Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди

— Спокойно, — повторил комиссар.

Машиниста убил тот самый человек, которого он подстрелил, или думал, что подстрелил. Но Артис Джеймс не знал об этом. Он сидел, прижавшись к опоре, с того самого момента, когда в ответ на его выстрел в туннель низверглась лавина автоматного огня. Совершенно случайно он выглянул из-за опоры как раз в ту секунду, когда машинист — он различил полосатую спецодежду — спускался на пути. Несколько секунд спустя раздался выстрел, и Артис снова откинулся к стене. К тому времени, когда он, собравшись с духом, опять высунулся из-за опоры, машинист уже рухнул на рельсы, в нескольких ярдах от неподвижного тела старшего диспетчера.

Артис, прижавшись спиной к опоре, осторожно достал рацию и, прижав микрофон к губам, вызвал штаб. Ему пришлось трижды давать сигнал, прежде чем ему ответили.

— Мы плохо вас слышим, патрульный. Громче, пожалуйста!

— Я не могу громче, они слишком близко, — прошептал Артис.

— Громче, пожалуйста!

— Докладывает патрульный Артис Джеймс. Я в туннеле, рядом с захваченным вагоном.

— Хорошо, так слышно немного лучше. Продолжайте.

— Только что они застрелили машиниста. Вывели на пути и застрелили.

— Боже! Когда это случилось?

— Минуты через две после первого выстрела.

— Какого еще первого? Проклятье, ведь был же приказ не стрелять! Кто стрелял?

Артиса как обухом по голове ударили. Это не я стрелял! Боже, если машиниста убили из-за того, что я выстрелил первым…

— Как слышите, патрульный Джеймс? — спросил штаб. — Значит, вы говорите, кто-то выстрелил в вагоне?

— Да! Нет… Я же и говорю, — заспешил Артис. Кажется, пронесло, парень, о господи, кажется, пронесло… — Нет, кто-то выстрелил по вагону.

— Кто?!

— Не знаю. Стреляли откуда-то позади меня. Может, и попали. Точно не знаю.

— Проклятье! Машинист мертв?

— Не двигается. Что мне делать?

— Ничего. Ради всего святого, не делайте ничего.

— Вас понял. Продолжаю ничего не делать.

Райдер принес из своего саквояжа в кабине машиниста перевязочный пакет. Стивер уже успел раздеться. Плащ и пиджак были аккуратно сложены на сиденье. Райдер помог Стиверу расстегнуть пояс для денег, затем разорвал набухший кровью рукав, снял с него рубашку. Массивный торс Стивера был сплошь покрыт густыми завитками темных волос. Райдер мельком выглянул в окно: машинист лежал лицом вниз, темные пятна на его форменной тужурке показывали, куда попали пули Стивера.

Райдер присел рядом со Стивером и обследовал рану. Из входного отверстия сочилась кровь; там, где пуля вышла, крови было гораздо больше. Тоненькие струйки крови были почти незаметны под густой порослью волос.

— Вроде чистая, — сказал Райдер. — Болит?

Стивер помотал головой. Райдер порылся в металлической коробке с лекарствами и извлек пузырек с дезинфицирующим раствором.

— Сейчас забинтую. Это все, что можно пока сделать.

— Валяй. — Стивер пожал плечами.

Смочив две салфетки, Райдер осторожно промокнул рану, потом обтер кровь с руки Стивера. Намочил еще две салфетки, наложил на рану и тщательно забинтовал руку. Стивер стал одеваться.

— Не слишком затянул? А то онемеет.

— Ерунда, — ответил Стивер. — Почти не чувствую.

Убедившись, что Стивер оделся, Райдер спрятал индивидуальный пакет и двинулся обратно к кабине. На ходу отметил безмолвный обмен страстными взглядами между Уэлкомом и девчонкой в мини-юбке; на скулах у него заходили желваки, однако он не остановился и не сказал ни слова. Лонгмэн преградил ему дорогу:

— Где машинист?

— Машинист мертв.

Войдя в кабину, он плотно прикрыл за собой дверь. Динамик неистовствовал. Нажав педаль, Райдер включил микрофон:

— «Пэлем Сто двадцать три» вызывает Центр управления. Прием.

— Ах ты ублюдок! За что вы убили машиниста?

— Вы подстрелили одного из моих людей. Я предупреждал, что за этим последует.

— Кто-то нарушил приказ и выстрелил. Это просто ошибка! Свяжись вы сразу со мной, и его не пришлось бы убивать.

— Где деньги?

— Рядом с вагоном.

— Даю три минуты на доставку. Прием.

— Ублюдок, гад! Ох как хочется с тобой повстречаться! Ох, как хочется!

— Три минуты, — повторил Райдер. — Конец связи.

— Эй, ребята!

Приглушенный голос донесся откуда-то из мрака. Мисковски сжал рукоятку автомата:

— Кто здесь?

— Я полицейский! Я тут, за опорой. Передаю приказ окружного инспектора: продолжать доставку денег по плану.

— А те знают, что мы идем? Не начнут снова палить?

— Да они там уже красный ковер расстелили. Вы же несете миллион баксов наличными!

Напарник сержанта Мисковски встал и закинул мешок на плечо.

— Пошли, сержант.

Невидимый голос сказал из темноты:

— Приказано шевелиться, в темпе.

Мисковски поднялся и включил фонарь.

— Проклятье, что угодно отдал бы, лишь бы оказаться сейчас в другом месте, — проворчал он.

— Удачи, — послышалось из темноты.

Размахивая фонарем, Мисковски пристроился за напарником.

— Марш смерти, — пошутил напарник.

— Типун тебе на язык, — оборвал Мисковски.

— Черт, если мне удастся когда-нибудь отчистить форму от всего этого дерьма… — проворчал напарник. — Надеюсь, тут все-таки когда-нибудь наведут чистоту.

Человеческий обрубок, взгромоздившись на тележку с колесиками, покрытую истлевшими остатками восточного коврика, ехал вдоль тротуара. Ноги у мужчины чуть ниже бедер были словно отхвачены одним ударом ножа. Калека ловко катил на тележке вперед, отталкиваясь руками от асфальта — он сидел прямо, расправив широкие плечи, лицо его было изрезано морщинами, черные волосы давно не видели ножниц. Он не говорил ни слова, только держал в руке жестяную кружку. Копы беспомощно провожали его взглядами, пока он катил на своей тележке вдоль тротуара. Безногому охотно подавали — мелкие монетки так и летели в его кружку.

— Господи, спаси и помилуй, ни за что не поверил бы, если бы не видел собственными глазами! — Долговязый мужчина, акцент которого выдавал в нем уроженца Среднего Запада, рылся в кошельке в поисках мелочи.