Маринкина любовь - Наталья Воронцова

— И что это такое? — срывающимся голосом спросила она, еще не веря происходящему.

— Какая из них тебе больше нравится? Вот эта, Мила? — Соловьев, улыбаясь, ткнул пальцем в блондинку. — Или вот эта, Света? — Он указал на брюнетку.

— Но, Димка… Я чего-то не понимаю… — Сознание Смирновой отказывалось переварить услышанное. Было такое ощущение, что она рухнула откуда-то с высоты и, все ускоряясь, неизбежно летит в пропасть.

— Что ж тут непонятного? — в свою очередь Димка. — Я же тебе все объяснил. Надоело жить с бабкой бобылем. Я собрался жениться. У меня есть две подходящие для этого кандидатуры. Мила работает официанткой в ресторане, она просто, м-м, — Соловьев причмокнул губами, — лапочка! А Светлана — женщина серьезная, твоя коллега, кстати. Работает в нашей старой школе учительницей истории. Или у тебя есть еще какие-то предложения? Скажи, я обдумаю…

Минуту Маринка молчала, не зная, что ей делать и говорить. Отрезвляющая ясность ударила ей в голову. Сволочь! Он издевается над ней! Первым желанием было разорвать фотографии и выйти, громко хлопнув дверью. Но Маринка удержалась и не сделала этого.

— Ты, кажется, мне выпить предлагал? Я созрела. — Маринка, не дожидаясь нового приглашения, сама потянулась к бутылке и залпом выпила несколько глотков. Ее замутило, комната поплыла перед глазами.

— Ты бы хоть закусила. — Димка заботливо подвинул ей тарелку с остатками колбасы. — А то нехорошо так.

— Очень хорошо! — заверила его Маринка и уселась на диване, закинув ногу на ногу. Водка придала ей храбрости. — Значит, у нас есть две кандидатуры… Это тоже замечательно! Две — всегда лучше, чем одна, правда ведь? Сейчас посмотрим… Дайка мне фотографии.

— На. — Удивленный ее поведением, Димка протянул подруге фото. Смирнова с выраженным интересом уставилась на них.

— Так, эта, как ее?..

— Мила… — подсказал Димка.

— Да, конечно! Милочка… Толстовата, грубовата, прямо скажем. Похожа на сексуальную корову. И, вероятно, глупа необыкновенно! Нам такое не подходит. Мы слишком тонки и интеллектуальны для обычных женщин! А вот Светлана… — Смирнова натянуто улыбнулась. — Очень даже ничего для наших целей. Наверно, страдает от своей не слишком звездной внешности. Закомплексована проблемами в личной жизни. К тому же, вероятно, она постарше тебя годика на три. Но это и хорошо. Будет тебя больше любить и не изменять с другими мужиками. Ты для нее всегда будешь мальчиком, которого надо холить и лелеять. Так что, дорогой, — Маринка небрежно вернула Соловьеву фото, — я ставлю на Светлану. А ты смотри сам.

— Но, Марина… — Соловьев по-рыбьи широко открывал и закрывал рот, силясь что-то произнести. — Ты меня не поняла… Я совсем не то… Это глупо… Я хотел…

— Я все прекрасно поняла, чего ты хотел, дорогой! Просто надоело жить бобылем, собрался жениться. — Маринка, не удержавшись, громко всхлипнула, отвернулась от лампы и встала с дивана. — Гуд-бай, май лав, как у вас там, в Америке, говорят. Кстати, у меня тоже есть новости. Но о них я тебе расскажу в другой раз. Поздновато уже, мне пора домой…

— Маринка, постой! — вскочил следом за ней. — Ну пожалуйста! Не уходи так!

— И не перепутай: наша — Светлана! — Смирнова ослепительно улыбнулась сквозь слезы и махнула рукой. — Ты прости, но выйду я через дверь, и провожать меня не надо!

Она повернулась на каблучках и грациозно вышла из Димкиной комнаты. Ее силы воли хватило ровно на то, чтобы не упасть в чужом коридоре, на ощупь найти входную дверь и отпереть неподатливый замок. Как только Маринка вышла из коттеджа, у нее началась такая истерика, какой не случалось уже очень давно. Она, сняв туфли, брела босиком по темным улицам Петровского и рыдала в голос. В конце концов упала на скамейку у фонтана, того самого, где когда-то Соловьев давал ей страшную клятву, и застонала, не в силах справиться с нахлынувшими рыданиями.

— Дамочка, вам плохо? Вам помочь? — Рядом немедленно нарисовался какой-то невысокий участливый алкоголик с открытой бутылкой какой-то бормотухи.

— Нет… — слезы прошептала Смирнова. — Мне уже никто не поможет! Хотя, впрочем… Дай выпить!

Алкоголик опустился на скамейку рядом и заботливо протянул ей бутылку:

— Самогончик свеженький, сам делал, вам понравится… Смирнова вдохнула мерзостный, вонючий запах спиртного и, зажмурившись, сделала несколько больших глотков.

— В жизни не пила такой отравы! Впрочем, спасибо, дяденька!

— На здоровье! — Мужик шумно выдохнул и тоже приложился к бутылке. — Жаль, закусить нечем!

— Ничего, и на том спасибо!

— А ты красивая… Я бы женился на тебе, — вдруг мечтательно сказал гражданин.

— Что вы сказали? — вдруг очнувшись, переспросила она.

— Эх, женился бы на тебе… Ах, эта свадьба пела, пела и плясала, — затянул мужик. — Ой, девушка, куда же вы? Туфли, туфли забыли!

Схватив туфли в охапку, Маринка босиком, на непослушных ногах отправилась домой. Ей было очень плохо, но по крайней мере она перестала плакать. В голове уже созрела безрассудная, но спасительная идея.

— Я тебе отомщу! Ты еще увидишь! — говорила она в пустоту и грозила невидимому обидчику кулаком.

Дома ожидание утра тянулось мучительно долго. В отличие от большинства граждан, у Маринки всегда были непростые отношения с алкоголем. Даже выпив совсем немного вина, уснуть после этого она уже не могла, словно бы отказывали внутри, в психике, какие-то тормоза. А в этот вечер смесь была просто убийственная: водка, заполированная самогоном.

— Докатилась! — грустно сказала вслух Маринка, мрачно разглядывая свое бледное отражение в зеркале. — И на кого только ты стала похожа! Просто позор!

Она стянула с себя кофточку, швырнула в зеркало. Скорей бы рассвет! Скорей бы пришло время, когда она сможет действовать… И мстить… Несмотря на то что хмель продолжал гулять в ней, мозг работал ясно и четко, как часы. В пять утра Маринка приняла ледяной душ. Именно эта процедура помогала ей собраться даже в самых худших случаях. Она ненавидела холодную воду! Корчась под ледяными струями, Маринка умоляла время идти хоть капельку быстрее, чтобы приблизить мгновение спасительной развязки.

Превозмогая все усиливающееся нервное возбуждение, Маринка провела несколько не самых удачных в своей жизни уроков с первоклашками и бегом поспешила в райком.

— Марина, с тобой все в порядке? — внимательно глядя в ее бледное лицо, спросил Смелов-старший.

— Все очень хорошо! — преувеличенно громко ответила она и попыталась улыбнуться.

— Смотри, если ты себя плохо чувствуешь, можешь пойти домой. Я попробую объяснить Голубеву, что ты занята. Он и так слишком часто стал наведываться в наши края. Сроду такого не бывало. Встретится с тобой в другой раз, особой беды не будет…

— Ни за что! — резко прервала его Смирнова и сверкнула глазами. — Именно сегодня для меня как раз очень важно с ним встретиться. Есть несколько проблем, которые жизненно необходимо обсудить прямо сейчас! — Развернулась и быстро пошла в сторону кабинета, в котором ожидали появления Павла Ивановича.