Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич

Царь дал Савве и другие поручения в Венеции. Так, в 1717 году он пишет своему представителю в Венеции Беклемишеву: «Приказываем мы снарядить два корабля: один из Петербурга с кожами, и дегтем, и воском к вам в Венецию, а другой из Архангельска с кожами в Ливорно, и будут они адресованы на надворного советника Савву Рагузинского. Старайтесь, дабы товар был продан по общей цене». В то же время царь писал своему министру в Голландии, князю Куракину, о более серьезном деле: «Несколько дней тому назад писал мне Савва Рагузинский, что ему в Венеции сказал их (?) представитель, что их (?) король желает женить своего сына на моей дочери, затребовав в придание шесть кораблей; а за то обещает по два миллиона на год, во время нашей войны, а я против этого; и написал Рагузинскому, чтобы на то не соглашался. Но ежели нам то и вправду необходимо, пусть тебе об этом расскажет».

Кажется странным, что в остальных личных письмах царя к Владиславичу не просматривается ни одной просьбы или поручения дипломатического или политического характера. Мои поиски в архивах Венеции, а также в русских документах петровского времени не позволили обнаружить ни единого упоминания о каких-либо делах политического характера, которыми Савва мог бы заняться в Венеции. В венецианских реестрах иностранных дипломатов имя Саввы Владиславича как русского представителя при доже вообще не упоминается. И только в 1720 году русский резидент в Венеции получает от царя аккредитационное письмо для Саввы, адресованное папе Клименту XI, в котором Владиславичу поручается вести в городе Святого престола переговоры о конкордате, поскольку положение католической церкви в России стало нестерпимо сложным, а личные отношения царя с папой окончательно испортились.

Кажется невероятным, что во время длительного пребывания в Венеции Савва Владиславич занимался исключительно приватными поручениями царя и своими личными делами. Неужели все перечисленные поручения не мог выполнить тамошний представитель царя, тот же Беклемишев, а затем и Неплюев? Или же настоящая миссия Саввы так и осталась по сей день нераскрытой? В пользу второй версии свидетельствует то, что царь постоянно информировал Савву об успехах и неудачах в войне со Швецией, о продвижении русской армии, о сражении под руководством генерала Лесли[71] и князя Голицына, а после 2 сентября 1721 года – об удачном подписании мира со Швецией, по результатам которого Россия получила Ингрию, Эстонию, Ливонию, часть Карелии и Финляндии, после чего Швеция окончательно перестала быть великой державой.

Личное приглашение царя немедленно прибыть из Венеции в Париж для встречи с ним также говорит о том, что Савва был ему очень нужен. Во время официального визита во Францию царя окружали ближайшие сподвижники и высокопоставленные чиновники: вице-канцлер Шафиров, Петр Толстой, князь Долгорукий, генерал Ягужинский, секретарь Макаров, личный врач царя Арескин и другие, не менее 57 человек. И все они играли важную роль в блестящей карьере самого Саввы Владиславича.

Известно также, что царь намеревался посетить Венецию. Однако насыщенная программа пребывания в Париже, во время которого он побывал всюду – от Монетного двора до Сорбонны, от парламента до заседания Академии наук, от казарм до дебатов с университетской профессурой о единстве церквей – заняла все его время. Позже мы увидим, что не было ничего странного в том, что для таких споров и дискуссий ему непременно требовался Владиславич.

Царя Петра Великого интересовал вопрос вероисповедания не только в собственной державе, но и в других государствах. В России уважали все религии, кроме иудаизма. Однако эта толерантность породила многочисленные секты, которые часто становились источником беспорядков. В стране развились три главных направления: христианство, ислам и язычество. Из христиан преобладали православные, особенно после разделения церкви на Западную и Восточную. Позже от христианства отделилась большая секта так называемых раскольников, которые, теряясь в толковании туманных и запутанных догм, стали своего рода религиозными коммунистами, однако без примеси мистики и догматики. Они подвергались преследованиям, и потому запирались в своих строениях по 400–500 человек и сжигали сами себя во имя спасения душ; все предметы, которых касались люди иной веры, раскольники считали нечистыми. Подавление других сект также дурно сказывалось на авторитете государства. Поэтому Петр I запретил преследовать сектантов и разрешил им проповедовать открыто, наказывая их только удвоением налогов.

Однако Петр Великий рассматривал вопрос веры как одну из фундаментальных опор всякого государства. С помощью митрополита Феофана Прокоповича по его приказу были написаны новые церковные книги, религиозные исследования и учебники: катехизисы, толкования Евангелия, толкования процесса крещения (окропления или погружения в воду), книга об исповеди, о браке (венчание представителей разных вероисповеданий), история церкви и т. д.

При Петре I в России существовали и другие христианские конфессии. После присоединения литовских, эстонских, финляндских и карельских провинций распространение получило лютеранство, ставшее второй христианской верой после православия. Было много кальвинистов и католиков. Все церкви были одинаково свободны, что, впрочем, всегда отличало православные государства от неправославных. Никому не мешало, что многие высшие офицеры и генералы в армии не были православными: например, граф де Брюс был кальвинистом, барон Остерман и Ягужинский – лютеранами, а наш земляк адмирал Змаевич – католиком и агентом римской пропаганды.

Пребывая в Париже в качестве официального гостя Франции во время второго путешествия в Европу, русский самодержец отправился осмотреть знаменитую Сорбонну. Многие так называемые доктора Сорбонны, прослышав о плохих отношениях между Россией и Святым престолом, попытались примирить великого православного царя с папой. Они же подняли вопрос о примирении и объединении христианских церквей. Царь Петр пустился с ними в дискуссию, похоже, догматического характера. Но сорбоннские теологи засыпали его массой религиозных деталей, в которых царь Петр не очень-то и разбирался. Они утверждали, что между католичеством и православием нет разницы, царь же, напротив, подчеркивал, что есть два принципиальных различия, которые разделяют эти две Христовы церкви, но не смог назвать их, отговариваясь тем, что он правитель и солдат, а не теолог. Доктора Сорбонны утверждали, что сам святой Павел настаивал на единстве христианской церкви, и заявляли, что протестанты нашли способ объединиться с некоторыми восточными верованиями. Православие, как и Рим, признает единого Бога, представленного Святой Троицей; различает две природы Христа; разделяет идею первородного греха; проповедует милосердие и отпущение грехов; признает семь священных заповедей; признает, что хлеб и вино в алтаре превращаются в тело и кровь Иисуса Христа; признает таинство святого причастия… Православие признает Богородицу Матерью Христовой; признает святителей на небесах; обожествляет мощи так же, как и католики; велит молиться и подавать милостыню; обожествляет иконы и мучеников; принимает исповедь и причащает; считает, что церковь приняла от Христа право давать законы… Православие признает Святое Писание боговдохновенным; признает традиции и единство христианской церкви, которая суверенно судит о вере, как и католическая апостольская церковь… Говорят, что Петр Великий утонул в дискуссии словно в морской пучине.