Три мага и «Маргарита» - Аннетт Мари

Мы уставились друг на друга.

– То есть, – медленно проговорила я, – если бы колдун не напал на меня, и Кай не привез меня к вам, и они с Эзрой не решили бы остаться на ночь дома, то Ледяной застал бы тебя там одного.

Аарон кивнул, несколько утратив свою обычную самоуверенность.

– Он вошел под чарами незаметности. Пожалуй, один только Эзра и способен был его услышать. – Он сжал губы. – Да и Эзра мог бы проспать, если бы ты его не разбудила.

Мои нервы натянулись как канаты при мысли о том, что могло бы случиться, если бы не череда счастливых совпадений.

– Но чары незаметности – это же колдовство?

– Купить артефакты у колдуна может кто угодно. И алхимические зелья тоже. Шарпи, мой меч, в сущности, тоже артефакт. – Аарон побарабанил пальцами по ноутбуку. – Вот черт. Хорошо бы Кай поймал этого криомага. Хочу выяснить, откуда они столько всего о нас знают.

– Да уж, – согласилась я. – Иначе я со всеми этими волнениями язву себе наживу.

Озабоченное выражение лица Аарона сменилось улыбкой.

– Не волнуйся, Тори. Мы тебя защитим.

Я почувствовала щекотку в животе. Вот черт. Я не хотела, чтобы меня защищали. Не хотела, чтобы по моим следам рыскали убийцы. Но от рыцарских клятв Аарона у меня кружилась голова.

– Рыцарь Мечей… – пробормотала я.

– Что?

– Ничего.

Аарон подпер подбородок рукой:

– А, ты про Таро, да? Разобралась в этом прорицании?

– Да в чем там разбираться? Все очень расплывчато и может означать что угодно.

– Ты думала о том, чего боишься?

– Не знаю, – протянула я. – Может, лежать мертвой в одном белье, когда меня прирежет кинжалом колдун?

– В одном белье? – с любопытством переспросил Аарон.

– Я же была в примерочной. Вполне могла бы стоять там в одних трусах, когда он ворвался.

Аарон усмехнулся, словно воображаемая картинка доставила ему удовольствие.

– Такие страхи Таро не улавливает. Кай же сказал – это должно быть что-то такое, что уже давно тебя беспокоит.

– Тогда я вообще не представляю, что это предсказание может значить.

Взявшись за подбородок, Аарон наклонил голову набок, и его голубые глаза встретились с моими.

– А по-моему, ты знаешь.

В животе у меня снова екнуло, но уже по-другому – неприятно. В голове промелькнули слова Сабрины о том, что мое прошлое мешает мне видеть ясно.

– Почему ты так говоришь?

Он выжидающе молчал.

У меня сами собой сжались кулаки, и я отвернулась. Да, я знала, какой страх уловили карты Таро, но не собиралась никому об этом рассказывать, а Аарону тем более. Он посмеется надо мной, и я его возненавижу. А мне этого совсем не хотелось.

– Тори… – негромко начал он.

Я стиснула кулаки еще крепче. Через силу взглянула ему в глаза и поняла: что бы я ни сказала, он не станет насмехаться. Может быть… может быть, если я расскажу ему кое-что, предсказание не будет так назойливо сверлить мне мозг.

– Мой отец – последняя сволочь, – проговорила я легким, небрежным тоном. – Когда мне было семь лет, мама решила, что с нее хватит, и ушла. У меня не осталось никого, кроме брата. А потом, когда Джастину исполнилось пятнадцать, он убежал из дома. Мне тогда было десять. И я осталась одна с отцом…

Я взяла тряпку, которой протирала стойку, и скрутила ее жгутом, забыв, что хотела изобразить безразличие.

– Потом мне пришлось жить у родственников. А когда мне было шестнадцать, Джастин вернулся и забрал меня. Я разорвала все связи с родственниками и начала сама строить свою жизнь.

Аарон выдернул тряпку из моих пальцев, на которых уже побелели костяшки. Собравшись с силами, я заставила себя улыбнуться. Наверное, улыбка вышла неубедительной, но я хотя бы попыталась.

– Все стало хорошо. Я была счастлива. Но потом Джастин подал заявление в полицейскую академию – здесь, в этом городе, и его приняли, и… – Я закашлялась, стараясь скрыть дрожь в голосе, пока она еще не стала слишком заметной. Почему об этом так тяжело говорить? Правда, до сих пор я никому не говорила, но все равно странно, что так тяжело.

– Это нормально, – добавила я. – Он уехал за своей мечтой. Я счастлива, что он добивается того, чего хочет. Я вернулась к родственникам – к тем, с которыми хоть как-то можно было жить, но отец снова появился на горизонте, и тогда я уехала сюда.

– И опять живешь с братом, – пробормотал Аарон. – Боишься, что он бросит тебя в третий раз?

– Нет, не в этом дело. – С преувеличенной небрежностью пожав плечами, я взяла тряпку и вытерла со стойки несколько капель воды. – Я знаю, что он не всегда будет рядом. У него своя жизнь, и он мне ничего не должен. Теперь, если он снова уйдет, я не пропаду. Я в нем не нуждаюсь.

– Ясно, – мягко сказал Аарон.

Я бросила на него быстрый, тревожный взгляд.

– Что тебе ясно?

– У тебя же есть мой номер, да? Выучи его наизусть.

– Зачем?

– Чтобы, где бы ты ни была и что бы с тобой ни случилось, ты могла мне позвонить. Я всегда приду на помощь.

Но мне не нужна была помощь. Ни его, ни чья-то еще. Если уж родная мать меня бросила, а брат даже два раза, и родственники помогают только тогда, когда им это удобно, – как я могу доверять ему, в сущности, незнакомцу?

Я доверяла только одному человеку – себе самой. Когда-то я поверила Джастину, моему рыцарю и герою, поверила, что он поможет мне снова собрать себя из кусочков. Но это оказалось нелегким делом. Пришлось возиться с моими вспышками ярости, с моей шаткой самооценкой, с неумением себя сдерживать, и тогда он опять бросил меня.

Да катись оно все! Больше я никому не позволю так меня растоптать, хватит. Сама о себе позабочусь.

Я не успела подобрать слова для ответа: Купер высунул голову из-за двери. Сегодня он подменял Рэмси на кухне, пока тот вместе с Каем и Эзрой гонялся за отступниками.

– Привет, Тори, – сказал Купер, и от него потянуло резким запахом сигарет. – Ты как, одна справишься? Тут сегодня пусто, так что я думаю свалить пораньше. Хочу успеть поужинать в китайском ресторанчике, пока он не закрылся.

– А который час? – спросила я. Лень было лезть в карман за телефоном.

– Четверть двенадцатого.

– А, ну тогда ладно. Без проблем. Все равно через несколько минут пора начинать уборку. – Помахав мне рукой, Купер скрылся за дверью, и я потянулась на стуле, разминая плечи. – Я бы тоже не отказалась сейчас от китайской еды. Или, еще лучше, от чего-нибудь сладкого.

У Аарона загорелись глаза. Да он, оказывается, тоже сладкоежка, еще хуже меня! Можно было и раньше догадаться – когда он заказал «Маргариту» и настаивал на непременной вишне в сахаре.