Беглянка с секретом. Книга 2 - Елена Счастная

Но ее гнев тут же стих, когда она вновь огляделась. Сунула руку под покрывало, обшаривая себя, и ее глаза округлились.

— Где я? — она беспомощно уставилась на Альдора.

— В покоях Мариана Шербана, очевидно, — тот отошел на полшага, до хруста в костяшках сжимая ключницу. — А еще точнее, в его постели.

Йоланта, кажется, задохнулась, ее губы запрыгали, будто она сейчас вот-вот заплачет.

— Я не понимаю...

— Зато я все прекрасно понимаю, — Альдор наклонился за ее сорочкой и швырнул ей на колени. — Могли бы и постыдиться. Оденьтесь.

Он сгреб под мышку бирюзовое платье — еще не хватало дожидаться, пока аманта будет с ним возиться — подопнул ближе к кровати туфли и отвернулся, давая ей натянуть сорочку на себя.

— Я не знаю, как я тут оказалась, — дрожащий голос прокатился по спине раздражающей рябью. — Альдор. Мне стало плохо. Я пошла к себе.

— И не дошли, — он обернулся коротко и как раз успел заметить, как скрываются под тканью аккуратные, чуть острые колени Йоланты.

Что-то вздрогнуло в груди, заколотилось жаркими вспышками. Альдор схватил еле успевшую обуться девушку за руку и потащил прочь. Едва не волоком он провел ее по лестнице, а она как-то пыталась оправдаться — он не слушал. Эти оправдания всегда одинаковы. Я не знала. Не помню. Не понимаю, как так получилось. Он уже слышал это все. Много раз слышал и надеялся не услышать больше никогда.

Но вот все повторялось, как в плохом сне. Только с тем отличием, что Йоланта ему ничего не обещала. Не клялась в любви и верности. Но почему-то от этого не становилось легче. Словно едким дымом каких-то сгоревших надежд разъедало легкие, а перед глазами все вздрагивало с каждым гулким ударом сердца. И ощутимо заливало опасным жаром нутро.

Альдор приволок Йоланту в ее комнату и отпустил. Запер за собой дверь, чтобы никто не смел потревожить. Он не знал, какие объяснения потребует с нее. Не знал, хочет ли вообще их выслушивать. Он просто остановился напротив аманты и вперился в нее неподвижно и молча.

— Я не знаю, как так получилось, — повторила Йоланта, кажется, уже в десятый раз.

Она скомкала воротник сорочки и подняла на Альдора взгляд. Теперь не испуганный и растерянный, а просто злой. Как будто он тоже был во всем этом виноват.

— Я понимаю сущность амант, — наконец заставил он себя говорить. — Вам сложно устоять против намеченной связи.

— Да нет у меня с Марианом никакой связи! — вдруг вскипела девушка, но быстро сникла. — Не было. А сейчас. Я не чувствую ничего, что сказало бы. Что была с ним.

Она прерывисто вздохнула, опуская взгляд.

— Считаете, я поверю, что вы совсем ничего не помните? — Альдор склонился к ней, заглядывая в лицо. — Может, все это было только уловкой, чтобы потом сделать вид, что ничего не было? Прикинуться.

— Я правда ничего не помню! Только то, что Мариан нагнал нас со служанкой в саду. Тогда я еще что-то соображала. А после не помню, хоть убейте. Мне что-то подлили в вино. Кажется. Больше ничем я не могу объяснить то, что случилось. Почему вы так разговариваете со мной? Будто я вас предала?

Йоланта выдохнула прерывисто, когда Альдор слегка погрузил в ее пальцы. И снова, снова — размеренно и осторожно. Повела бедрами, таща на себя смятое покрывало, прогибая спину. Приглашая — может, невольно. Но это уже неважно. Невозможно больше терпеть... Он снял стесняющую плечи безрукавку, рубашку, а затем спустил штаны, освобождая каменно-напряженную плоть, и, обхватив ладонями тонкую талию девушки, толкнулся размашисто и глубоко в ее влажную тесноту.

С ума сойти, как хорошо! Словно она создана для него. Как тонко вырезанный кусочек одной большой мозаики.

Но Йоланта напряглась всем телом и вскрикнула звонко, скатываясь в мученический стон. Попыталась отползти дальше, изогнулась неловко, комкая в кулаках смятое покрывало. Альдор осознал не сразу: прижал ее запястья к ложу, продолжая вбиваться в нее — и девушка уронила голову на постель, кусая губу. Жаркое марево вожделения, что окутывало их обоих, вдруг застыло стеклом и начало осыпаться, раня осколками нарастающей неправильности. Альдор успел сделать еще несколько резких толчков, дурея от острого наслаждения, прежде чем почувствовал, как его обволакивает тугая липкая влага, как стынет на разгоряченной коже тонкой коркой. Он опустил взгляд и замер: между бедер Йоланты остались багровые разводы. Яркое пятно расползлось под ними на постели. Альдор хотел вдохнуть, но как будто забыл.

Он вцепился взглядом в бледное лицо Йоланты. Та глотала слезы, помалу выворачивая руки из его хватки.

— Проклятье, Йоланта! — прохрипел он, выскальзывая из нее. — Почему вы не сказали? Что остались невинной после всего этого... Я понял бы.

Но сейчас он только понял, что она не могла сказать. Настолько прямо и откровенно сказать о своих ощущениях. Она, разорви его прислужники Мрака, всего лишь юная девушка! Она привыкла разговаривать с женщинами: служительницами, подружками. Возможно, она объяснила бы все яснее, но позже, не сейчас: под градом его упреков. В мути собственной растерянности.

— Я пыталась сказать, — она ткнулась лицом в перину. — Я не знала, как. Пустите!

И он отпустил. Встал, спешно натягивая штаны обратно. Проклятый Венцель или тот, кто подстроил эту жестокую шутку, подложив Йоланту в постель Мариана. Потому что вряд ли советник сделал это в одиночку.

— Я позову служанку. — Хотелось провалиться на месте.

И что самое страшное: возбуждение никуда не делось. В паху по-прежнему ломило от необходимости взять ее снова. Продолжить. Вонзаться в нее до самого конца, чтобы после утонуть в горячем потоке общего блаженства. Чтобы доказать, что все должно быть по-другому. Хотелось оставить в ней семя и тем протянуть между ними связь. Но это очередная неволя. Для нее. Для него, наверное, тоже. Нужна ли она Йоланте?

Ведь сейчас это оказалось ошибкой — страшной ошибкой, потому что меньше всего Альдор хотел, чтобы все случилось вот так. Почти что против ее воли, которая слабо билась под напором насланной руной похоти. А сейчас та, похоже, полностью освободила тело Йоланты, оставив только боль и страшное разочарование. Да Альдор и сам готов был двинуть себе по лицу. За свою глухоту. За свое слепое упрямство.

— Нет, не нужно! — девушка, скорчившись на постели, быстрым движением натянула подол на колени, избегая смотреть на него. — Я сама. Оставьте меня. Пожалуйста, Альдор. Оставьте.

Конечно, он предложил глупость: вряд ли ей хотелось бы, чтобы кто-то узнал о том, что случилось. Альдор хотел было присесть рядом и как-то ее успокоить, но, наверное, ей и смотреть на него сейчас противно. Он не мог сдвинуть себя с места еще несколько мгновений. Все смотрел в ее напряженную хрупкую спину, на блестящую испариной ложбинку позвоночника, на разметавшиеся вокруг головы крупными локонами волосы и не верил, в то, что сделал. Что настолько позволил безумному огню и страшной ревности завладеть собой и начисто лишить разума.