(Не)твой Сладкий Папочка - Ева Мелоди

— Даша поехала за границу? — переспрашиваю удивленно.

— Да, купив первый попавшийся билет. В Турцию. Натворит там делов, будете разгребать, — кипит от злости Василиса.

— А вы не будете разгребать? Это ведь и ваша дочь? — не могу удержаться от пикировки.

— Ты меня что, поучать будешь? — еще больше закипает бывшая жена Олега.

— Нет, я лишь пытаюсь сказать…

— Доброе утро, девочки, — голос Олега звучит так неожиданно, что мы одновременно оборачиваемся в его сторону.

Василиса тут же делает шаг назад, явно испугавшись.

— Доброе утро, любимый, — говорю совершенно искренне, ни капли не желая оскорбить Василису. В конце концов, знаю по рассказам Дарьи, что у ее матери романов за эти годы было вагон. Так что вряд ли она имеет какие-то права на Олега. Как и право на ревность. Он выбрал меня, в конце концов. И ей придется с этим смириться.

Олег подходит ко мне, притягивает и дарит жадный поцелуй. Василисе явно не по душе то что происходит, но она не уходит, стоит, топает нервно ногой.

— Ты знаешь, что Даша уехала в Турцию? — спрашиваю Олега с тревогой. — Она зла на нас… не натворила бы дел.

— Дай телефон, — холодно говорит Олег бывшей.

— Зачем?

— Затем, что меня наша дочь заблокировала, а я хочу поговорить с ней.

Олегу удалось поговорить с Дарьей, но обсуждать он этот разговор не захотел. Весь вечер был страшно раздражен, поэтому я очень переживала. Семья рушилась, а я ощущала вину за это. Но приставать с вопросами не стала, наоборот, старалась отвлечь Олега от болезненной темы.

Утром следующего гуляю с бассетом, точнее — уже возвращаюсь в свою комнату, чтобы позаниматься, когда вижу перед собой знакомую приближающуюся фигуру. Павел! Замираю, испытывая отчетливое желание сбежать. За последние дни столько стрессов, вчера вечером с трудом проводили Василису, Олег буквально заставил бывшую жену отправиться в Турцию на поиски Дашки. Василиса кричала, что он плохой отец и что натворил дел, а теперь ее разгребать заставляет. Затем впала в истерику, рыдала, просила прощения и снова осыпала проклятьями. Разумеется, это стоило кучи нервов всем обитателям фермы.

Даже Маркиз, честное слово, после ее отъезда выглядит куда более счастливым. Естественно, он остался с нами, чему был так рад… Что еще сильнее расстроило Василису, последним аргументом которой была именно психика собаки. Бывшая уверяла что ее отъезд разобьет сердце питомцу. Неа. Даже аппетит усилился, Маркиз стал веселым, игривым и беспечным. Хотя я конечно не профи в собачьей психологии.

— Привет, Яна.

Я не сбежала, как бы ни хотелось, да и выглядел бы мой побег слишком по-идиотски. И вот, стоим друг напротив друга. У меня в ушах звенит от волнения и сосет под ложечкой, как бывает, когда предчувствуешь опасность.

— Я тебя напугал? Привет, Маркиз, — ласково треплет собаку Павел. — Опять тебя нянькой сделали?

— Не совсем…

— Да я шучу. Слушай, Ян, я ведь не один приехал, женюсь, познакомлю вас… Я специально один подошел, Альбина ждет меня возле машины. Вот так вот, ради тебя невесту бросил, роковуха ты, Василькова, — пытается шутить Архипов-младший, только мне совсем не смешно.

— Не напугал, просто неожиданно, — отвечаю холодно. — А невесту ты зря бросил. Пошли, познакомишь.

— Да, с радостью. Слушай, я того… специально один подошел, извиниться хочу. Один на один, понимаешь. За то что сделал тогда. Прям мучает меня это, все время покоя не дает. Как гиря на душе висит. Я ж не со зла, Ян. Влюблен в тебя был по уши, обида, самолюбие… Сейчас, когда все изменилось, когда отношения появились со взаимностью, понял каким идиотом был. Так стыдно, не представляешь…

— Я не держу зла.

— Простила?

— Да. Простила, Паш. Счастья вам.

Архипов-младший сгребает меня в охапку, подбрасывает в воздух и начинает кружить.

— Нет, нет, хватит! — у меня так сильно начинает кружиться голова, что даже пугаюсь. Перед глазами все плывет…

— Яна! Яна!

С трудом разлепляю веки.

Надо мной склонилась симпатичная брюнетка, очень худая, волосы черные и сильно вьющиеся.

— Ты идиот, Архипов, — цедит она сквозь зубы. — Как вы, Яна?

— Спасибо… Лучше.

Понимаю, что лежу на траве. Девушка, по всей видимости это и есть Альбина, невеста Павла, стоит передо мной на коленях.

— Не удивлюсь, если тебе отец за такое морду начистит, — отчитывает она незадачливого жениха.

Резко принимаю сидячее положение.

— Нет! По моей вине больше ссор не будет! — восклицаю взволнованно.

— Я тоже думаю, что отцу и сыну пора примириться, — дружелюбно кивает Альбина и я понимаю, что мне очень нравится эта девушка. Мы точно подружимся.

— Ян, прости меня пожалуйста, — рядом на траву плюхается Павел.

— Отстань уже со своими извинениями, — вздыхаю, раздумывая, с чего это меня так подвел мой вестибулярный аппарат. Вроде раньше на него не жаловалась, и на качелях, и на каруселях, и даже на американских горках чувствовала себя прекрасно.

— Эх ты, Архипов, — ласково трескает Пашку по затылку Альбина. Но смотрит с любовью. И тут до меня доходит смысл сказанного этой девушкой ранее…

— Значит, вы уже в курсе про меня и…

— Олега Витальевича? — заканчивает за меня Альбина. — Да, в курсе. Мама Павла, кстати, весьма экспрессивная женщина, меня такие личности немного пугают, рассказала нам сразу, в красках. Умоляя приехать срочно. К слову, мы не поэтому приехали, мы и так давно собирались. Планы спутал отъезд Олега Витальевича в Америку. Я так понимаю, вы вместе туда ездили?

— Да, вместе…

— Так вот, мы оба считаем, что и ты и Олег Витальевич свободные, взрослые люди, и имеете право на личную жизнь. Никому не подотчетную.

— Спасибо, — произношу от всей души.

— Не стоит благодарить за правду, — улыбается Альбина.

— Паш… — поворачиваюсь к бывшему. — Ты правда не сердишься?

— Нет, я желаю вам счастья, Ян. Если у вас получится.

— Это он злой был, потому что у него Альбины не было, — смеется невеста Павла, перефразируя знаменитую цитату почтальона Печкина.

— Это правда, — подтверждает Павел, сжимая невесту в объятиях. А я чувствую, как льдина на сердце начинает таять. Они оба такие беспечные, счастливые. Больше всего на свете я хочу, чтобы мы с Олегом стали вот такими. Чтобы не было туч над головой, только безоблачное небо. На глаза наворачиваются слезы, и я поневоле снова задаюсь вопросом — да что такое со мной. То головокружение, чуть ли не обморок, теперь излишняя сентиментальность…