Жизнь Короля - Мария Черняковская

…– Джи, ты можешь зайти?

Алексу показалось, что он ещё не успел положить трубку на рычаг, как девушка уже была в его спальне. Стояла у двери, опустив глаза.

– Ты помнишь о нашем разговоре?

– Да, конечно, и сожалею о словах, что вырвались у меня тогда.

– Ты не сожалеешь, ты действительно так думаешь.

– Нет, я…

– Подожди, я не договорил. Мы расстаёмся не из-за тех слов и, может быть, я где-то допустил ошибку, был в чём-то неправ, но тебе нужен другой мужчина.

– Я люблю тебя.

– Ты любишь не меня, а мои деньги. В моей. юности ты на меня даже не взглянула бы. Нищий мальчишка с «гетто», работающий водителем грузовика, краснеющий перед любой девушкой. Я искренне желаю тебе счастья, но наши отношения вернуть уже нельзя.

– У тебя кто-то уже есть.

– Может быть, я всегда в поиске.

Алекс подошёл к туалетному столику.

– Я хочу сделать тебе на прощание подарок.

На бархате лежало изумительное кольцо с огромным бриллиантом.

– О, Алекс, оно прекрасное. Спасибо.

И в этот момент она стала той девушкой, с которой он познакомился. Он склонился к её лицу, желая поцеловать в щёчку, но Дженнифер так внезапно повернула лицо, что его губы оказались на её губах. Она обвила его руками. Желание охватило Алекса. Он подхватил её на руки и понёс к кровати, раздел, медленно прошёлся взглядом по её обнажённому телу и без предварительных ласк вошёл в неё. Он мстил ей за все разбитые надежды, за всех женщин, которые бросали его…

Потом Алекс долго наблюдал за спящей девушкой.

Вот заварил кашу… И зачем поддался? Прямо, как юнец какой-то…

Да, она была очень красива и всегда возбуждала его страсть, даже когда он был зол на неё, но любви не было, только животный инстинкт, и Алекс ненавидел себя за эту слабость. Внезапно, у него сильно разболелся зуб.

– Мистер Престон, – сказал ему врач после осмотра, – с зубами всё в порядке. Наверное, Вы слишком нервничаете перед предстоящими гастролями, и так Ваш организм реагирует на стресс. Я дам Вам обезболивающее, но, прежде всего, Вам нужно успокоиться и хорошенько отдохнуть.

Домой Алекс вернулся ближе к одиннадцати вечера. В гостиной собрались все, кто так или иначе был связан с турне. Обсудив организационные вопросы, певец отпустил всех, кроме Чарли и Дика.

– Дик, пожайлуста, позаботься о билетах для Лизы-Марии. Послезавтра в десять утра она должна быть отправлена в Лос-Анжелес.

– Будет сделано!

В гостиную вошёл доктор Ник.

– Мистер Престон, мы можем поговорить?

– Да, конечно. Извините меня, джентльмены.

– Что-то случилось, док?

– Вы приняли то, что я Вам прописал?

– Нет, пока. Думаю, что смогу справиться своими силами.

– Вы помните, что было на предыдущих гастролях? Вы должны хорошо выспаться и отдохнуть, иначе потеряете сознание на первом же концерте.

– Хорошо, я сделаю, как Вы рекомендуете, но одной дозы будет достаточно.

– Я приготовлю, как всегда, три, а там будете сами решать.

– Ок. У Вас всё?

– Да, спокойной ночи, мистер Престон.

– Счастливо. И спасибо Вам за всё.

Врач посмотрел на Алекса долгим взглядом, в котором мелькнула…ненависть? Да нет, показалось.

Алекс вернулся к приятелям.

– Чарли, ты слова выучил?

– А ты?

– Как Отче Наш. Надеюсь, память не подведёт. В программу надо будет внести четыре новых песни. Я потом скажу, какие. Дик, ты можешь быть свободен.

– Алекс, ты что-то говорил о рокетболле, я бы тоже сыграл. У меня в машине даже форма есть.

– Нет, Дик, завтра тяжёлый день. Отдыхай. До встречи.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

– Ну как ты, Алекс? Как настроение?

– Прекрасное. Бог со мной и у меня всё получится.

– Ты какой-то бледный.

– Немного голова болит.

Рикки зашёл в гостиную.

– Алекс, вот лекарства.

Он положил на стол жёлтый конверт.

– Спасибо.

– Что это? – спросил Чарли, когда сводный брат Алекса вышел.

– «Первая атака».– усмехнулся певец.

– Ты же говорил, что уменьшил приём лекарств, но здесь же лошадиная доза.

– Док настоял, и он прав. Я настолько перевозбуждён и так нервничаю, что вряд ли усну без помощи препаратов. Знаешь, Чарли, я подумал, что должен быть благодарен Рэду и Сонни за эту книгу. Благодаря ей я смог посмотреть на себя со стороны, теперь скрывать, а значит и бояться, нечего.

– Но ведь то, что там написано – неправда.

– Не всё. Просто много преувеличений.

– Ты должен подать на них в суд.

– Я не буду этого делать. Бог им судья. Вот закончится турне, возьмём с собой Лизу-Марию и махнём на Гаваи: ты, Ларри, Дик, Стэнли.

– Хорошо было бы. Ну что, я, пожалуй, пойду спать.

Алекс обнял друга.

– Спокойной ночи, Чарли. Это будет замечательное турне.

…– Билли, спишь? Просыпайся, сыграем в рокетболл.

Кузен что-то проворчал.

– Повтори, я не расслышал.

– Сейчас буду.

Алекс поднялся в спальню.

– Не спишь? – спросил он у подруги.

– Пытаюсь.

– Давай вставай. Сейчас придёт Билли с женой, сыграем партейку-другую.

Дженнифер быстро оделась. В теннисной форме она выглядела такой юной и свежей, что у Алекса перехватило дыхание.

– Детка, ты прекрасно выглядишь, – хрипло прошептал он ей.

– Может… – она указала глазами на кровать.

Он отрицательно покачал головой и потянул её к двери. Два часа они провели в спортзале, пока Алекс, забавляясь с кузеном, не ударил себя ракеткой по лодыжке. Острая боль отдалась в ноге. Вырвался короткий стон. Билли задрал штанину, осмотрел место удара.

– Крови нет, значит, больно быть не может.

Стараясь не хромать, Алекс прошёл в гостиную, сел за пианино.

– Билли, отдыхай. Спасибо за всё!

– Тебе ещё что-то нужно?

– Нет! – отрезал певец и вернулся к игре.

Короткая импровизация, и он запел одну из известных песен. Кузен постоял несколько минут и ушёл. В голосе певца слышалась горечь и тоска о потерянных годах, о сделанных ошибках: