Ловкость рук - Филипп Марголин

— Хорас Блэр привык иметь дело с главами крупнейших корпораций, лидерами иностранных государств. Как-то плохо верится, что Барри мог настолько расположить его к себе, что тот всего за несколько часов излил ему душу и все выложил. Тем не менее, Барри точно знал, где находится могила Кэрри, и рассказать ему об этом мог кто-то другой. А навещали его в тюрьме только вы и адвокат Джефферсон.

Тиффани глубоко затянулась сигаретой. Дана почти физически чувствовала, как напряженно она ищет выход.

— Тиффани, у Хораса Блэра самые обширные связи. Если властям станет известно, что Барри его подставил, неприятностей ему и всем его сообщникам не миновать. И если этот «кто-то» — вы, то советую рассказать всю правду, облегчить свою участь.

— Мне нечего сказать, потому что я ничего такого не делала, — продолжала упрямиться женщина, но Дана ей не поверила.

— Это Чарльз Бенедикт попросил вас поговорить с Барри?

Дана тотчас поняла, какую ошибку совершила, но было уже поздно. Стар побледнела как мел и вскочила на ноги.

— А ну, уходите отсюда! Сейчас же!

Дана поднялась, заглянула ей прямо в глаза.

— На визитке мой номер. Постарайтесь хорошенько обдумать ситуацию и позвоните, если решитесь рассказать. И учтите, говорить со мной куда как проще, чем с ФБР.

Она уже была на полпути к двери, как Тиффани вдруг спросила:

— Так фотограф приедет или нет?

— Из того, что вы тут рассказали, истории не слепишь. Если передумаете, знаете, где меня найти.

Дверь за Даной закрылась, и Стар посмотрела в глазок. Когда Катлер сошла по ступенькам и скрылась из вида, Тиффани принялась нервно расхаживать по комнате. Я на это не подписывалась, твердила она себе. Ей всего-то и надо было, что передать какую-то ерунду Барри, которая затем поможет выбраться ему из тюрьмы. И с ней ничего такого не должно было случиться. И нечего этим репортерам шастать по квартирам и вынюхивать. И эта Паркхёрст упомянула ФБР, я вас умоляю! Никто не говорил, что ФБР вдруг может ею заинтересоваться.

Стар закурила сигарету и пожалела, что в доме у нее нет ни крошки дури. Чертова реабилитационная клиника! Ей страшно хотелось отключиться от всего этого дерьма, и немного порошку ее бы успокоило. А ей надобно сохранять спокойствие, чтобы хорошенько все обдумать.

Тиффани рухнула на диван и уставилась в потолок, точно ждала, что найдет там хоть какой-то ответ. Глубоко затянулась и снова подумала о ФБР. Ей определенно не хотелось связываться с этой конторой. Кто-то должен помочь исправить ситуацию, потому как ей определенно придется выкручиваться, если к ней вдруг заявится это долбаное Ф, долбаное Б, долбаное Р, черт бы их всех побрал! Был лишь один человек, способный уладить проблему, человек, который и вовлек ее в эту поганую историю.

Тиффани встала с дивана и схватилась за телефон.

— У нас проблемы, — выпалила она, как только Чарльз Бенедикт поднял трубку. — У меня только что побывала репортерша из «Экспоузд». Хочет знать, о чем я говорила с Барри в тюрьме.

— Не думаю, что это умно — обсуждать такие вопросы по телефону.

— А я думаю, было не очень умно с моей стороны соглашаться на все это дерьмо с Барри. И придется тебе подсластить пилюлю.

— Давай встретимся где-нибудь и поговорим спокойно.

— Встретимся обязательно. Но должна предупредить: эта репортерша говорила о ФБР и упоминала твое имя.

— Упоминала обо мне?

— Да, Чарли. Она хочет знать, не ты ли послал меня потолковать с Барри.

— Мне страшно жаль, что репортер тебя побеспокоила. Но волноваться совершенно не о чем. Я о тебе позабочусь. Весь день у меня занят, но мы можем встретиться вечером. И я успею заскочить в банк.

Стар повесила трубку. Перспектива срубить деньжат ее взбодрила. И еще она уже почти жалела о том, что Барри скоро выходит из тюрьмы. От этого типа одни сплошные неприятности. Она надрывает задницу, зарабатывает танцами в клубе, приносит домой деньги, а этот сукин сын всегда умел уболтать ее и выманить все до последнего. Ну, и еще он большой умелец строить разные грандиозные планы насчет быстрого обогащения и все такое прочее, которым никогда не суждено сбыться.

Тиффани надоело жить в нищете, к тому же она знала: ее Барри готов трахнуть любую, кто только даст. Черт бы побрал этого Барри. Он корень всех ее проблем. И возможно, она должна избавиться от него раз и навсегда. Если она заключит сделку с федералами, они могут включить ее в программу защиты свидетелей. И тогда она выберется из этой дыры. Возможно, они даже отправят ее в какое-нибудь приятное местечко, на Гавайи или в Лас-Вегас. Ей ужасно нравился Лас-Вегас.

И вот Тиффани приняла решение. Она встретится с Бенедиктом, посмотрит, что тот может предложить. Если ей покажется мало, она позвонит репортерше, сдаст Барри и уберется отсюда к чертовой матери.

Николай Орланский организовал досрочно-условное освобождение Григория Карпинского в знак благодарности за избиение Барри Лестера. Через несколько дней после выхода из тюрьмы Григорий принял душ, побрился, надел самые самый клевый свой прикид и направился в ночной клуб «Сцена», что в Колледж Парк, которым владел Орланский, где собирались студенты из университета Мэриленда. Орланский использовал это заведение для отмывания денег, а Григорий по уик-эндам работал там вышибалой. На неделе он попытал счастья с девушками из колледжа, завсегдатаями бара. Николай разрешал трахать этих девчонок, но только по обоюдному согласию. Орланский очень заботился о репутации своего заведения, так что никаких изнасилований или наркоты типа рогипнола. И Григорий строго следовал правилам, установленным Орланским, поскольку не раз становился свидетелем того, как тот наказывал его коллег-нарушителей с использованием скальпеля, щипчиков и электродрели только за то, что те попользовали какую-нибудь девчонку, подцепленную ими в клубе. От девушки откупались, инцидент замалчивали, а рыбы в прибрежных водах получали щедрую подкормку.

Войдя в клуб, Григорий направился к кабинке на возвышении над главным залом, где всегда были зарезервированы места для членов банды Орланского. Отсюда открывался прекрасный обзор и на танцзал, и на бар, так что можно было предупредить любой назревающий конфликт, не дать ему зайти слишком далеко. Отсюда также было очень удобно наблюдать за всеми кисками. Григорий уже начал подниматься по ступенькам, как вдруг у него завибрировал мобильник.

— Да? — ответил он.

— Встретимся на парковке. Я в самом заднем ряду, у изгороди.

Григорий удивился — чего это вдруг понадобилось от него Чарльзу Бенедикту? — но спорить не стал и тотчас двинулся к указанному месту. Он всегда поступал так, когда Николай просил его что-то сделать для адвоката.

Карпинский пытался разглядеть «Мерседес» Бенедикта в заднем ряду, но машины нигде видно не было. Затем вдруг включились фары темно-коричневого «форда» — мигнули два раза и погасли. Григорий направился к машине. Стекло опустилось, и он увидел Бенедикта — тот сидел за рулем в темном свитере с капюшоном. Сидел и усмехался.