Ее последнее прощай - Мелинда Ли

– Дайте угадаю, – перебила его Морган. – Его брат – единственный, кто может подтвердить его алиби?

– Да. Камер наблюдения у них в мастерской нет. Только в офисе.

– Удобно.

Морган была удивлена, что шериф решил поделиться с ней этой информацией.

– Я тоже так подумал, – согласился Кинг. – Если у меня будет что-то еще, я вам сообщу.

– Спасибо, что держите меня в курсе, шериф.

Кинг пробурчал что-то вроде «всегда пожалуйста» и отключил разговор.

– Шериф сегодня очень разговорчив, – заметил Ланс.

– Да, вот так добровольно делиться информацией – это на него не похоже, – согласилась Морган. – Не к добру это. Чувствую, скоро снова получу по голове.

– Ну что, гибель этой женщины как-нибудь связана с исчезновением Челси? Они ведь примерно одного возраста и внешне похожи.

Морган посмотрела в окно. Мимо неслись деревья.

– Эту женщину в течение восьми месяцев удерживали силой. Кто-то насиловал и избивал ее. И еще: она была беременна от этого человека. А потом умерла от кровопотери.

– Возможно, тому, кто все это сделал, была нужна замена, – продолжил ее мысль Ланс.

– Это не более чем гипотеза.

– Конечно, – согласился Ланс.

– Но слабая гипотеза все же лучше, чем полное отсутствие версий, – сказала Морган, глядя в окно.

Вполне вероятно, что Челси все еще жива. Но где она?

Они подъехали к дому Кларков. Дверь открыл Тим. На плече его висел спящий малыш. Тим кивнул им в сторону кухни. В доме было тихо. На барной стойке беззвучно работал телевизор. Тим положил ребенка в колыбель. Уильям не проснулся.

– Какой он сегодня спокойный, – произнесла Морган, глядя на ребенка, и тут же ощутила всплеск гормонов. Нет! Молчать!

– Педиатр говорил нам, что колики обычно заканчиваются к четырем-шести месяцам. И он был прав.

Тим указал на кофеварку.

– Я только что заварил свежий кофе. Налить вам?

Морган и Ланс отказались.

– Где родители Челси? – спросил Ланс.

– Патрисия наверху, читает Белле книжку. Рэнд прилег вздремнуть, как он сказал. Он весь на нервах. – Тим нахмурился. – Звонок шерифа стал для нас тяжелым ударом, хотя, казалось бы, должно быть наоборот, правда? Мы должны прыгать от радости, а мы в полной растерянности.

Как же Морган ему сочувствовала. Гибель Джона была для нее тяжелой потерей, но она даже представить себе не могла, каково это – не знать, что случилось с твоим близким человеком. Жить, не находя себе покоя. Как Ланс.

– Я думаю, реакция не бывает правильной или неправильной. Это ужасная ситуация, с которой никто бы не справился.

Тим налил себе кофе и сел на стул спиной к телевизору. Морган расположилась напротив. Ланс принялся ходить по кухне.

– Вы готовы к пресс-конференции? – спросила Морган.

– Не знаю. Я не очень хорошо умею говорить на камеру. Пусть лучше Рэнд скажет.

– Щедрое предложение Рэнда и его крик о помощи как отца, конечно, сделают свое дело. Но публика захочет услышать и вас. Вы муж Челси. Отец ее детей. Все должны узнать, как сильно вы ее любите и скучаете по ней. Когда похищают или убивают женщину, первым в качестве подозреваемого всегда рассматривают ее партнера. Если вы с Рэндом выступите единым фронтом, мы сможем сформировать правильное общественное мнение.

Тим поднял глаза:

– Мне плевать на общественное мнение. Я просто хочу вернуть жену.

– Рэнд предлагает деньги этой самой общественности. Он просит их о помощи. Если вы откажетесь говорить, это будет выглядеть очень странно.

Морган мысленно забегала вперед. Что, если следующее найденное тело окажется трупом Челси? Неважно, с уликами или без, но в глазах людей виновным будет Тим.

Ланс резко остановился. Буквально застыл. Морган проследила за его взглядом и посмотрела в экран телевизора. Там показывали видео, снятое прыгающей камерой через окно автомобиля: вдоль обочины шла, пошатываясь, босая светловолосая женщина. На ней было грязное желтое платье и накинутое на плечи одеяло. Волосы грязными сосульками свисали на плечи. Лицо распухшее, побитое.

Машина, которая ехала впереди грузовичка, откуда велась съемка, съехала на обочину.

Морган вскочила:

– Включи звук!

Ланс уже схватил пульт.

Тим повернулся на стуле.

– О боже.

Включился звук. Послышался гул проезжающих машин, потом мужской голос:

– Это женщина. Похоже, она ранена.

Мужчина продолжал снимать вместо того, чтобы помочь ей.

Женщина упала на асфальт. Мужчина из съехавшего на обочину автомобиля выскочил из своего седана и подбежал к ней. Опустился рядом с ней на колени. Через пару секунд он скинул с себя куртку и закутал в нее женщину, затем махнул рукой мужчине, ведущему съемки, и закричал:

– Хватит снимать, вызывай «Скорую»!

Слово «идиот» не прозвучало, но предполагалось.

Морган перевела взгляд с экрана на Тима:

Он не двигался с места. Лицо застыло от шока.

– Это Челси.

Он метался по контейнеру, как тигр по клетке. Дверь была открыта, помещение заполнял дневной свет. Какой теперь смысл ее закрывать.

Она сбежала. Нет. Не сбежала. Она бросила его.

Настало время признать очевидное. Он искал ее всю ночь. А утром его ждали другие дела.

Боль от измены ударила прямо в грудь. Как он мог ошибиться в ней? Почему он не предусмотрел ее хитрости?

Во всем виноват он сам, а не она. Он бросил вызов превосходящей его особи женского пола, и она доказала свое превосходство. Его главная ошибка – чрезмерная самоуверенность. Больше такого не повторится. Следующий раз, когда он ее схватит, будет последним. Она сразу поймет, что это навсегда.

Он устранит причину, по которой она сбежала, – а именно ее семью.

Но сначала надо выяснить, как ей удалось его обыграть. Он начал рассматривать следы ее бегства. Поднял с пола цепь. Замочек оказался открыт, а не взломан, значит, она нашла какую-то отмычку. Наверное, у нее в волосах была невидимка, которую он не заметил. В следующий раз он внимательно осмотрит ее волосы.

Раскладушка стояла на боку под отверстием в крыше. Когда он уходил отсюда накануне, дыра была слишком маленькой, чтобы через нее вылезти. Он это проверял. Однако Челси удалось расширить отверстие. Ржавчина разъела металл на потолке. Этим она и воспользовалась. Подвинула раскладушку и залезла на нее, чтобы дотянуться до потолка. Если бы она все тщательно не просчитала, ей бы никогда не удалось сбежать.