Моя цель - звезды - Альфред Бестер

— Робин!

Она продолжала что-то бессвязно мурлыкать себе под нос. Он поднял ее на ноги, встряхнул и закатил пощечину. Девушка тупо улыбалась и напевала. Фойл зарядил шприц и вкатил ей лошадиную дозу ниацина. Воздействие препарата на ее патетический улет от реальности оказалось очень убедительным. Атласная кожа Робин посерела, прекрасное лицо исказилось судорогой. Она узнала Фойла, вспомнила то, что пыталась забыть, вскрикнула и упала на колени, а потом расплакалась навзрыд.

— Так-то лучше, — сказал он. — Снова пытаешься удрать, н-да? Сначала попытка самоубийства, теперь это. Дальше что?

— Убирайся.

— Скорее всего, в религию ударишься. Я тебя так и вижу в какой-то подпольной секте с кодом доступа Pax Vobiscum[41] или что-нибудь в этом роде. Библейский бубнеж, мученичество за веру и так далее. Ты хоть когда-нибудь повернешься лицом к реальности?

— А ты никогда не пытался от нее сбежать?

— Я? Нет. Сбежать пытаются сломленные невротики.

— Невротики. Ах, это любимое словечко столь поздно получившего достойное образование Джонни… или как тебя там? Джеффри? Ты ведь у нас такой образованный, такой самодовольный, такой уравновешенный. Ты всю свою жизнь драпал, точно кролик.

— Я? Нет. Я всю жизнь охотился.

— Ты спасался бегством. Никогда не слышал фразу «лучшее бегство — нападение»? Ты убегаешь от реальности, атакуя ее, разрушая, отрицая ее. Вот чем ты занят.

— Бегство-нападение? — Фойл был озадачен. — Ты хочешь сказать, что я от чего-то бегу?

— Это же очевидно.

— И от чего?

— От реальности. Ты не в состоянии признать жизнь такой, какая она есть. Ты отказник. Ты атакуешь реальность, пытаясь подогнать под свой шаблон. Ты атакуешь и уничтожаешь все, что находится в противоречии с твоим безумием. — Она подняла залитое слезами лицо. — Я больше не могу. Отпусти меня.

— И куда ты пойдешь?

— Жить своей жизнью.

— А как насчет твоей семьи?

— Я сама их найду. Своим способом.

— Почему? Зачем?

— Слишком… ты и эта война… ты такой же, как эта война. Ты даже страшнее. То, что со мной случилось сегодня ночью… происходит ежеминутно, когда я с тобой. Я могу противостоять какой-то одной угрозе. Не обеим.

— Нет, — сказал он, — ты нужна мне.

— Я готова выкупить свою свободу.

— Как?

— Ты ведь потерял все ключики к тайне «Ворги», не так ли?

— И что?

— Я тебе нашла еще один.

— Где?

— Неважно. Ты отпустишь меня, если я тебе его открою?

— Я могу его у тебя вырвать.

— Давай. Вперед. — Ее глаза блеснули. — Если ты знаешь, где он.

— Я сделаю так, что ты сама его с радостью мне отдашь.

— Как? После сегодняшней-то бомбежки? Ну попробуй.

Ее глухая оборона смутила его.

— Откуда мне знать, что ты не блефуешь?

— Я тебе намекну. Помнишь того человека в Австралии?

— Форреста?

— Да. Он пытался назвать тебе имена членов команды. Ты помнишь единственное имя, которое он успел произнести?

— Кемп.

— Он умер, не закончив его. На самом деле оно звучит как Кемпси.

— Это и есть твой ключ?

— Да. Кемпси. Имя и адрес. В обмен на твое обещание дать мне свободу.

— По рукам, — согласился он. — Отдай мне эти данные и проваливай.

Она подошла к дорожному костюму, который носила в Шанхае, извлекла из кармана листок обгоревшей бумаги.

— Я заметила этот клочок на столе у Сергея Орла, когда пыталась сбить огонь, зажженный Горящим Человеком.

Она протянула ему листок бумаги. Это был фрагмент умоляющего письма.

Он прочел:

— Господи! — вырвалось у Фойла. — Да, это след. На сей раз мы не промажем. Мы знаем, как поступить. Он мне все расскажет… все. — Он с бешеной улыбкой воззрился на Робин. — Завтра же вечером отправляемся на Луну. Купим билеты. Хотя нет, из-за нападения транспорт, скорее всего, не ходит. Тогда купи корабль. Они сейчас все равно по дешевке…

— Отправляемся? — переспросила Робин. — Ты отправляешься.

— Я сказал — отправляемся, — ответил Фойл. — На Луну. Мы оба.

— Я ухожу.

— Ты никуда не пойдешь. Ты остаешься со мной.

— Ты обещал!

— Когда ты наконец вырастешь, девочка? Я бы чем угодно поклялся ради этой инфы. Тут не в «Ворге» дело. С «Воргой» я и сам управлюсь. Ты мне нужна ради кой-чего более важного.

Он глянул в ее недоверчивое лицо и осклабился.

— Все зашло слишком далеко, девочка. Дала бы ты мне это письмецо два часа назад — и я бы тебя отпустил. Но теперь уж поздно. Мне нужна пособница в амурных делах. Я влюблен в Оливию Престейн.

Девушка в бешенстве вскочила на ноги.

Ты в нее влюблен? В Оливию Престейн? В этот белый труп?

Ее мысли сочились такой горечью, пылали такой яростью, что он поразился до глубины души.

Теперь ты меня потерял навеки! Я тебя уничтожу!

И она исчезла.

Капитан Питер Ян-Йеовил обрабатывал рапорты в лондонскую штаб-квартиру Центральной разведки со скоростью шесть донесений в минуту. Информация поступала по телефону, телеграфу, проводам и джонту. Картина разрушений мало-помалу прояснялась.

— Если бы не джонт, — заключил Ян-Йеовил, — потери были бы пятикратно выше. В то же время приходится признать, что это практически нокаут. Еще одного такого удара Терра не перенесет.