Родословная до седьмого полена - Дарья Донцова

А Петя именно в этот момент входит. Они с Вибровым в кабинет удалились, обе двери за собой закрыли, о чем говорили, Невзорова не слышала, она была по уши влюблена в Вадима, поэтому при мысли о Соне в ее душе поднялась волна негодования. Кто разрешил этой твари, жирной, тупой гадючке делать Вадюше выговор? Желание напакостить Соньке охватило Веронику, она в порыве вдохновения придумала, как досадить мерзавке.

Ника попросила начальника техотдела добыть ей мобильный телефон Нечеткиной, позвонила ей и нежно пропела:

— Дорогая Екатерина! Вас беспокоит секретарь олигарха Петра Иванова. Он очень извиняется, что не сам звонит, но шеф срочно улетел в Париж по делам. Он вас разыскивал, но телефон не отвечал, поэтому босс велел мне передать, что очень просит вас освободить день и прилететь к нему в Париж погулять. Катя, сделайте одолжение, запишите информацию. Завтра, девять утра. Внуково, терминал частных рейсов. В шесть за вами приедет шофер. Алло, вы меня слышите?

— Кому вы звоните? — сладким голосом спросила Соня.

— Екатерине Валерьевне Носовой, — ответила Невзорова, — ох, наверное, я не туда попала, прошу прощения.

— Нет, нет, — зачастила Соня, — номер верный, но Катя пошла со своим мужем в кино. А я свободна. Могу завтра в Париж направиться.

— Не надо врать, — отрезала Вероника, — у Кати нет супруга. Не берите чужую трубку, вас Петр в Париж не звал. Я напишу Катюше на емайл.

Вот таким образом Невзорова отомстила Соне и почувствовала себя весьма довольной. Пусть теперь Нечеткина корчится от зависти, кусает локти и льет слезы. Никто не смеет с Вадиком грубо разговаривать.

Юлия мрачно усмехнулась.

— Поговорив с Петей и Вероникой, я ушла, зная, что более никогда не вернусь к Вадиму. Приехала к отцу, все ему рассказала. Развод оформили на следующий день.

— У вашего отца большие связи, — кивнула я.

Милованова посмотрела на свой письменный стол.

— Да. Мне повезло с родителями, они ради меня на многое готовы, всегда поддержат, поймут, защитят. Папа меня выслушал и сказал: «Заинька, всем свойственно ошибаться. Отрицательный опыт тоже полезен. Умный человек выйдет из неприятной ситуации закаленным. А мой ребенок из породы «homo разумный». Поужинай, мама очень вкусную запеканку приготовила, и ложись спать. Я решу все вопросы». На следующий день в районе обеда мне принесли паспорт со штампом о разводе. В девять вечера я вернулась в свою квартиру, там ничего не напоминало о Вадиме, не осталось ни одной его вещи! Ни нитки!

— Арсений Сергеевич молодец, — похвалила я медиамагната.

— Да, — согласилась Юля, — мой папа лучше всех. Он выяснил, кто и почему убил Катю.

— Это сделала Соня? — предположила я. — Вероника позвонила ей, осталась очень довольна тем, как она больно ущипнула Нечеткину, сообщив о том, что Петя приглашает Катю в Париж. Софья рассвирепела и придумала историю с перевозкой героина. Подобное можно нафантазировать, только полностью потеряв самообладание от зависти и злости.

Юля взяла телефон.

— Папа, ты на месте? Отлично. Сейчас придем вместе с гостьей.

Мы с Юлией вышли из кабинета, поднялись на последний этаж офисного здания. Моя спутница достала из кармана пропуск, провела им по закрытой створке, раздался щелчок. Я увидела небольшой холл и охранника в черном костюме, который сидел за столом.

— Добрый день, Юлия Арсеньевна, — сказал секьюрити, вставая.

— Здравствуйте, Сергей, — улыбнулась моя спутница. — Дарья, нам сюда.

Мы миновали холл, коридор, приемную с двумя женщинами на рецепшен и вошли в большой кабинет. Стройный мужчина встал из-за стола.

— Арсений Сергеевич, — официально обратилась к отцу дочь, — ко мне сегодня приехала Дарья Васильева. Я узнала от нее новость: Вадим Вибров недавно был найден в лесу мертвым, его отвезли в морг, где труп ожил и ушел.

Милованов не изменился в лице, он показал рукой на кресла возле круглого стеклянного стола.

— Присаживайтесь. Слушаю вас. Почему вы вдруг приехали к Юлии с сообщением о Виброве?

Я опустилась на сиденье.

— Все началось со смерти Вероники Невзоровой, она умерла в холле нашего дома в Ложкине и, в отличие от Виброва, не ожила. Мне придется повторить все, что я рассказала вашей дочери.

— Пожалуйста, — по-прежнему не демонстрируя ни малейших эмоций, согласился владелец издательского холдинга, — я никуда не тороплюсь.

Разговор затянулся, часа через два я позвонила Дегтяреву, передала трубку Арсению Сергеевичу. Спустя некоторое время в просторный кабинет вошел Александр Михайлович, и беседа с Миловановым продолжилась.

Миновала неделя. Во вторник утром Феликс, который успел вернуться из командировки, сказал мне:

— Кто-то из нас должен остановить Дегтярева. Пора ему объяснить, что и дома, и на работе люди знают про его Инстаграм с бодрым названием «Саша Крут».

Я захихикала:

— Побывал в его аккаунте?

— Да уж, — вздохнул Маневин, — помыслить не мог, что умный, состоявшийся мужик может столь глупо себя вести.

— Это нам кажется глупым, — засмеялась я, — потому что мы знаем правду про Александра Михайловича. Но у него много подписчиков, в основном женщины. Они в полном восторге от Александэра, частного детектива, владельца международного сыскного агентства.

— Хуже ребенка, ей-богу, — вздохнул Маневин.

— Мне самой Александэр нравится, — веселилась я, — ему сорок с небольшим. Стройный, спортивный, имеет квартиры в Москве, Париже, Нью-Йорке, летает по всему миру в сопровождении любимого мопса Хуча, распутывает дела невероятной сложности.

Феликс прикрыл ладонью глаза.

— О боги Олимпа! Я не изучал детально тексты полковника. Просто заметил, что он умело исправляет свою внешность и изменяет интерьер комнаты, одежду. Хуча я не узнал.

— Дегтярев омолодил не только себя, но и мопса, — расхохоталась я, — почитай его сообщения. Александр Михайлович Джеймс Бонд! Но в отличие от героя Яна Флеминга, наш полковник не носится за каждой юбкой. Он ценитель вина, картин, музыки, читает на ночь Шарлотту Бронте и Джейн Остин.

— С ума сойти, — подпрыгнул Маневин. — Вино? Да Александр Михайлович рислинг от токайского не отличит. Он частенько говорит с тоской о прекрасных напитках, которые приобретал в советские годы: «Арбатское» и «Солнцедар»[3]. А когда я ему на день рождения привез из Франции из провинции Шампань бутылку настоящего шампанского, он, пригубив его, произнес: «Букет не очень ароматен. Вот в студенческие годы мы брали “Салют”! Восхитительное шампанское. Теперь уже такого нет!»