Секта с Туманного острова - Мариэтт Линдстин

– В библиотеке есть более хорошие романы о любви, – сказала София. – На случай, если ты интересуешься.

Катарина покраснела.

– О'кей, как-нибудь посмотрю… Этот я просто прихватила в деревне, когда покупала растения.

* * *

Когда София вернулась, Освальд посмотрел на нее с нетерпением.

– Ты был прав. Это один из романов издательства «Харлекин».

– Вот видишь! Надеюсь, она взяла его не в библиотеке?

– Отнюдь. У нас подобных книг нет. Она сказала, что купила его в деревне, когда занималась закупками.

– Ну надо же!.. Я полагал, что всеми закупками ведает Фриск. И я не давал ей разрешения покидать территорию. Ситуация становится все хуже и хуже. Это же чистое безумие! Прямо детский сад какой-то… Ничего удивительного, что мы топчемся на месте.

В дверь вошли Буссе и его компания, возбужденные и слегка напыщенные. Буссе с гордостью протянул Освальду лист бумаги.

– Вот «Последствия».

Освальд долго смотрел на бумагу. Между бровей у него пролегла маленькая сердитая морщинка. Потом он немного посмотрел в окно, покачивая головой.

– Потрясающе. Действительно хорошо, Буссе. Ты просто превзошел сам себя.

Он принялся читать с листа вслух, имитируя голосом южный диалект Буссе.

– «Первое. Если член персонала действует непродуктивно или совершает повторяющиеся ошибки, он получает предупреждение. Второе. После трех предупреждений соответствующее лицо лишается недельной зарплаты…»

Освальд рассмеялся.

– Непродуктивно? Черт возьми, по-шведски так даже не говорят. Помогите, я содрогаюсь от страха… Мне дозволяется три раза оскандалиться, и после этого я потеряю пятьсот крон… Ай, как мне больно!

Он разорвал лист на мелкие полоски. Включил диктофон. Заговорил четко, без проволочек, делая после каждого пункта паузу и глядя на Буссе, который теперь походил на несчастного щенка.

– Первое. Лень и отсутствие продуктивности. Виновный должен сверх обычного рабочего времени осуществить компенсационный проект, рассчитанный минимум на десять часов. Второе. Повторная провинность. Рис и бобы в течение двух недель, без доступа к киоску, перерывы на еду сокращаются до пятнадцати минут. Третье. Предательство, вероломство, измена и ложь. Виновный должен на глазах у всего персонала прыгнуть с Дьяволовой скалы в надежде на то, что он осознает последствия своего поведения. Если это не окажет на поведение соответствующего лица должного воздействия, его уволят и отправят на материк. Четвертое. В особых случаях, когда человек демонстрирует раскаяние и сожаление, ему разрешается пройти программу «Покаяние».

Освальд ненадолго задумался. В комнате стояла гробовая тишина. Слышалось только, как он постукивает пальцами по столу. Потом снова заговорил:

– Прыжок с Дьяволовой скалы должен осуществляться в полном обмундировании, и начальник отдела этики должен говорить соответствующему лицу перед прыжком следующее: «Чтобы ты оставил свое предательство на глубине и поднялся на поверхность чистым и преданным».

Он выключил диктофон и удовлетворенно кивнул.

Первым подал голос Бенни. Обычно на совещаниях и собраниях он помалкивал, но сейчас его что-то настолько тяготило, что он отважился открыть рот.

– Сэр, я думал, что прыгать с Дьяволовой скалы смертельно опасно…

Освальд громко захохотал.

– Ты наслушался в деревне старых сплетниц? Я не верю своим ушам… Нет, в этом нет ничего опасного. Если умеешь плавать.

Раздался новый взрыв хохота.

«Он производит впечатление почти безумного», – подумала София. Но она отбросила эту мысль, поскольку знала, что Освальд делает это ради пользы группы. Огонь в его глазах наверняка объясняется увлеченностью, а не безумием.

«Пожалуй, мне надо покопаться в себе, – решила она. – Выявить, что я совершила против группы». В мыслях промелькнули ноутбук и мобильный телефон, и в воздухе ей почудился запах плесени из подвала. Но голос Освальда вернул ее обратно в офис.

– Думаю, я нашел первого кандидата для Дьяволовой скалы. Катарина. Пока мы работаем, она лежит и читает слюнявые романы… Мало того: она ходит покупать их в деревню в рабочее время. Неудивительно, что сад выглядит как черт знает что.

Буссе тяжело вздохнул, а Стен издал испуганный стон.

– Пусть прыгнет завтра утром, после утреннего собрания. Нужно, чтобы там присутствовал весь персонал, кроме тех, кто подает гостям завтрак. Я приду, не сомневайтесь. Не хочу пропустить такое зрелище.

* * *

Они шли через торфяник двумя ровными колоннами. Возглавляли колонны Катарина и Буссе. Освальд шел немного в стороне. Висел густой туман, роса была обильной, и у всех промокли обувь и брючины. Шли они медленно, как похоронная процессия. Все смотрели в сторону моря, преисполненные торжественной серьезности.

Весь прибрежный ландшафт был окутан туманом. Никакого горизонта, лишь сплошная пелена и черная вода.

Катарина шла со строгим и решительным лицом. Она боялась, София видела и чувствовала это.

Когда они добрались до травянистого склона перед Дьяволовой скалой, Буссе и Катарина разулись, спустились к скале и встали на вершине, ожидая сигнала от Освальда.

Голова Катарины поникла, точно завядший цветок. София видела, что она плачет и что спина у нее дрожит. Буссе взял ее за плечи и распрямил.

Освальд кивнул, и все, затаив дыхание, слушали, пока Буссе читал с маленькой записки, которую он извлек из кармана:

– Чтобы ты оставила свое предательство на глубине и поднялась на поверхность чистой и преданной.

Катарина кивнула. Немного поколебалась. Посмотрела вниз на темную неподвижную воду, простиравшуюся под скалой, словно черное зеркало. Потом разбежалась и прыгнула, с прямой спиной и вытянутыми по бокам руками. Плеск, раздавшийся, когда тело достигло водной поверхности, приглушило туманом, и он так быстро стих, что почти не донесся до них.

Все взгляды устремились к кругам на воде в том месте, где ушла вглубь Катарина. Но вот она вынырнула, втянула воздуха и судорожно задышала с выпученными глазами. Подплыла к скалам, ухватилась и вылезла из воды. Мокрая форма тяжело висела на ней. На скалы с одежды потекли тоненькие ручейки. Катарина медленно поднялась на склон, где стояли остальные.

Буссе держал наготове большую банную простыню и уже собирался протянуть ее Катарине, когда что-то произошло. Катарина отвернулась от него, обхватив руками живот. Из ее горла раздался клокочущий, звериный хрип. Она отвернулась, и ее вырвало в траву.

Все смолкло. Слышались лишь крики нескольких чаек и звук моторной лодки в заливе. Все ошеломленно посмотрели друг на друга, а потом на Освальда.

– Тьфу, черт, – под конец произнес тот и покачал головой. – Видимо, она хлебнула воды.