«Смерть» на языке цветов - Людмила Мартова

* * *

В Лилиной машине «полетел» ремень генератора. Именно такой диагноз поставил Илья, покопавшись под капотом ровно одну минуту.

— И что же делать? — растерянно спросила Лиля.

Со всеми житейскими трудностями она легко справлялась сама, могла без мужской помощи организовать ремонт, переезд, отпуск и ликвидацию стихийного бедствия, вот только, когда ломалась машина, почему-то сразу становилась беспомощной, как младенец. В такие минуты Лиля сама себе напоминала блондинку, живущую по формуле: «я девочка, я не хочу ничего решать, я хочу новое платье».

Платье в данный момент она не хотела, зато мечтала о том, что неведомый ей ремень генератора материализуется откуда-то из воздуха, машина сама собой починится, и можно будет ехать дальше.

— Вот что. — Широков захлопнул капот и отряхнул руки. — Лилия Юрьевна, я предлагаю доехать до моего дома. У меня есть старый ремень, который я поставлю на ваш автомобиль, и вы вполне сможете без приключений добраться до города, а там до станции техобслуживания.

— Нет, Илья, это, наверное, неудобно. И потом, этот ремень, он же денег стоит.

— Да бросьте вы, Лилия Юрьевна. Живу я один, так что ваш визит никого не отвлечет и не расстроит. Ремень я вам просто одолжу, а потом вы мне его вернете. Мы со Сколкиным к вам в управление, как на работу ходим. Вот и отдадите при случае.

— Что ж вы один живете, Илья? Неужели не нашлось женщины, которая оценила бы вас по достоинству? — Настроение у Лили было хорошее, поэтому и разговаривала она игривым тоном, который обычно не позволяла себе с малознакомыми людьми.

— В разводе, — коротко ответил он. — Дом, конечно, не мой. Мы его вдвоем с сестрой строили. То есть строил, конечно, я, а деньги давала она, она более моего зарабатывает. Но сестра тут только наездами бывает, а я постоянно живу. Не могу я в каменных джунглях. Да и квартиру пришлось жене оставить. Так что все к лучшему сложилось.

За разговорами они почти доехали до нужного места. С асфальтовой дороги свернули на примыкающую узкую гравийную отворотку, чуть ли не тропинку, которая чуть поднималась в горку, где стоял массивный деревянный дом, выкрашенный морилкой в темный цвет. Под красной черепичной крышей он производил мрачное впечатление — здоровенный, закрывающий солнце, из широких круглых бревен. Вокруг тропы, по которой они ехали, лежали огромные каменные валуны, от чего пейзаж вокруг становился фантастическим и немного пугающим.

— Ледник шел, — коротко пояснил Широков, перехватив Лилин заинтересованный взгляд.

Мертвая часть деревни, с развалившимися и сгоревшими остовами домов, осталась справа. Дом Широкова стоял на самом краю поселка, на отшибе, как говорили раньше. Гравийная дорожка привела их к высокому темно-красному забору с массивными металлическими воротами. По верху забора шли острые пики, грозяще потерей штанов любому желающему через него перелезть.

— Когда в такой глуши живешь, остерегаться чужаков надо, — бросил Илья, снова перехватив взгляд Лили, брошенный на пики. — Вы посидите в машине, пожалуйста. Я собак в клеть загоню.

— Собак?

— У меня два ротвейлера. Настоящих, тренированных. Я когда уезжаю, отпускаю их по двору бегать. Лучшая защита от непрошеных гостей. Сейчас, подождите минуточку.

У Лили по спине побежали мурашки, и она взяла Матвея за руку. Собак она не боялась и всегда находила с ними общий язык, но тренированные ротвейлеры действительно представляли из себя реальную угрозу.

Широков исчез внутри двора, что-то прокричал, лязгнуло железо, и, широко открыв ворота, он вскочил обратно в машину и лихо зарулил во двор.

— Можно выходить, — сообщил он и скрылся из виду, чтобы закрыть ворота.

Лиля опасливо спустилась с подножки во двор. Он был большим и очень чистым. Вдалеке виднелся сарай, такой же основательный, как и дом. Справа от входа изрядную часть двора съедал сетчатый вольер, в котором, злобно рыча, бродили два огромный пса, косясь на хозяина и его гостей. Засов на вольере был плотно заперт, так что Лиля разрешила Матвею тоже выйти из машины.

Посредине двора чьи-то знающие руки разбили чудесную клумбу — большую, многоярусную, уже покрытую какими-то синенькими цветочками, напоминающими то ли ирисы, то ли подснежники. Чуть дальше виднелась большая теплица, в которой тоже росли цветы.

— Сестра увлекается. — Широков продолжал читать Лилины мысли и отвечать на вопросы, которые она даже не задавала вслух. — Я-то к этому равнодушен, а она на цветах помешана просто. Я не возражаю, хоть и гламур это. Дом же не только мой, но и ее тоже.

За домом забор из металлопрофиля переходил в каменный, увитый плетями дикого винограда, на которых уже проклевывались первые листочки. У дальнего края стояла баня, такая же основательная, как и другие постройки. За баней в стене виднелась небольшая калитка, что-то вроде черного хода, закрытая на засов.

— Спуск к речке, — прокричал Широков. И Лиля даже засмеялась тому, как ловко у него получается вести с ней разговор, в котором одна сторона задавала вопросы, не открывая рта. — Проходите в дом. Сейчас я чайник поставлю и, пока он кипит, найду все, что нам нужно, чтобы починить вашу машину.

— Может, не надо чаю? — засомневалась Лиля.

Отвечать на этот ее вопрос Широкову не пришлось. За него это сделала природа. Внезапно задул сильный ветер, тучи на небе плотно закрыли солнце, на землю упали первые крупные капли весеннего дождя.

— Да сейчас дождь будет, — кивнул на небо Широков. — Проходите в дом, Лилия Юрьевна, и ты, мальчик, тоже. Чайку попьем, дождь переждем и поедем.

Признавая его правоту, Лиля зашла внутрь дома и сняла ботинки. Матвей последовал ее примеру. Он был молчалив и тих. И Лиля даже удивилась мимоходом, что это с ним, но тут же решила, что он переживает перед предстоящей встречей с теткой.

— Долго машину чинить? — спросила она. — Может, вы, Илья, нас отвезете в коттеджный поселок, который напротив, у нас там дело. А к машине мы потом пешком придем.

— Да разберемся по ходу, не берите в голову. — Широков махнул рукой и скрылся в недрах большой просторной кухни. — Проходите сюда, Лилия Юрьевна, а сын ваш пока может в гостиной телевизор посмотреть. Ты не стесняйся, мальчик. Проходи, делай, что хочешь. Тут все можно.

Лиля не стала его поправлять, что Матвей ей вовсе не сын, и он обрадовался так сильно, что даже задохнулся от своей нечаянной радости. Пристроив свой рюкзак на вешалку в прихожей, мальчик прошел в комнату. Он слышал, как смеялась на кухне Лиля, как деловито и обстоятельно звучал голос оператора Ильи, как уютно шумел чайник. Радость схлынула, зато неведомое ему раньше чувство острой опасности поселилось где-то в глубине живота, вызывая тошноту. Матвей даже подышал широко открытым ртом, надеясь, что тошнота уйдет. Но она становилась все сильнее.

Из этого дома нужно было уходить. А главное — уводить Лилю. Это Матвей понимал совершенно четко. Черт, если бы у него был мобильный телефон, то он позвонил бы… Кому бы он позвонил? Наверное, папе Степки, дяде Сереже Лаврову. Хотя Матвей все равно не знал его номера. Как было бы здорово, если бы дядя Сережа сейчас был здесь. Он же живет недалеко, тетя Лиля сказала.