Умница для авантюриста - Ева Ночь

Вряд ли мы исчезнем навсегда — это моё твёрдое убеждение. Я пихаю Бея в бок. Друг делает попытку номер два.

— Говорят, в сокровищнице Первородных лежат доказательства, что никаких драконов не было.

Менбар смотрит на нас с подозрением. Он чует неладное. Но это лишь ничем недоказуемые инстинкты.

— Чушь. Кто тебе сказал такое, мой мальчик?

Только святой Менбар мог не слышать фантазии и домыслы, что шёпотом передаются из уст в уста его учениками. У неумеющих лгать есть свои способы развлекаться. Собирать сплетни, выдвигать смелые теории — один из них. Спорить на интерес по любому поводу — повальная болезнь. Доказать друг другу, кто круче,

— это ли не радость? Это ли не возможность убежать от скуки?

— А ты бывал там, чтобы вещать об этом так уверенно? — Бей умеет выводить из себя всех. — Говорят, туда нет хода. Слишком большой секрет, чересчур великая тайна. Может, этого места вообще не существует?

— Нет никакой тайны! — вспыхивает Менбар. — Просто не каждому дано туда попасть!

Я вижу, как светятся из-под ресниц глаза Бея. Как сжимается рука в кулак. Есть. Он сумел. У друга дар: слышать мысли и видеть мыслеобразы ярко и чётко. Даже тайные, даже скрытые.

В этом суть нашего спора. Он узнаёт путь в сокровищницу Первородных. Я пытаюсь в неё попасть. В древнюю колыбель рода Бею дорога пока закрыта. Он не прошёл Посвящение — мал ещё, не достиг ста лет. А мне можно туда не только потому что вошёл в силу. Мой отец — один из тех, кого воскресили драконы. Глава рода Ай. Теперь я знаю, откуда это сокращение: айенниос — дети драконов.

— Всё просто, — возбуждённо шепчет Бей, как только нам удаётся удрать из обители Света, где нас бесконечно пичкают знаниями: век кровочмаков долог, поэтому до двухсот лет мы обучаемся, проходим ступени мастерства, обретаем Единственный дар, учимся трансформации, умением владеть разными видами энергии. — Нет никаких потайных ходов и лабиринтов, ловушек и хитросплетённых переходов. Всё это чушь и байки!

Я вижу, как друга распирает на части от собственной значимости, поэтому он не спешит делиться выведанным секретом. Главное — не показать интерес, иначе хождение вокруг да около продлится бесконечно.

— Надеюсь, Менбар ни о чём не догадался. Он слишком стар и очень хорошо нас знает, — делаю вид, что обеспокоен, и специально говорю о другом.

— Поэтому нужно поторопиться! — Бей легко шагнул в мою ловушку. — Путь в сокровищницу рода лежит через Стража. Ты можешь приказать ему или попросить.

Я скучнею на глазах. С чего Бей взял, что дракоящер будет меня слушаться? Это не тот случай, когда я могу повелевать. Разве что на коленях поползать для острастки.

— Сирмарр на это не пойдёт. Ты не понимаешь.

Бей тыкает кулаком мне под рёбра.

— Ты зря что ли дракоящерской морде чешую драишь? Всё, сдался? Проиграл спор?

Проиграть спор? Бею? Этому малолетнему подстрекателю? Вот ещё. Ни за что.

— Я попробую.

Это чистой воды упрямство. Нежелание сдаться. Ребячество двух взрослых, но ещё не поумневших мальчиков. Сейчас я это понимаю.

Я даже подобрал аргумент: будущий глава рода должен хоть раз побывать в сокровищнице. Прикоснуться к святыням. Услышать голоса предков. Это не ложь. Я мечтал об этом. Никому не рассказывал. Но Древняя колыбель — то, что будоражит умы и манит своей недоступностью. О ней грезят все молодые кровочмаки. И я не знаю ни одного, кто хоть раз побывал там.

Сирмарр не возражал. Смотрел на меня мудрым долгим взглядом. Водил умной острой мордой. Не дракон и не ящер — нечто среднее. Страж портала, который может перебрасывать в разные точки Зеосса. Как оказалось, и в сокровищницу тоже.

— Считаешшшь, ты выроссс? — шипит он, проникая взором слишком глубоко. — Считаешшшь, справишшшься?

— Да! — в моём голосе ни капли сомнения. Я даже не предполагал, что будет так легко.

Сирмарр ничего не сказал, лишь кивнул на портальный переход. И я шагнул, не сомневаясь, что попаду в сокровищницу рода. Летел, падал, кружился в разноцветных спиралях. Радовался. Пока не упал в другой мир. Пока не очутился на Иброне, в мире, где нет магии. Где живут чудаковатые профессоры и забавные миссис Фредкин. Где обитают золотоволосые девушки с карими глазами. Где не умеют читать мысли, но научились убивать и похищать людей.

Сейчас мне кажется, Сирмарр знал. И не в наказание я попал в этот мир, а для чего-то очень важного. Чтобы что-то сделать и понять. Научиться и приобрести. Потому что Обирайна никогда не совершает ложных шагов. Обирайна выбирает случай, который обязательно превращается в результат. В очень важную и нужную величину для одной-единственной конкретной цели.

«Кто ты, Гесс Тидэй?»

Я молодой и не особо умный кровочмак из мира Зеосс. Но разве я могу сказать тебе об этом, Рени?

Рени

Мы подплывали к Цилии тихо, словно подкрадывались. От утренних событий и следа не осталось. Будто ничего и не случилось. Только мрачный Джако портил спокойную, почти идиллическую картину. Он не отсиживался с Орландо в каюте при закрытых дверях, а стоял на страже. И, наверное, его хозяин был прав: горе горем, а работа работой. Джако никому не позволял думать, что плохо справляется со своим долгом.

Я так и не смогла уснуть. В отличие от Герды. Я честно выложила ей новости, которые удалось выведать у Гесса. Моя несравненная дуэнья поджимала губы, недовольно хмурилась, но ни словом не упрекнула меня ни за пылающие щёки, ни за растрёпанные волосы. Беспечно делала вид, что ничего не замечает. Если бы она устроила мне допрос по полной форме, я бы не солгала. Но с тех пор, как она превратилась в моего личного цербера, её чопорная строгость и вечное желание меня шпынять куда-то испарились. Впрочем, до сегодня у неё не было особого повода пройтись по моим манерам или прочитать лекцию о том, как ведут себя благопристойные девушки.

— По крайней мере, нас не прирежут в собственных постелях! — оптимистично заявила она и чистой совестью завалилась досматривать сны. Судя по всему, сонное зелье бродило ещё в венах всех пассажиров и членов команды. Гесс сказал, что и в моих тоже. Как-то он видел это. Да и все его действия не вязались с тем, к чему я привыкла. И если он думает, что на это можно закрыть глаза, то ошибается.

Матросы забегали быстрее, когда пришёл кровавый закат. Я стояла возле поручней и всматривалась вдаль. Ничего. Плотная кисея. Это даже не туман, а словно зеркальная гладь — ровная, без изъянов. Как будто нам ещё плыть и плыть. Ветер бил в лицо. Брызги летели и остужали горячую кожу. Я облизнула губы. Солёные. Резко и сильно пахло морем. Я вдруг поняла, что мне очень нравится этот запах.

— Не замёрзла?

Я даже не вздрогнула, услышав его голос. Наверное, потому что почувствовала приближение Гесса задолго до того, как он задал почти в самое ухо свой вопрос.