Пропавшая без вести - Арлин Хант

Сара закрыла глаза и прислонилась к стене.

— Сид, я не знаю, что делать.

— Исчезни. Я бы на твоем месте так и сделал. Ляг на дно.

— Не могу… Сейчас у меня есть обязательства.

— Твое первое обязательство — перед собой. Остаться целой и невредимой.

— Здесь у меня новая жизнь. — У Сары вдруг подкосились ноги, и она сползла по стенке на пол. — Я больше не могу, Сид. Я не могу постоянно убегать!

Сид вздохнул:

— Ты ведь понимаешь, он не станет играть в открытую. Если он что-то задумал, то сделает это по-своему.

— Я понимаю, — прошептала Сара.

— Может, было бы лучше, если б ты уехала. На юг или еще куда. У меня друг есть в Испании, на побережье, бар там держит. Могу позвонить…

— Сид, я больше не бегаю, — тихо ответила Сара.

— Слушай, милая, ты все говоришь здорово и благородно, но этот тип… сама знаешь, на что он способен.

— Я тоже теперь другая, Сид.

— Что, нарастила мускулы, да? Можешь голыми руками задушить мужика?

— Не могу, но…

— Тогда это все не важно, даже если бы и могла, все равно не важно. — Сид прокашлялся. — А теперь слушай меня. Раз он объявился там, то не просто так, а чтоб сделать побольнее тебе и твоим близким. Хочешь защитить себя и тех, кто тебе дорог, — ноги в руки и дуй подальше от Вика.

— Мне идти надо, Сид.

— Слушай дальше. Не пытайся играть с ним в глупые игры. Я понимаю, ты все помнишь и знаешь его. И знаешь, на что он способен. Так что послушайся старика, милая, — с грустью в голосе договорил он, — давай-ка я позвоню своему другу.

— Не надо, Сид. Ты уже столько для меня сделал, я навеки в долгу у тебя, Чемпион.

Это было его прозвище. Сид обожал фильм «Рокки», помнил его наизусть и всякий раз с умилением смотрел, как Рокки Бальбоа взлетает по ступеням.

Сара положила трубку и поднялась на ноги.

Без паники… Допустим, это он, так что же? Он ведь из плоти и крови. И что, если он здесь? Она давно уже не девочка, давно выросла. Если потребуется, она застрелит любого, будьте спокойны.

Она еле успела добежать до ванной, и ее стошнило прямо на кафельный пол.

Хлопнула дверца фургона, и дремотная задумчивость вмиг покинула Джона. Через несколько секунд двигатель взревел, машина тронулась. Фрэнк гнал как бешеный, и через двадцать минут битвы с грудой железных поддонов Джон вздохнул с облегчением: фургон резко затормозил.

Открылась дверь, и Фрэнк скомандовал:

— Вылезай!

Джон зажмурился от яркого зимнего солнца.

— А где…

— Здесь рядом метро. Езжай по зеленой ветке — Дистрикт называется, — вернешься в город. Вот твоя сумка, мобильник, все твое барахло.

Фрэнк сунул ему в руки сумку и пошел прочь.

— Стойте!

Джон побежал за ним и нагнал, пока тот не успел сесть в фургон. Схватив Фрэнка за плечо, он резко развернул его к себе.

— Одну минуту!

— Убери свои поганые руки, — замахнулся на него Фрэнк.

— Ух ты! — Джон едва успел отскочить, на всякий случай выставив руки перед собой. — Да погодите вы! Что случилось? Куда вы?

Глаза Фрэнка яростно сверкали.

— Ты все правильно сказал. Мою Кэти украли из ее родной семьи.

— Понял, значит, теперь вы убедились.

— Не могу поверить в это дерьмо. И Робби, мальчика моего… И у Майло… Бред какой-то!

— Сочувствую.

— Сучка проклятая! — От волнения Фрэнк не мог стоять на месте и ходил по кругу. — Ладно мне наврала — жене моей врала!

— Кто?

— Да Лиззи эта проклятая, вот кто! Как же я не догадался, как же не понял с самого начала!

— Наверняка вы знали, что там не все чисто. Вас никто не заставлял связываться с этой Лиззи. Вы же не могли не понимать: дети не появляются ниоткуда.

Фрэнк посмотрел так, будто готов был снова броситься на него, но вместо этого развернулся и пошел к фургону.

— Вы куда?

— С греком хочу поговорить.

— Кто такой грек?

Фрэнк не остановился, и Джон решил действовать:

— Я с вами.

— Ни хрена!

Джон обогнал его и загородил дверцу фургона.

— Или я еду, или сейчас же иду в полицию и все им выкладываю.

— Прочь с дороги! — проревел Фрэнк, хватая Джона за ворот рубашки.

— Если вы любите Кэти, вы возьмете меня с собой.

Рука Фрэнка безвольно опустилась.

— Чего тебе надо?

— Мне нужно позвонить, но если ваша дочь как-то связана с человеком, которого она застрелила, это может повлиять на ее дело.

— Ты о чем?

— Так, мысли вслух. Мужчина, которого застрелила Кэти, — пенсионер, бывший врач. Возможно, он имел отношение к похищениям детей с дальнейшим усыновлением. Сколько вы за нее заплатили?

— Тебе-то за каким хреном?

— Я пытаюсь помочь вам.

— Восемьсот тысяч за нее, сто — за мальчика.

— Ничего себе! — удивился Джон. В восьмидесятом году это была внушительная сумма.

— А ты думал — откуда у этой дряни жилье в таком шикарном месте?

Джон не совсем понял, о каком шикарном месте говорил Фрэнк и к нему ли он вообще обращался.

— Сколько детей она продала?

— Я-то почем знаю?

— Кто такой Майло?

— Чего?

— Вы упоминали какого-то Майло.

— Да? Ну и зря.

— Фрэнк, послушайте…

— Нет уж, ты слушай! Майло меня не касается, это его дело. Вот и все. Ты хочешь помочь моей девочке, так валяй, говори, если есть что сказать, потому что мне топать пора. Ясно?

— Не хотелось бы снова вас злить, но сперва вам надо немножко успокоиться.

— Да пошел ты! Какое успокоиться — речь идет о моей девочке!

— Знаете что? Она не ваша, — сердито ответил Джон. — Она дочь Шарлотты Джонс, и сейчас бедная женщина хочет знать, что же все-таки случилось с ее дочерью. Почему ее девочка росла без нее, почему хладнокровно застрелила человека, почему решила застрелиться сама.

— А я, по-твоему, этого знать не хочу? — хрипло произнес Фрэнк. — Я люблю эту малышку, души в ней не чаю.

— Я знаю. Вижу.

— У меня и в мыслях ничего такого не было. Знала бы Сэди — в гробу перевернулась бы. В голове не укладывается, как такое случилось. Сначала сын слетел с катушек, теперь вот Кэти. В последнее время она со мной разговаривать не хотела, у меня просто сердце разрывалось. Потом и вовсе ушла, спуталась с этим чудилой…