Чужое дело - Ольга Славина

— Где вы их нашли? — тихо спросил Андрей.

— В гараже, под одной из машин, — ответил эксперт.

Верочке захотелось завыть.

— Поговорить, что ли, по душам с нашей гостеприимной хозяйкой? — задумался Андрей. — Или вытрясти из нее всю душу?

Он бросил окурок на землю и пошел в дом.

— Итак, Людмила Константиновна, что здесь произошло? Я требую поминутного отчета с того самого момента, как Лиза Огарева вчера в 11.30 утра вошла в ворота вашего дома. — Следователь Оладушкин был настроен серьезно.

— Я не помню. — Воронина упрямо смотрела в пол.

— Гражданка Воронина, вы нас за идиотов держите? — разозлился здоровяк. — Перестаньте ломать комедию. Или хотя бы разучите другую роль. Когда ваш муж пропал, вы ничего не помнили. Теперь вот опять.

— Но я на самом деле…

Терпение Андрея лопнуло. Он перестал маячить в дверях. Подошел вплотную к даме и повел себя не по-джентльменски.

— Давайте-ка прогуляемся, — прорычал он и выволок ее из дома в одном халате.

Протащил мимо Верочки и оцепления у ворот, впихнул в свои «жигули» и завел мотор. Никто не попытался его остановить.

— Что вы делаете? — спросила женщина слабым голосом. — Куда мы едем?

— Если вы не расскажете все как было, я оставлю вас на съедение волкам, — пообещал Андрей.

Несмотря на всю абсурдность угрозы, он сказал это таким тоном, что на миг она даже увидела лязгающие зубами серые морды.

— Что вы себе позволяете?

— Шутки кончились, гражданочка, — зло усмехнулся Андрей. — Может быть, всем и наплевать, жив ваш благоверный или нет. Он, видимо, как неуловимый Джо. Его не могут поймать, потому что он никому не нужен, кроме обманутых вкладчиков. Но с этой девочкой другая история. У нее есть семья, у нее есть друзья. У нее есть я. И если с ней что-то случится, я вас на кусочки разрежу и скормлю волкам.

— Где же вы их возьмете? — Воронина попыталась хоть немного разрядить обстановку.

— Да хоть в зоопарке. Не волнуйтесь, вам уже будет все равно. А знаете, что самое смешное? Мне сойдет это с рук. Потому что вы тоже неуловимый Джо — никому не нужный, кроме своего адвоката. Все остальные будут на моей стороне, даже присяжные. Вот мы с вами сейчас мимо девушки рыжеволосой продефилировали, мимо сержанта у ворот. Но если их потом в суд вызовут и спросят: тащил опер Никольский гражданку Воронину под белы руки неизвестно куда? Они дружно замотают головой: с чего вы взяли?

И Людмила Константиновна вдруг поняла, что именно так и будет.

— Куда мы едем? — Она все еще пыталась храбриться.

— Приехали уже.

Андрей свернул на обочину.

— Именно здесь трупешник-то нашли, — почти весело сообщил он своей пассажирке. — Хороший такой трупешник. Разложившийся, без ноги. Оказалось, родственник ваш, из могилы выкопанный. Пойдемте, покажу овраг, где он гнил.

— Я не хочу смотреть никакой овраг.

— А придется.

Андрей обошел машину, открыл пассажирскую дверцу и вытащил дамочку на мороз.

— Пожалуйста, не надо, — заныла она.

— Все от вас зависит, гражданочка. — Он подмигнул ей. — Забудьте, что ничего не помните, чистосердечно во всем сознайтесь. И через десять минут будете дома у камина. Или пойдете в лес, прямо в домашних тапочках.

— Хорошо, — сдалась она, уже начиная стучать зубами от холода. — Я все расскажу.

— Отлично. — Он опять распахнул перед ней дверь, вернулся на водительское место и даже печку включил. — Я слушаю.

— Они забрали ее, — сообщила Воронина.

— Кто они? Только не говорите, что инопланетяне. Лесок-то рядом. А у волков в зоопарке порции, скажем прямо, не королевские. И от замороженного мяса они не откажутся.

— Люди моего мужа.

— Можно поподробнее?

— Мы с Лизой мирно пили чай в гостиной, когда ворвались двое в камуфляже и масках, они наставили на нас пистолеты. Сказали, мол, Анатолий Геннадьевич передает мне большой привет. Они заберут девушку и инсценируют все так, будто она убита. Как в случае с исчезновением моего мужа. На этот раз мне уж точно никто не поверит, и меня посадят за двойное убийство.

— И куда они увезли Лизу? И главное, зачем им это понадобилось? — Пока Андрей не очень-то верил.

— Это был шантаж. Они сказали, что отпустят ее только в одном случае. Если я выполню их требования. Иначе они убьют ее и повесят это на меня.

— Ну так выполняйте эти долбаные требования. — Андрей с трудом сдерживался, чтобы не перейти на мат.

— Не могу, — вздохнула Воронина.

— Что они от вас хотят?

— Чтобы я призналась в убийстве мужа в «Новостях» Первого канала.

— Что за театр абсурда?

— Они сказали, что просто явки с повинной недостаточно. От показаний можно потом отказаться. Поэтому это должно быть сделано публично. Учитывая, что история «Крез-банка» наделала много шума, этому никто особенно не удивится.

— Что ж, я звоню в телецентр. — Андрей достал телефон.

— Но я не хочу признаваться в том, чего не совершала! — в отчаянии воскликнула Людмила Константиновна. — Это же позор на всю страну.

— А мне на это наплевать. Вы сделаете все, чтобы вернуть Лизу целой и невредимой. Убивали вы или не убивали, мертв ваш муж или кормит рыб в Красном море, разберемся потом.

Следователь Оладушкин любезно предоставил для записи телешоу свой кабинет. Людмила Константиновна сидела за столом под прицелом двух камер — телевизионной и прокурора-криминалиста, который фиксировал происходящее, чтобы потом приобщить пленку к уголовному делу.

Андрей и еще один оперативник стояли позади операторов. Верочка волновалась в коридоре прокуратуры. Три часа дня — время дневных новостей на Первом канале. И вторым сюжетом, после заседания правительства, была последняя информация по делу об убийстве банкира Воронина.

Обошлось без неожиданностей. Людмила Константиновна сказала именно то, что от нее требовалось. Одетая в деловой костюм, с прической и макияжем, она уже не выглядела бледным, растерянным, несчастным привидением. Она вела себя перед камерой спокойно и по-деловому.

Сделав запись, телевизионщики — долговязый оператор и темноволосая корреспондентка — собрали свою аппаратуру и уехали. Тогда Оладушкин начал официальный допрос.

Андрей все не выходил, и Верочка начала терять терпение. Если требования шантажистов выполнены, заложник должен быть отпущен. Но когда, как, где? Эти вопросы сводили ее с ума.

Она так глубоко ушла в себя, что не сразу очнулась, даже когда запиликал ее сотовый. «Наверное, с работы, — подумала она. — Наталья Алексеевна, конечно, обрадовалась, что я прошляпила новый поворот банкирского дела».