Вкус блаженства - Элоиза Джеймс

– Она вернула мне кольцо – разве этого не достаточно?

– Но прежде у меня сложилось впечатление, что вы горячо любите мисс Бродери, – настаивала Тесс. – Джентльмен в вашем положении может сгладить мелкое недоразумение и на следующий же вечер вновь обрести расположение своей дамы.

– Даже если бы я не собирался жениться на Джози, – нетерпеливо перебил Мейн, – я не имею ни малейшего намерения гоняться за мисс де ла Бродери, как комнатная собачонка. То, что произошло между нами, вполне закономерно. Сильви решила, что я ей не пара, и скорее всего она права. Что до моих чувств, то они не были приняты во внимание.

– Однако для нас они имеют значение, раз вы женитесь на нашей сестре, – рассудительно сказала Тесс.

Мейн с трудом удержался от того, чтобы не выругаться, и тут Аннабел сделала шаг по направлению к нему и положила руку на его рукав.

– Простите нас за нашу озабоченность, – проговорила она, – Тесс вовсе не думает, что вы готовы жениться на Джози, по-прежнему питая нежные чувства к мисс Бродери. Это так любезно с вашей стороны, что вы предлагаете Джози руку. По правде говоря, это рыцарский поступок.

Мейн не мог придумать, что ответить на столь идиотское замечание. Как она смеет подмигивать ему, когда такое ужасное несчастье произошло с ее сестрой?! Он сжал зубы, чтобы не высказать ей всего, что думает о ней. Вместо этого он отдал поклон, повернулся и открыл дверь. Джози вышла из спальни, как раз когда он добрался до верхнего этажа. Она была бледна, но казалась очень спокойной. А еще она была так хороша, что Мейн испытал нечто вроде удара; от одного взгляда на нее он почувствовал головокружение.

– Я пришел, чтобы жениться на вас, – без предисловий начал он и тотчас же подумал, что прозвучало это не слишком умно. Он ведь намеревался наказать мерзавца, потом убить, а потом...

– Вы хотите жениться на мне? – Джози еще больше побледнела. – Но почему? Моя сестра... Аннабел говорила с вами?

– Потому что вам нужно выйти замуж, так как вы опозорены...

– Я? Вы уверены?

Конечно, она была так невинна, что, возможно, не понимала, какие последствия может иметь это несчастье. Вероятно, Джози даже не знала слов, способных описать, что с ней произошло.

Мейн провел рукой по волосам.

– Да, уверен.

Ему показалось, что Джози странно поежилась, потом ее глаза сузились.

– Это мои сестры сказали вам, что я обесчещена?

– Нет никакой необходимости в том, чтобы ваши сестры подтвердили случившееся. Я понимаю, вам, должно быть, мучительно говорить об этом...

– Но я совсем не такая, как Сильви, – сказала Джози через минуту. – Сильви красивая... Если я выйду за вас замуж только потому, что вы одержимы желанием проявить себя рыцарем в сияющих доспехах, это будет неправильно. Вы решили жениться на Сильви, потому что влюбились в нее. Разве вам не хочется снова попытать счастья с другой женщиной?

– Нет.

– К тому же я вряд ли стану самой лучшей хозяйкой дома. Вы умный, обаятельный и привыкли к городу а я не приспособлена для светской жизни и не имею успеха в обществе.

– Успех непременно придет, – упрямо возразил Мейн, – если, конечно, вы сами захотите бывать в обществе. Мы поженимся немедленно. – Он взял ее за руку и повел вниз, не дожидаясь, пока она выразит согласие или откажется. Никогда еще за всю свою жизнь граф не был так уверен, что поступает правильно.

Когда они вошли в библиотеку, то застали епископа спящим на диване, тогда как сестры Джози и их мужья, по-видимому, собрались поглазеть на старика и, стоя поодаль негромко переговаривались.

Мейн энергично потряс дядюшку за плечо, и тот, проснувшись, сразу разразился бранью, неподобающей его сану.

– Если бы не твоя мать, – недовольно ворчал он, – я бы не стал это делать даже для самого короля.

– Моя мать будет вам очень признательна, – примирительно произнес Мейн.

Минутой позже все уже заняли свои места; епископ зевал над молитвенником и шуршал особой лицензией на брак. Аннабел с мужем держались за руки, а Фелтон стоял рядом с Мейном.

– А где Гризелда? – внезапно спросила Тесс. – Мейн, вы не можете жениться, раз при этом не присутствует ваша сестра: в противном случае она никогда не простит нас.

– Гризелда сейчас занята, – коротко ответил Мейн и кивнул дяде, после чего тот послушно начал:

– Возлюбленные чада мои, мы собрались здесь сегодня...

Мейн не слушал его бормотание, он смотрел на темно-каштановые волосы своей без пяти минут жены и никак не мог поверить, что все это происходит не во сне.

– В болезни и в здравии, – бубнил епископ.

Мейн крепче сжал руку Джози. «Я приму на себя заботы о тебе, – молча пообещал он. – Я буду тебя защищать, и никто на этой земле никогда больше не обидит тебя».

Когда церемония закончилась, Джози подняла на него глаза, и сердце Мейна учащенно забилось. В этот момент она выглядела ослепительно красивой. Темные волосы, собранные на затылке в безупречный узел, оставались влажными после ванны, кожа в пламени свечей мерцала, как жемчуг.

Впрочем, преображение Джози отчасти произошло не без его содействия: ведь именно он заставил ее избавиться от корсета и научил целоваться. Это произошло прямо у него на глазах, как и на глазах у всей мужской половины лондонцев. В том, как расцвела соблазнительная красота Джози, было нечто гипнотическое, завораживающее. А потом он позволил какому-то негодяю изнасиловать ее.

Мрачная правда этих слов мгновенно отрезвила Мейна.

Должен ли он поцеловать ее в щеку? Нет! После всего, что она испытала... Поднеся к губам руку Джози, Мейн осторожно ее поцеловал.

В глазах новобрачной он заметил разочарование, но она тут же повернулась к сестрам, и Аннабел засмеялась чему-то, сказанному ею. Она смеялась так неудержимо, что все ее тело сотрясалось. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: где бы Джози ни появлялась, ей сопутствовал смех.

Заметив, что епископ снова упал на диван и глаза его закрылись, Мейн решил, что пора отвезти дядю домой.

– Ваш дядя сообщил, что за ужином выпил три бутылки кларета, – заметил Ардмор. – Удивительно, что он вообще держится на ногах. Думаю, проводить его следует мне; а вы что скажете?

– Какая жалость, что здесь нет Рейфа! – посетовал Лусиус.

– Вне всякого сомнения, его бы все это очень позабавило, – согласился Мейн и повернулся к жене. К своей жене! Неужели он действительно наконец обзавелся женой?

Теперь рядом с ним находилась молодая женщина с блестящими каштановыми волосами, бровями вразлет, смеющимися глазами и прелестным ртом, и с этого момента всему свету надлежало называть ее графиней Мейн. Эта мысль была столь ошеломляющей, что Гаррет взял бокал с шампанским, который кто-то сунул ему в руку, и не раздумывая осушил.