Тусовка класса "Люкс" - Элиот Шрефер

– Ладно, ладно, это тоже здорово. Смешно, я сказал Зигги, как сюда добраться, а он так пересрал, что придется ехать в Гарлем, говорит, я тебе позвоню, так что ты выйди и подожди возле дома. Парень, говорю я ему, это, конечно, Гарлем, но с чего ты взял, что тебя тут так сразу и чпокнут?

– Это какой Зигги? Зигги – это тот… – Ной заколебался, не найдя ни единого определения, кроме «богатенький» и «придурок».

– Ну, тот, который пил бурбон. Он заплатил за столик. А, да, ты же тогда уже ушел. Он классный, нет, серьезно классный.

– А Дилан там будет?

– Черт, я не знаю. Пускай лучше будет. Прикольный такой парнишка.

– Да, а ты не особенно над ним прикалывайся, понял? Он все-таки мой ученик.

Федерико шлепнулся на кровать и смерил Ноя взглядом:

– Ты что думаешь, я его прямо так испорчу, что ли?

– Нет, я просто чувствую свою ответственность.

– Да не волнуйся ты, старик. Он уже вроде как большой мальчик. И уже испорченный. Какого он дерьма наворотил, такого даже я не воротил. Это за меня надо волноваться.

* * *

В понедельник утром Ною повезло с пересадками, и когда он вышел из автобуса, было еще совсем рано. Он сошел на Пятой авеню и медленно побрел вдоль Сентрал-парка, наслаждаясь залившим широкую улицу ярким солнечным светом. Он свернул на Мэдисон, купил себе горячую булочку и кофе и уселся на веранде из коричневого камня. Тут к нему пристала общительная собака колли, и, отбиваясь от ее дружелюбных атак, он заметил идущую по улице Агнесс. Она на ходу ярко-красной помадой рисовала себе губы и через каждые несколько шагов останавливалась, чтобы обозреть результат в карманное зеркальце.

– Агнесс, – позвал Ной, когда она подошла поближе. Пес фыркнул и отбежал к своему хозяину.

– А, Ной, – ледяным тоном отозвалась она.

– Вы идете к Тейерам? – Ной постарался, чтобы это прозвучало как можно более доброжелательно, и тут же представил, как она будет рассказывать какой-нибудь подруге-француженке о том, как американцы любят играть в сочувствие.

– Да, – ответила она.

– Я тоже. Давайте пойдем вместе.

Ной поднялся, и они пошли мимо туристов и больших прямоугольных пакетов, с которыми женщины сновали из бутика в бутик.

– Ну что, – сощурившись, медленно проговорила Агнесс, – я так понимаю, что должна буду лазать по горам вместе с Таскани?

«Черт».

– Это доктор Тейер вам об этом сказала? Что вы поедете с ней?

– Да. Я никогда не лазала по горам, Ной. И никогда не ночевала в лесу. И я вовсе не уверена, что хочу ночевать в лесу.

– Я всего лишь предложил ей это как возможность. Я никак не думал, что она примет решение, не посоветовавшись с вами.

– Я ведь получаю от нее жалованье, Ной. И разве не это делают все хозяева? Принимают решения.

– Но ведь может так быть, что вам понравится поездка? Вам заплатят, у вас будет проводник, вы сможете попутешествовать…

– Прошу прощения, я всего лишь хочу сказать, что привыкла ночевать в гостиницах, – отрезала Агнесс, судя по выражению ее лица, не на шутку разгневанная. Через секунду, однако, улыбка Ноя растопила лед, и она рассмеялась.

– Ну да, может быть, и понравится, – согласилась она. – Но честно говоря, в пятницу я сказала, что это хорошая идея, потому что мне хотелось, чтобы кто-нибудь другой увез Таскани. Кто-нибудь другой, не я. Она груба со мной. Я никак не думаю, что мне придется спать с ней в одной палатке.

– Если она резка с вами, то, может быть, в лесу, в палатке, ей самое место.

Агнесс снова рассмеялась.

– Хороший довод. Но вы знаете, Ной, que се pourrait devenir un disastre[14].

– Я всего лишь хочу, чтоб она поняла, что на свете есть не только это. – Он обвел руками Мэдисон-авеню.

– Это за десять-то дней? Ну и задачки вы нам задаете!

Пока они шли, Агнесс продолжала вносить коррективы в свои губы.

– Вы очень о ней заботитесь, а?

– Я всего лишь считаю, что обязанности учителя подразумевают нечто большее, чем зубрить прописные истины, – сразу посуровел он.

Агнесс отступила в сторону, пропустив нянечку с коляской.

– И все же полагаю, что зубрить прописные истины спокойнее. Но чего сейчас говорить. Доктор Тейер сказала, что мне сегодня купят билет на самолет. Через две недели я вылетаю в Марсель.

* * *

– Я иду в поход? – воскликнула Таскани.

– Да, как ты на это смотришь?

– Наверное, положительно, – неуверенно проговорила Таскани, – а что это значит?

Ною пришлось припомнить свой походный опыт – в лесу возле их дома в Виргинии и вместе с членами клуба «Сьерра»[15], куда входила его мать. Он познакомил Таскани с такими жизненными реалиями, как матрасики из пенки, таблетки для обеззараживания воды и москиты.

– Это будет здорово, – решительно проговорила Таскани, – а что я надену?

Они отправились к Таскани в спальню и обозрели ее гардероб. У Таскани не было ни одной вещи из шерсти или хотя бы хлопка. У большинства ее блузок было только одно плечико, а под брюки надо было надевать танги. Несмотря на два больших забитых тряпками шкафа, было очевидно, что Таскани придется купить еще одежду.

Для Таскани это стало дополнительным доводом в пользу поездки.

– Вот здорово. Скажу маме, пусть одолжит мне одну из своих кредиток.

Урок французского Ной посвятил Марселю. Они разучили слова «Марсельезы», изучили историю города, разграбленного французскими королями и чужеземными армиями. Таскани нашла фотографию каланок – живописных фьордов, которые образовало Средиземное море к востоку от Марселя.

– Как красиво. Я обязательно туда поеду.

Путешествие начинало вырисовываться.

* * *

Вечером, после изнурительных занятий с близнецами – братом и сестрой, у которых была какая-то садистская страсть к учебе, Ной был не прочь выпить. Он позвонил Табите, и они, забравшись на крышу ее дома, распили бутылку вина и орали в ночное небо песни, покуда жившая напротив гей-парочка не открыла окна и не стала кричать, чтоб они убрались. Ной и Табита сначала порядком струхнули, а потом стали смеяться над собственным ребячеством. Вернувшись в квартиру, они откупорили еще одну бутылку, улеглись на пол и стали смотреть телевизор.