В клетке. Вирус. Напролом - Джон Скальци

– Ничего хорошего, – сказала мне Тайла. – Пуля застряла в плече. Вроде бы ничего важного не задето, но Ванн обязательно надо в больницу. Я бы отправила ее в нашу клинику в Говард, чтобы самой за ней присмотреть, но Джорджтаун ближе. Я поеду с ней. Кое-кого я там знаю. На них можно положиться.

– Спасибо, Тайла.

– Мне все равно в кино не очень хотелось.

– А мне что делать? – спросил Тони.

– Я бы хотел, чтобы ты еще раз поизучал ту программу, – сказал я.

– Зачем?

– Помнишь, ты говорил, что она едва ли будет работать на какой-нибудь другой нейронной сети?

– Ну да, – подтвердил Тони.

– У меня есть веские основания считать, что ты ошибся. Возвращайся в морг. Я кое-что тебе перешлю.

– Э-э, ты шутишь или как? – с тревогой спросил Тони.

– Если бы.

– Шейн, – позвала Ванн.

Я посмотрел на нее.

– У вас треснула спина.

– Я поймал ею пулю. Но все в порядке. Завтра заменю панель.

– Спасибо.

– С вас причитается.

Она улыбнулась, потом спросила:

– Риз?

– Мертва.

– Как это случилось?

– Граната.

– Твою мать.

– Думаю, она не была собой все это время.

– Как Сани?

– Да, – сказал я. – Я уверен в этом. И еще одно. Мне кажется, перед смертью она пыталась сказать, что в тот день, когда взорвали «Лаудон фарма», она не была интегрирована с Самуэлем Шварцем все то время, что находилась на званом ужине у моего отца. Она послужила ему алиби, пока он отлучался и делал что-то еще.

– «Лаудон фарма», – заключила Ванн.

– Возможно.

– Тогда вам придется противостоять главному юристу крупной компании, – сказала Ванн. – Удачи вам с этим.

– Она всегда со мной, – заверил я.

– Ваши соседи…

– А что с ними?

– Если Риз была интегрирована…

– То ее клиент их видел, – договорил я.

– Я дам ваш адрес, мы пошлем туда агентов.

– Оставьте кого-нибудь для себя. Она же только в вас стреляла.

– Да, только в меня, – подтвердила Ванн.

До меня не сразу дошло, что она имела в виду.

– Вот черт! – охнул я и отсоединился.

– Эй, ты, стоять! – испуганно вздрогнул Джерри Ригс, когда я внезапно зашевелился в своем «Камен зефире». – Господи, парень, ты бы хоть предупреждал. Этот трил ни разу не дернулся за все время, пока я здесь.

– Джерри, – сказал я. – Тебе надо уходить. Немедленно!

– Что случилось?

– Я точно знаю, что скоро сюда придет тот, кто хочет меня убить.

Джерри рассмеялся, но тут же осекся:

– Ты шутишь?

– Джерри, пожалуйста, – сказал я. – Вали уже отсюда, к чертям собачьим.

Он с изумлением уставился на меня, потом положил на стол книгу, которую читал, и быстро пошел к двери.

Я взглянул на себя, мирно лежащего в «колыбели», и тоже направился к двери.

Мать с отцом ужинали на кухне. У прислуги был выходной. Оба повернулись ко мне, когда я вошел.

– Крис, – сказал папа.

– Что случилось с твоим шестьсот шестидесятым? – спросила мама, глядя на мой трил.

Внезапно погас свет.

– Уходите из дома, – прошептал я. – Сейчас же!

У «Зефира» был режим ночного ви́дения. Я включил его, огляделся и схватил с разделочного стола нож; потом подумал секунду и снял с крюка тяжелую чугунную сковородку. В общем, приготовился как следует.

В свою комнату я зашел одновременно с тем, кто проскользнул в нее через приоткрытую стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик. Гость был невысокий, коренастый; он шагал, выставив вперед пистолет, но держал его стволом вниз. Он сразу направился к моей «колыбели», окруженной созвездием огоньков, которые питались от аварийных аккумуляторов, рассчитанных на двенадцать часов работы. Этого освещения ему с лихвой хватило бы, чтобы загнать мне пулю в мозг. Он шагнул вперед, оставаясь ко мне спиной, и поднял пистолет. Выглядел он при этом вполне профессионально.

Если не учитывать того обстоятельства, что он даже не огляделся по сторонам.

Чем я немедленно и воспользовался – прыгнул на него сзади и сбоку и хрястнул сковородкой по черепу.

Он рухнул как подкошенный, успев дважды выстрелить. Первая пуля пробила дырку в моей «колыбели». Мой бок сразу обожгло болью, когда в него вонзились отколовшиеся щепки. Вторая пуля прошла по высокой дуге над «колыбелью», ударила в стеклянную дверь во внутренний двор, разбив ее вдребезги.

Мой удар сковородкой оказался недостаточно мощным. Лежащий на полу стрелок вытянул ногу и с силой пнул меня в колено. Будь я в человеческом теле, я бы тут же повалился с громкими криками. Но я просто упал, потеряв равновесие, и выронил сковородку.

Убийца встал с пола и снова поднял пистолет, и тогда я сжал нож, который все еще держал в руке, и со всей силы всадил лезвие ему в ботинок. Он взвыл, отпрыгнул в сторону и схватился за нож, чтобы выдернуть его.

Я рывком встал на ноги и толкнул его, а он, удержав равновесие, резко повернул пистолет в мою сторону и выстрелил. Я почувствовал, как пуля вошла моему трилу в левый бок и разорвала его до ноги. Тут же в поле зрения выскочил сигнал тревоги, сообщавший, что я полностью потерял контроль над левой ногой. Я и сам это понял, потому что сразу упал ничком на кафельный пол, разбив лицо «Зефира» о плитки.

Тут же перевернувшись, я увидел, что мужчина стоит возле дверного косяка, стараясь не наступать на раненую ногу, и целится в меня. Нож по-прежнему торчал из его ноги, сковородка валялась где-то за моей спиной. Никакой надежды спастись у меня не было.

– Эй, ты! – услышал я голос отца.

Убийца повернулся и в ту же секунду получил в бок заряд из дробовика.

Выстрел застал меня врасплох, но убийцу он, наверное, удивил еще больше. Он пролетел через дверной проем, крутанулся в воздухе и упал лицом вниз примерно в футе от меня, не издав ни звука.

Он был мертв.

– Крис! – закричал папа.

– Я в порядке, – откликнулся я. – И тот и другой. Один, правда, немного похуже. – Я подтянул свою бесполезную ногу и сел.

В комнату вбежала мама с фонариком в руке и направила свет прямо мне в лицо, ослепив меня. Я поднастроил глаза на нормальный режим.

– Брось мне фонарик, – попросил я.

Она бросила. Я навел фонарик на убийцу. В том месте, где раньше у него были ребра, зияла огромная дыра. Папа стрелял с очень близкого расстояния.