Слишком близко - Аманда Рейнольдс

Я говорю, что мне пора. Помедлив, он желает всего доброго. Я закрываю дверь, на мгновение задерживая пальцы на дверной ручке, затем решительно шагаю через темный зал к светящемуся табло «выход».

В доме темно. Переступив порог, я зову Роба, хотя знаю, что он еще не вернулся – машины во дворе нет. Ужинать совершенно не хочется. Я поднимаюсь наверх и, не раздеваясь, валюсь на кровать. В голове вертятся вопросы Ника, созвучные моим мыслям, и снова закипает мозг, как в тот день, когда узнала о новой квартире. Как можно решать такие серьезные вопросы без моего участия?! И что в результате? Саша по-прежнему живет с Томасом, только в куда более комфортных условиях. Более того, Роб обманывал меня и втянул в это дочь. Дело не только в квартире и в ее непомерной стоимости; речь о доверии в браке.

Звонок. В трубке раздается уставший голос Роба.

– Ты где?

– На работе, где же еще?

– Роб, уже поздно. Приезжай.

После долгой паузы Роб говорит:

– Что случилось?

– У меня ничего, а у тебя? Вечно где-то пропадаешь – может, мне пора беспокоиться?

– Как это понимать?

– У тебя роман? – выпаливаю я и тут же жалею о сказанном. На самом деле после разговора с Ником я с новой силой злюсь из-за квартиры. Роб не давал ни единого повода сомневаться в своей верности. В отличие от меня.

– Джо, ради бога! У нас крупный кредит, и вдобавок я оплачиваю аренду дорогой квартиры. И еще Фину денег подбрасываю. Вкалываю как проклятый, чтобы не потерять место. Я-то думал, ты понимаешь.

– Конечно, понимаю. Прости, пожалуйста. И осторожнее за рулем.

– Джо, погоди, ты правда думаешь, что я тебе изменяю?

– Да нет. Просто иногда боюсь, что между нами что-то не так. Мы отдаляемся, существуем практически отдельно друг от друга.

– Я сейчас выезжаю и буду дома к десяти. Алло, ты здесь?

– Разумеется, здесь. – В трубке слышится частое дыхание, и я невольно проникаюсь к Робу сочувствием. – Извини, пожалуйста. Конечно же, я тебе доверяю.

Четырнадцать дней после падения

Я мою посуду после завтрака. С лестницы доносятся гулкие шаги: спускается Роб. Мне сразу вспоминается другая сцена на лестнице, только на верхней площадке. Ее начало на сегодняшний день вырисовывается довольно ясно: мы ссоримся; Роб в ярости, но умоляет меня остаться. А вот дальше в памяти пробелы. Кажется, я оступилась и, выставив руку вперед, полетела навстречу каменным плитам…

Из кухни появляется Роб и, подойдя сзади, целует меня в щеку. Похоже, его совершенно не беспокоит мое ледяное молчание.

Я оборачиваюсь, брызгая мыльной пеной.

– Ты мне лгал! Скрыл от меня центр соцпомощи, Сашину беременность и, наверное, еще кучу всего. Как я могу тебе теперь доверять?

Роб со вздохом кладет компьютерную сумку на кухонный островок.

– Джо, я думал, ты меня поняла. Мы же вчера все обсудили. Или ты опять забыла?

– Так себе юмор. – Я отворачиваюсь и смотрю в окно.

– Прости, не хотел обидеть. – Он обнимает меня за талию. – Согласен, шутка неуместная.

Высвободившись из объятий, я вытираю руки полотенцем и включаю кофемашину.

Естественно, я помню вчерашний разговор. Потрясенная размером Сашиного живота, я была не в состоянии держать в себе новость и набросилась на Роба, едва он переступил порог.

– И чего тебе неймется? – сказал тогда Роб. А потом еще и предъявил претензию, что я действую у него за спиной. Я ожидала, что он будет оправдываться или просить прощения, а вместо этого он с каменным лицом принялся отстаивать свою правоту – якобы меня просто необходимо было оградить от потрясений. – Какая разница, когда бы я рассказал? Я понимаю, тяжело жить в неведении. Возможно, не стоило тянуть, но я беспокоился о тебе. Хотел, чтобы ты сначала поправилась.

– Знаешь, Роб, – сказала я ему перед сном, – а ведь когда-то мы знали друг о друге все. Все до мельчайших подробностей.

Пока я пью кофе, Роб что-то набирает на телефоне. Для него после вчерашнего разговора тема исчерпана.

– Ты разве не едешь на работу?

– Что-что?

– Ты на работу собираешься?

– Да. – Он подхватывает сумку и забрасывает лямку на плечо, глядя сквозь меня. – Поговорим позже, хорошо?

Я провожаю его в холл.

– Я вчера была у Фина.

– А мне ни словечка!..

Я молчу, ожидая очередной лекции о том, как я себя перегружаю – то в кафе с Сашей, то в гости к Фину (и это он еще не знает, что я была в центре соцпомощи). Но, похоже, в последнее время Роб немного ослабил контроль. К тому же он не отрывается от телефона и снова что-то набирает.

– И как там Фин?

– Да в общем, как обычно, только… – Я умолкаю.

Роб поднимает глаза.

– Слушай, ты извини, мне в самом деле пора…

– Он как-то странно выразился…

Роб снова смотрит на меня, на этот раз внимательно.

– О чем?

– Насчет «брать деньги и молчать в тряпочку». – Я тоже смотрю ему прямо в глаза. – Не понимаешь?

– Понятия не имею. – Роб явно передумал уходить. – А ты его не спросила?

– Он ушел от ответа. И вообще держался довольно дерзко.

– Я с ним поговорю.

– Не надо! Я просто хотела уяснить, что он имел в виду. Эти слова не идут из головы.

– Думаю, ему неприятно брать у меня деньги за квартиру… Слушай, я опаздываю. Потом, ладно? – На пути к двери Роб оборачивается и пытается меня поцеловать, но я смотрю в сторону. Он вздыхает. – Джо, Фину и так непросто. Не стоит ворошить прошлое.

Хлопнув дверью, я иду в кухню, выплескиваю остывший кофе в раковину и со странным удовлетворением наблюдаю, как на бежевой эмали расползается крупное коричневое пятно. В окно видно отъезжающую от дома машину Роба. Как он смеет указывать мне, о чем говорить с Фином? Значит, я ворошу прошлое?! Я готовлю свежий кофе, спускаюсь на нижний этаж и, сев за ноутбук, проверяю почту. Как и раньше, ничего важного. Интересно, чем я занималась целыми днями? Иногда помогала в центре соцпомощи, иногда обедала с Сашей, а в остальное время? Сама собой напрашивается мысль о любовнике – как средстве от вечной скуки. Я вспоминаю Ника и его смущение, когда я стала выяснять подробности. Чья обнаженная спина в том навязчивом видении – его или Томаса?

От бесконечных вопросов начинает подташнивать. Нужно выбросить их из головы и немного расслабиться, пусть даже навязчивые мысли – спасение от невыносимого одиночества.

Свет фар скользит по окну в холле, затем в кухне. Роб паркует свою большую машину во дворе. Я еще не закрыла жалюзи и нигде не включила свет. И вообще бездельничала весь день, и вечер тоже. Я отрываю голову от стола и, зевнув, утираю рот. Рядом стоит пустая бутылка – причина потерянного времени. Где-то до полудня я еще держалась в рамках приличий, а после начала наливать бокал за бокалом.