Хохочущие куклы - Татьяна Дагович

Нора и сама видела, что дело спорится. Ей казалось, что она понимает всю систему, которой управляет, в то время как матушка ее управляла частностями, не понимая целого. Мария действовала скорее по наитию, принимала одиночные решения, которые, возможно, и были верными для того или иного отдельного сектора, однако не учитывали побочных эффектов в других секторах. Нора принимала решения по собственному алгоритму: сначала оценивала конкретную локальную ситуацию, изобретала возможность ситуацию улучшить, потом просчитывала последствия изменения для всей системы. Сопоставляла и принимала решение, наиболее выгодное как для частного, так и для общего. Эта простая схема оборачивалась долгим рабочим процессом – совсем не то, что принять очевидное скоропалительное решение, однако Нора была от природы усидчива, и работа приносила ей удовлетворение.

Главное, она четко видела цель, остающуюся пока недостижимой, несмотря на очевидный прогресс: абсолютно верное распределение ресурсов между секторами. Нора понимала, что управляет не неким статическим образованием, но динамическим процессом, поэтому ее движение к цели регулярно приходилось начинать почти с нуля. Изобретательная, мыслящая креативно и парадоксально (не раз слышала она шепот: ее способность мыслить парадоксально приносит невероятные результаты!), Нора сводила потери к минимуму, и все же всякий раз работа над повышением эффективности рано или поздно заходила в тупик.

Вставала Нора теперь на час раньше, требовала от Мани быстрых действий – та споро пробегалась по ее лицу пуховкой с пудрой, волосы заплетала в косу или скручивала на затылке. И Нора принималась за работу, от которой могла оторваться только поздним вечером, когда гас свет. Кричала – кто-нибудь приносил свечи и провожал ее в спальню, где без сил давала себя переодеть и падала в постель.

Первый энтузиазм со временем прошел, но она оставалась серьезной и собранной. И все же окружающие не переставали изумляться: какой бы ни был талант, но любые способности требуют развития, любая работа требует опыта, Элеонора Фелисия же принялась за дела управления так, словно занималась ими всю жизнь. Ей и самой временами казалась, будто она именно этим и занималась всю жизнь…

За заботами очень скоро высох медлительный поток ее печали по матери, растаяли и растерянные мысли о покушении, и нежная тоска по возлюбленному.

Чтобы обеспечить поставки, нужны средства четвертого отделения, но, если его заботы перенести в третье, третье окажется перегруженным… На него невозможно будет рассчитывать. Ей казалось, что она не раз уже решала эту задачу – хотя другими словами.

Терпение Норы всегда было бесконечным, поэтому длительная непрерывная работа не вызывала грез об отдыхе. Что же касается ее помощников, в первую очередь Гуидо и Мани, с каждым днем выглядели они все более утомленными. Нора все чаще давала им дни отдыха и, в конце концов, почти все обязанности переняла на себя. В то же время вместе с новыми бесплодными успехами росла уверенность: она знает, что делает, и это не ново для нее.

Однажды пришло озарение: уже два месяца после смерти мамы она раскладывает пасьянсы. Вместо карт у нее ресурсы, вместо масти – сектора, вместо рук – помощники, и, вместо того чтобы переложить карту с места на место, она рассылает послания, отдает распоряжения, позволяющие изменить сущность реальности ровно настолько, насколько меняет ее передвижение карты с места на место.

При этом карты красивее и привычнее, к тому же не требуют напряженного труда ни от нее, ни от окружающих. Нора бросила новое занятие, вернулась к старому, со всеобщего молчаливого одобрения.

В белом халате сидела Леночка за столом в своем кабинете, когда Николай вошел. Писала. Как-то она говорила, что уже несколько лет работает над диссертацией, о теме, правда, не заикалась, но у него были определенные предположения. О ком здесь еще писать?

– Привет!

Она подняла голову:

– А, Николай! Явился – не запылился! Тебя один раз послали, ты решил больше не соваться?

– Во-первых, не один… не разрешили войти, во-вторых…

– Ну извини, я в отпуске была, – перебила с издевкой, собирая разбросанные листы. – Иначе не допустила бы такого безобразия.

– Во-вторых, я уже предпринял некоторые шаги. – После долгой паузы выдохнул непривычным, детским от волнения голосом: – Я решил забрать ее отсюда.

Некоторое время Лена с интересом смотрела на него.

– Предположим, я давно чего-то подобного ожидала. – Не отводила взгляд, ничего не произносила, пока он не отвернулся – будто без намерения, поправляя рукав, тогда спросила: – А как ты себе вообще это представляешь?

– Плохо представляю, – уже нормальным голосом. – Но у тебя наверняка есть какой-то способ оживить мою фантазию. Ты же такая умница, у тебя всё есть, и ты всё знаешь.

Лена посмотрела в окно. Постучала ручкой по столу. Усмехнулась. Снова повернулась к нему – по лицу нельзя было понять, есть ли у нее способ.

– Можно узнать, какие именно ты уже «некоторые шаги» предпринял?

– Можно. Только после того как сама скажешь, на чьей ты стороне. Если я сейчас все выложу, а ты это пустишь дальше по вашим каналам, все на этом и кончится.

– Коленька, солнышко мое, это смешно. Я и так знаю, что ты познакомился с Александром Альбертовичем Дымановым, известным здесь как Алекс Ниффлонгер, только, кроме головной боли, ничего ты от этого человека не получишь. Даже если у него от вашего знакомства есть прямая выгода. Он просто переведет все стрелки на тебя – и учти, здесь все обо всем знают, и о том, что заговор готовишь ты, – Алекс остался в тени. Элеонора Фелисия тоже знает, но, к счастью для тебя, она была занята другим.

Николай смутился. Он считал, что продвинулся далеко благодаря этому контакту, и поначалу даже подозревал, что именно Леночка была инициатором знакомства с Алексом. Пока он искал, что сказать – чтобы оставить за собой последнее слово в важном разговоре, Лена затянула нотацию:

– Неужели тебе, такому образованному, серьезному человеку, не ясно, что здесь нет и не может быть никаких сторон, ни твоей, ни чьей-то другой, природа следит за нами – как мы выполняем придуманную ею программу: если хорошо, награждает счастьем, если плохо – штрафует тоской. А ты как думаешь, по головке тебя погладят или под зад ногой?

– Честно говоря, мне на это глубочайше наплевать.

– Ну и зря, должна сказать, очень зря тебе наплевать! Потому что, кроме этой награды, других не бывает, и ждать от жизни большего не приходится. Ты можешь смеяться над теми, кто ищет для счастья: пункт первый – денег, пункт второй – секса, пункт третий – власти, но они по крайней мере действуют в соответствии с тем, что в них заложено, даже если путают цель со средствами. А ты… Все вы такие умные сначала, а потом всю жизнь ноете, будто вас обокрали.

Леночка говорила серьезно, с запалом, а глаза щурила хитро, словно хотела не переубедить его, а только раздразнить.