Три изысканных детектива - Клод Изнер

— Вам здесь не нравится?

— Нравится, но… папа, должно быть, повсюду меня ищет.

— Нет-нет, его… его предупредили и… — Кэндзи запнулся. Рано или поздно придется сказать Иветте о том, что она больше никогда не увидит отца.

Его спас телефонный звонок.

— Ложитесь в постель, я отвечу на звонок и потом поднимусь к вам. Ну-ка, быстро!

Иветта, помедлив, положила редингот на стул и вышла.

— Алло? Это вы! Спасибо, что позвонили. Записываю.

Прижав трубку плечом к уху, Кэндзи наспех нацарапал в книге заказов:

Дюбуа. Голландец. Зимой случилось наводнение, был вынужден остановить поиски. Теперь потихоньку возобновляет. Ставки высоки. Зимой 1891 года он…

На губах Кэндзи появилась чуть заметная улыбка.

Дул сильный свежий ветер. Пахло весной. Слева от рынка Анфан-Руж, на улице Шарло, дремал, пригревшись на солнышке, бродячий торговец. С той минуты, как Виктор занял свой пост, наблюдая за домом номер двадцать восемь, разложенные перед ним чулки, носки и перчатки привлекли внимание лишь малыша в матросском костюмчике с ладошками, липкими от лакрицы. Из дома вышла женщина с корзиной, заметила торговца и подошла ближе.

— Сколько стоят перчатки?

Торговец лениво приоткрыл глаза и пробормотал:

— Десять су.

Судя по описанию Жозефа, это была кухарка дю Уссуа.

— Мадам Бертиль Пио? — осведомился он, когда женщина с сожалением отошла от торговца.

Она обернулась и узнала в нем того, кто приходил к старику.

— Я собираюсь нанести визит месье де Виньолю и…

Виктор взял ее под локоть и потянул внутрь рынка — на противоположной стороне улицы он заметил долговязую фигуру инспектора Лекашера.

— Что вы себе позволяете! — возмутилась Бертиль Пио, выдергивая руку.

— Простите, мадам, просто вон тот малыш уже собирался схватить вас за пальто — а руки у него испачканы.

Кухарка направилась к лотку с овощами и принялась выбирать лук-порей.

— Зачем вам этот старик? Господь свидетель, я привыкла, что он несет галиматью, но сейчас он окончательно выжил из ума. Верно, это смерть месье дю Уссуа так на него подействовала…

Продавщице не понравилось, что кухарка уж слишком придирчиво выбирает товар, и Бертиль Пио отомстила тем, что купила овощи у ее конкурента — старика в темной одежде. Виктор терпеливо ждал, пока она наполнит корзину.

— Он носит траур по своей жене, — улыбнулась Виктору Бертиль Пио, — но картофель и лук у него отличные.

— Вы так и не рассказали, что же случилось с месье де Виньолем.

— A-а, ну да. На рассвете он, как обычно, спустился в подвал. Бормотал молитвы, сидя рядом со своими жуткими псами, набитыми соломой, а когда потянулся за свечой, над его головой просвистела пуля. Он бросился наверх, вереща что есть сил. Мадам Габриэль — надо сказать, она женщина суровая, — отчитала его, да и месье Уоллере рявкнул, что еще одна такая выходка, и он запрет старика в подвале. Только месье Дорсель, который всегда был добр к бедному месье де Виньолю, усадил его в кресло и принялся расспрашивать, что стряслось. Месье Фортунат пришел в себя и рассказал про выстрел. Позвали доктора, и он прописал старику двойную дозу успокоительного.

— А если он говорил правду? — предположил Виктор.

— Месье Уоллере спустился в подвал, обыскал там все, но не нашел ничего подозрительного. Заболталась я с вами, мне уж пора.

— Погодите, еще один маленький вопрос. Люси Робен ладила с хозяевами?

— Почему «ладила»?

— Она разве не уехала?

— Да, но скоро должна вернуться. Помяните мое слово: эта девица притворяется недотрогой, а на самом деле кокетка, каких поискать! Она их всех завлекала по очереди: сначала месье Антуана, потом — месье Уоллерса. И даже старика!

— А месье Дорселя?

— Не-е-ет, он вздыхает о мадам Габриэль. Но, кажется, ей больше по вкусу кузен.

— А вы, кажется, его недолюбливаете.

— Мне нравится только месье Дорсель. А месье Уоллере любит распускать руки.

И Бертиль отошла к прилавку мясника.

«Ошибаетесь, — подумал Виктор, — горничная уже никогда не вернется в дом на улице Шарло».

В наглухо застегнутом твидовом пиджаке, полосатых брюках и клетчатой шляпе Кэндзи был так похож на английского денди, что Эфросинья не сразу его узнала. Сама она вырядилась в желтое платье с пышными рукавами и широкополую шляпку с большим бантом, напоминающем пропеллер.

— Я иду на мессу в Сен-Сюльпис. Если вы ищете Жозефа, то он у себя. Марает бумагу вместо того чтобы сходить на исповедь. — И, ругая сына за атеизм, мадам Пиньо бочком протиснулась в дверь.

Кэндзи нашел Жозефа в подавленном настроении. Муза покинула его, и он глядел на перо и чернильницу с таким выражением, словно ждал от них спасения.

— Патрон! Какая неожиданность! Вы еще ни разу к нам не заглядывали. Простите, у меня тут беспорядок, сейчас я освобожу для вас место.

— Не беспокойтесь, я постою. Итак, вот каковы наши новости.

Кэндзи вкратце рассказал Жозефу все, что узнал от Виктора. Он был рад, что отложил болезненный разговор с Иветтой. Айрис отведет девочку посмотреть «Волшебный источник» — последнюю фантастическую иллюзию Жоржа Мельеса[107]в театре «Робер-Уден». Иветта развлечется, а Айрис будет лишена возможности общаться с Жозефом.

— Боже правый, опять убийство! Он что, маньяк? Хоть бы месье Легри нашел этого художника-костореза, мы бы тогда увидели бы, что к чему!

— Увидели, что к чему… — задумчиво повторил Кэндзи. — Кстати, Жозеф, вы что, считаете, я ничего не вижу?

Жозеф даже привстал от удивления.

— Но патрон… о чем вы? Я сделал что-то плохое?

— Надеюсь, что нет. Но было бы прискорбно, если бы бесстыдный флирт с моей дочерью завел вас слишком далеко!

Жозефу показалось, что у него остановилось сердце.

— Месье Мори, слово «флирт» здесь неуместно. Это Любовь!

— Это вы так утверждаете.

— Единственный наш проступок состоит в том, что мы оба ответили на зов сердца, — заявил Жозеф, который очень кстати вспомнил фразу из любовного романа, украдкой позаимствованного у матери.

Кэндзи тяжело вздохнул.

— Что ж, следите за тем, чтобы зов сердца не увел вас за рамки приличий. Не забывайте, Айрис несовершеннолетняя и к тому же на редкость ветреная и взбалмошная особа.

— У вас странное мнение о собственной дочери, патрон.

— Я знаком с ней дольше, чем вы. Ее легко воспламенить — она загорается быстро, как сухая солома, и так же быстро гаснет. Айрис завораживают ею же придуманные химеры.