Кольцо с изумрудом - Мэй Макголдрик

Эмрис вспыхнул было, но тут ему пришлось поддерживать пошатнувшегося художника, потому что пол опять накренился, и они чудом удержались на ногах.

– Хорошенькое у вас, видать, было сражение с сундуками и прыгающими по полу корзинами, – хохотнул Гэвин. – Ты-то, Эмрис, по росту как раз для этого годишься, а вот у тебя, Филипп, по правде говоря, силенок маловато.

– С ним все в порядке, – рявкнул Эмрис. – А чего это ты застрял на месте? Ты собираешься торчать здесь всю ночь? Чем отпускать глупые шуточки, лучше бы занялся делом и вывел нас отсюда!

Гэвин с высоты своего огромного роста посмотрел на него и изрек:

– Ты, жалкое отродье гор! Я спустился вниз, потому что беспокоился о твоей недостойной жизни! И вот что я получаю в ответ!

– Ладно-ладно, иди, – примирительно заметил Эмрис, дружески похлопав друга по плечу и разворачивая его лицом в сторону выхода. – Просто ты застал меня в неподходящий момент. Иди уж.

Гэвин с неохотой развернулся, на ходу обращаясь через плечо друга к державшейся сзади Элизабет.

– Ты бы, друг, захватил чего-нибудь из одежды своей сестры. Ей не очень хорошо, надо бы чего накинуть.

– Мэри? Что с ней? Что случилось?

– Ничего страшного. Промокла только да маленько нахлебалась соленой водички. Ничего больше.

Элизабет повернулась, чтобы захватить что-нибудь подходящее, но Эмрис опередил ее.

– Иди-иди, я возьму, что надо.

С этими словами он нырнул в дверь каюты, схватил одеяло и плащ, быстро вернулся к Элизабет и накинул плащ ей на плечи, не удержавшись от того, чтобы ласково погладить ее. Эта мимолетная нежность ускользнула от внимания его друга, но отнюдь не от Элизабет, которая почувствовала прикосновение сквозь ткань плаща. Она бросила взгляд на его лукаво усмехающееся лицо и, круто развернувшись, поспешила вслед за удалявшимся великаном-шотландцем на палубу, туда, где продолжал бушевать шторм.

Сильный порыв ветра едва не свалил Элизабет с ног. Она с трудом удержалась, схватившись за скобу, и, загораживаясь от немилосердно хлеставших по лицу соленых брызг, попыталась оглядеться. На передней палубе экипаж крепил на места уцелевшие бочки с оливковым маслом. Похоже, часть бочонков свалилась за борт. В это время небольшая волна перехлестнула через борт и растеклась по палубе шумным пенящимся потоком, не причинив, однако, никакого вреда.

– Кажется, шторм идет на убыль, – заметил Гэвин, обращаясь к ней. Он поднял голову и оглядел верхнюю палубу, которая возвышалась над ними: – Твоя сестра где-то там.

Элизабет устремилась к трапу, ведущему наверх. Корабль опять накренился, и ей пришлось вцепиться в поручни трапа. Борясь с немилосердной качкой, она, с трудом переставляя ноги, сумела подняться наверх и там, уцепившись за поручни, остановилась.

Почти все пассажиры столпились на корме. Элизабет попыталась отыскать глазами Мэри. Внезапно позади раздался громкий треск ломающегося дерева. Обернувшись, она увидела, как отломившаяся верхушка ближней мачты падает вниз. Команда моряков на мгновение замерла, глядя на падающий обломок. Затем они кинулись к снастям и, облепив канаты, как мухи варенье, ловко заскользили вверх, подбираясь к обломанной мачте, подтягивая провисшие канаты и прикрепляя упавший и запутавшийся в снастях обломок.

Хотя огромные треугольные паруса галеры были пока, на время шторма, свернуты, но перспектива продолжать плавание в далекий Марсель без парусной оснастки отнюдь не вдохновляла бывалых моряков.

Пока вверху разворачивалась бурная деятельность, Элизабет обернулась и окинула взглядом сгрудившихся на корме людей, отыскивая среди них родные лица. Увидев, что ее спутники удобно устроились в одном из защищенных бортами от ветра уголков, Элизабет поспешила к ним.

Джеми мирно спала на руках у Эрнесты. Джозеф сидел подле лежащей Мэри, подложив свой свернутый плащ ей под голову. Глаза Мэри были закрыты, она, по-видимому, спала. Но Элизабет встревожили хмурые лица друзей. Быстро потрогав лоб сестры, она спросила:

– Эрна, что случилось? У нее был приступ?

Переглянувшись с женой, Джозеф несколько смущенно ответил:

– Мы не знаем. Она не пошла вместе с нами на верхнюю палубу, когда всех попросили подняться. Твоя сестра…

– Мэри пошла на нижнюю палубу, – вступила в разговор Эрна. – Она стояла у самого борта, и волна чуть не смыла ее. И с тех пор, как сэр Гэвин Кэрр принес ее сюда, она не произнесла ни слова. Я не уверена, что она осознает окружающее.

Элизабет с тревогой взглянула на сестру. Мокрые волосы, прилипшие к лицу, подчеркивали мертвенную белизну кожи.

– Мэри! – тихо позвала Элизабет. Она поспешно сняла с плеч плащ и укутала в него сестру. Крепко зажав ее руки в свои, чтобы немного согреть ледяные пальцы, она еще раз окликнула ее:

– Мэри? Ты слышишь меня? Я здесь, моя радость. Открой глаза. Посмотри на меня, моя хорошая.

Мэри не откликалась, ничто не дрогнуло в ее лице, она не шевелилась и не подавала никаких признаков жизни. Элизабет провела рукой по ее голове. Волосы промокли насквозь. Вытянув уголок плаща, она вытерла сестре лицо.

– Мэри, посмотри! Шторм уже прошел. Будет чудесный день, вот увидишь! Отзовись, моя хорошая, ответь мне!

Гэвин стоял неподалеку и наблюдал за происходящим. В словах Филиппа звучала такая искренняя привязанность! Однако вид девушки встревожил Гэвина, она выглядела смертельно больной!

– Подойди к ней, – послышался из-за спины голос Эмриса. – Филиппу не помешает твоя помощь.

Гэвин нахмурился. Неужели его интерес к Мэри Болейн так бросается в глаза?

– А ты сам? Почему ты не подойдешь?

Эмрис сунул в руки Гэвина одеяло, которое он прихватил из каюты.

– Меня ждут на грот-мачте.

Гэвин помедлил с ответом, потом кивнул головой. Но когда он отошел, Эмрис не сдвинулся с места. Он не мог отвести глаз от Элизабет. Он хотел ее безумно! Сегодня опять, уже во второй раз, они были на грани того, чтобы утолить свою страсть. И сегодня не она была виновницей того, что им пришлось прерваться. Нет, она сама горела желанием. Так же, как и он.

Эмрис понял, что жаждет обладать ею. И теперь он хотел ее всю – душу и тело, всю без остатка.

С усилием отвернувшись от Элизабет, он обратил внимание на то, что небо понемногу проясняется. В разрывах серых облаков проступала голубизна. Значит, шторм отступает.

Элизабет! Как ему хотелось называть ее настоящим именем. Выкрикнуть его вслух. Пусть все знают! Пусть все слышат!

Было понятно, что к ней он испытывает нечто большее, чем просто плотское вожделение. И гораздо большее, чем просто желание полюбоваться на прекрасное тело, скрытое под грубой одеждой. Нет, с ней его связывало некое таинственное и не до конца понятное ему самому чувство. И он сходил от этого с ума.