Саладин. Победитель крестоносцев - Александр Владимирский

Этот эмир отбыл последним; он выступил в ночь на субботу, 9-й день жумада I 586 г. (14 июня 1190 г.). Уход этих войск сильно ослабил правый фланг, который они в основном составляли; поэтому султан велел ал-Малику ал-Адилю перейти на правый край правого фланга и занять позицию, освобожденную Таки ад-Дином. Имад ад-Дин был поставлен на левый край левого фланга. Как раз в это время в армии началась эпидемия, и Музаффар ад-Дин, повелитель Харрана, пострадал от болезни, но выздоровел; затем заболел ал-Малик аз-Зафир, но он тоже поправился. Заболело великое множество людей, полководцев и других; но, хвала Аллаху, болезнь проходила в легкой форме. Та же эпидемия поразила и армию врага, но там она распространилась и протекала более тяжело, унося множество жизней. Султан оставался на своей позиции и следил за действиями врага.

Сын короля занял место своего отца, но его поразила тяжкая болезнь, которая вынудила его задержаться в стране Ибн Лауна. Он оставил при себе двадцать пять рыцарей и сорок храмовников (дави), отправив остальную часть армии вперед — занять дорогу на Антиохию. Поскольку его войско было очень многочисленным, он разделил его на три части. Первая, под командованием графа, занимавшего среди них видное положение, проходила рядом с замком Баграс, когда местному гарнизону, в котором было всего несколько человек, силой и хитростью удалось захватить две сотни ее солдат. После этого они сообщили, что враг измотан, страдает от болезни, что у него всего несколько лошадей и вьючных животных и что запасы продовольствия и оружия у них на исходе. Наместники, поставленные султаном в различных городах Сирии, проинформированные о таком положении дел, снарядили войска, чтобы посмотреть, что делает враг. Эти воины натолкнулись на большой отряд (германцев), которые вышли из лагеря на поиски продовольствия; они стремительно атаковали германцев, и те потеряли более пятисот человек убитыми и захваченными в плен. Так, по крайней мере, сообщали в депешах наши писцы.

От католикоса прибыл второй гонец, и султан принял его; я присутствовал при этой встрече; он сообщил нам, что, хотя германцев и очень много, они очень ослаблены, ибо у них почти не осталось лошадей и припасов, а большая часть их вещей перевозится на ослах. «Я занял позицию на мосту, по которому им предстояло пройти, — рассказывал он, — чтобы хорошенько их рассмотреть, и увидел, как мимо меня проходило великое множество людей, но практически все они были без кирас и без копий. Я спросил, почему они в таком виде, и получил ответ: «Мы несколько дней прошли по болезнетворной равнине; у нас закончились запасы продовольствия и дрова, и нам пришлось сжечь большую часть нашего добра. Кроме того, смерть унесла многих из нас. Нам пришлось убивать и есть своих лошадей и жечь копья и припасы, так как у нас не было дров».

Граф, командовавший их авангардом, умер, когда они добрались до Антиохии. Нам стало известно, что Ибн Лаун, узнав о том, что их армия находится в полном изнеможении, преисполнился надеждой воспользоваться своим преимуществом и, зная, что король болен и оставил себе всего нескольких воинов, задумал завладеть его сокровищами Нам сказали, что эмир Антиохии также узнал об этом и отправился к королю германцев, чтобы познакомиться с ним и привезти его в город с целью присвоить себе его сокровища, если тот умрет, находясь в городе. Новости о врагах приходили постоянно, и мы знали, что среди них свирепствует эпидемия, которая все больше и больше подрывает их силы».

Борьба с Третьим Крестовым походом стала для Саладина настоящей войной на истощение, и он потратил на нее все доходы казны и военную добычу. Это, в частности, стало главной причиной, почему правление Саладина не было ознаменовано реализацией масштабных строительных проектов, а затягивание войны вызвало ропот эмиров, которые не могли воспользоваться своей добычей. По словам аль-Кади аль-Фадила, Саладин «потратил доходы с Египта на завоевание Сирии, доходы с Сирии на захват Месопотамии, а доходы с Месопотамии — на покорение Палестины». Султану становилось все труднее содержать большие армии. А владельцы иктов — земельных наделов, жаловавшихся за военную службу, стремились на месте наблюдать за сбором урожая в деревнях, с которых они собирали налоги, что также ослабляло армию. Также и родственников Саладина больше интересовали собственные поместья, а не борьба с крестоносцами.

«Салах ад-Дин, — писал Ибн аль-Асир, — никогда не выказывал твердости в своих решениях. Когда он осаждал какой-нибудь город и его защитники сопротивлялись некоторое время, он охладевал и снимал осаду. А ведь монарх не должен поступать так, даже если судьба ему благоприятствует. Лучше иногда потерпеть неудачу, оставшись твердым, чем иметь успех и затем расточить плоды своей победы. Ничто лучше не иллюстрирует эту истину, нежели поведение Салах ад-Дина в отношении Тира. То, что мусульмане потерпели неудачу перед этим городом, исключительно его вина».

Тут надо сказать, упреки Саладину по поводу отказа от осады Тира сразу после победы при Хиттине совершенно справедливы. Если бы он сразу же после победы под Хиттином озаботился не захватом Иерусалима, а ведением правильной осады Тира, куда собрались все остатки войска Иерусалимского королевства, то он имел бы все шансы взять город еще до подхода подкреплений во главе с Конрадом Монферратским. И тогда участникам Третьего Крестового похода действовать было бы гораздо труднее, поскольку они лишились бы базы на палестинском побережье, и им пришлось бы с боем отбивать какой-то порт, занятый сильным мусульманским гарнизоном. А Иерусалим от султана все равно бы никуда не делся.

Тир Саладину взять не удалось, поскольку крестоносцы господствовали на море. Баха ад-Дин так описывает гибель египетского флота под Тиром: «Флотом этим командовал некий человек по имени ал-Фарис Бадран, отважный и искусный мореплаватель. Абд ал-Мухс — главный флотоводец — велел кораблям соблюдать бдительность и осторожность, чтобы враг не мог улучить возможности причинить им вред; однако моряки проигнорировали этот совет и ночью не стали выставлять надежную стражу. Поэтому флот неверных вышел из Тирской гавани, неожиданно напал на них, захватил пять кораблей и двух капитанов, а также убил великое множество мусульманских моряков. Это случилось в 27-й день месяца шаввал (30 декабря 1187 г.). Султан был сильно огорчен случившимся, и, поскольку уже начиналась зима и шли сильные дожди, войска больше не могли продолжать сражение. Он собрал эмиров на военный совет, и те посоветовали ему свернуть лагерь, чтобы дать солдатам небольшую передышку и подготовиться к возобновлению осады некоторое время спустя.

Он последовал совету и отошел, разобрав баллисты и увезя их с собой. То, что невозможно было увезти, он приказал сжечь. Султан отбыл во 2-й день месяца зу-л-када того же года (3 января 1188 г.) Затем он распустил отряды, из которых состояло его войско, и позволил им разойтись по домам. Сам же со своим собственным войском расположился в Акре и оставался там до 584 г. (начала марта 1188 г.)».

Как пишет М. А. Заборов, «известие о падении Иерусалимского королевства, докатившись до Западной Европы, произвело впечатление громового удара. Папа Урбан VIII, узнав о случившемся, умер от потрясения. Его преемник Григорий VIII энцикликой от 29 октября 1187 г., разосланной из Феррары, призвал католиков к новому крестовому походу. Он предписал им еженедельный пост по пятницам в течение пяти лет, и на то же время всем вменялось в обязанность дважды в неделю полностью воздерживаться от мясной пищи. Проповедь крестового похода — ее особенно энергично вел кардинал Энрико из Альбано — подхватил и следующий папа, через два месяца сменивший Григория VIII, Климент III. Необходимо было поддержать стремительно падавший престиж папства. Для возбуждения религиозного энтузиазма наиболее преданные слуги апостольского престола из числа кардиналов приняли обет обойти пешком всю Францию, Англию и Германию.