за перегородки. – Не думаю, что тебе следует сейчас…

Но Босх жестом остановил его.

– Не волнуйся, Рик. Вопрос чисто риторический. Лейтенанту не обязательно на него отвечать.

– Я понятия не имею, о каком поваре вы толкуете, – сказал тем не менее О’Тул. – Но насколько же это типично для вас – акцентировать внимание на источнике жалобы, а не на ее сути и ваших собственных действиях.

В этот момент подал сигнал мобильник Босха. Он достал его из кармана, отвернулся от О’Тула и бросил взгляд на дисплей. Номер абонента не отобразился.

– Речь идет об элементарной дисциплине, – продолжал О’Тул. – Вели вы себя, находясь по служебным делам в тюрьме, в соответствии с правилами или же…

– Мне нужно ответить, – перебил его Босх. – Я ведь расследую дело, не забыли?

О’Тул повернулся, чтобы выйти из кабинки. Босх попросил абонента подождать и прижал телефон к груди, чтобы звонивший, не мог ничего разобрать.

– Лейтенант! – Громко окликнул он своего шефа, рассчитывая, что его услышат по крайней мере еще несколько сотрудников отдела, сидевших неподалеку. О’Тул оглянулся.