Самый вкусный пирог в мире - Лариса Петровичева

руках – стандартная позиция тренера и ученика на занятиях. Но ни один на свете тренер никогда не будет держать ученика настолько мягко и ласково – и уж конечно, он не станет с такой осторожной заботой поглаживать костяшки его пальцев.

Мне сделалось не по себе. Очень сильно не по себе.

- Что ты делаешь? – спросила я неожиданно тихим голосом и так же неожиданно перейдя на «ты». Аврелий улыбнулся – но теперь в его улыбке не было ни следа прежней мягкости, только такой же огонь, который несколько мгновений назад бушевал во мне.

- Помогаю справиться с тем, что в душе, - так же негромко ответил он. – Нам обоим.

Потом Аврелий прикоснулся губами к моим губам – сначала я оцепенела от неожиданности, а потом рванулась в сторону, словно животное, которое в последний момент умудрилось вырваться из смертельной ловушки. Аврелий смотрел на меня с искренним интересом, словно пытался понять, почему я почти отбежала от него, и почему меня начинает знобить.

- Я замужем, - выдохнула я. – Я замужем и люблю своего мужа.

Аврелий рассмеялся. Прикрыл глаза.

- Не думаю, что это мне помешает, Глория. Наоборот, так намного интереснее.

Звякнул колокольчик – пришла пара покупателей. Аврелий подмигнул мне и отправился на задний двор.

11.1

Виктор

На обед Глория пришла встревоженной – она старалась держаться спокойно и выглядеть, как всегда, но я видел, что ей не по себе, словно произошло нечто такое, что бурей ворвалось в ее жизнь и вымело все привычное. Я поставил перед ней порционную сковородку с картофелем, морковью и кусочками свинины и сказал:

- Мясо по-бангански. Бангане ничего не едят, кроме свинины.

- Спасибо, - улыбнулась Глория и взялась за вилку. Я всегда знал, что хорошая еда способна улучшить настроение, и надеялся, что после ароматной свинины ей станет легче, что бы ни случилось. Некоторое время мы были молча, и я смотрел на Глорию, пытаясь понять, что произошло.

Если бы это было что-то связанное с Кукловодом, то она бы уже рассказала. Значит… нахмурившись, я подумал, что тут примазался Аврелий, который капает слюной на глазах всего города.

- Что-то произошло? – поинтересовался я, когда обед был почти съеден. Глория улыбнулась, но улыбка вышла какая-то скомканная, словно она не хотела говорить.

- Я сумела пробиться к Кукловоду, - ответила она, но я сразу понял, что он не имеет отношения к ее волнению. – Это эльф с примесью человеческой крови, очень богатый, очень сильный маг. Составила его словесный портрет, Хотс уехал в столицу, - Глория отодвинула опустевшую сковороду, промокнула губы салфеткой. – Сказал, что будет работать обычными полицейскими методами. Выцепит его.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил я. – Ты бледная.

Глория помолчала, глядя в сторону плиты, где домовые мыли посуду. Из зала доносились восторженные ахи и охи моих работников, которые доедали обед. Я кормил их от пуза – они взахлеб рассказывают о моей стряпне друзьям и семьям, так что клиентов у «Золотого ветра» будет много.

- Мы с Аврелием провели первое занятие, - ответила она так, словно переступала что-то в себе, и у меня в груди заворочалось какое-то тоскливое чувство, похожее на обиду и одиночество. – Я училась контролировать свои новые силы… а в конце он поцеловал меня.

- Не думаю, что это входит в урок, - произнес я, поднялся из-за стола со сковородкой и внезапно обнаружил, что похлопываю ей по ладони и предметно размышляю о том, что сейчас выйду из ресторана, пойду к Аврелию и вот этой сковородой научу его манерам и объясню, что те, кто целует чужих жен, рискуют заболеть переломом челюсти.

Вот ведь мразь какая, а? Ловко же напрыгивает! Не упускает ни своего, ни чужого! Нет, я точно разобью ему физиономию!

Представив, как из тонкого аристократического носа Аврелия струится кровь, я подумал, что ничего у меня не выйдет. Аврелий превратит меня в воздушный шарик или кое-что похуже. Я его и пальцем не трону.

От осознания собственного бессилия у меня даже голова заболела.

- Конечно, нет, - ответила Глория. Я посмотрел в ее сторону и заметил, что она залилась болезненным румянцем.

Нет, Аврелию тут ничего не светило. Потому что если бы светило, то Глория не сказала бы мне ни слова. Она вела бы себя очень тихо, по-прежнему ходила на работу, а я в один прекрасный момент обнаружил бы, что сбиваю косяки ветвистыми рогами.

Ничего удивительного. Эльфы достаточно спокойно относятся к нарушению супружеских клятв, если об этом никто не знает, а для света все выглядит мирно и прилично. Самые развратные дамы и их не менее грешные мужья в глазах окружающих выглядели любящей семейной парой, которая понятия не имеет о том, что такое измена.

Но Глория была не из таких. Все идет из семьи – а в своей семье она видела только искренность и любовь.

- Я сказала ему, что я замужем, - проговорила Глория. – И что люблю своего мужа. Тебя.

Я обнял ее за плечи – Глория сжала мою руку, и я подумал, что моя жена готова расплакаться. Ситуация выходила патовая. Глория может не ходить на работу, благо у меня достаточно денег, чтобы она спокойно сидела дома, но что делать с тем, что с одной стороны у нас нависает Кукловод, с другой она еще не до конца справляется со своими силами, и в обоих случаях без помощи Аврелия не обойтись.

Ладно, разберемся. И не такие проблемы приходилось решать.

- Знаешь, у меня кое-что есть для тебя, - я улыбнулся, надеясь, что моя улыбка не слишком кривая. – Надеюсь, он тебе понравится.

Во взгляде Глории появилось любопытство.  Я прошел к печи, вынул пирог и осторожно поставил перед ней. Глория вопросительно подняла бровь.

- Пирог? Тот самый?

- Верно, - кивнул я и взялся за нож. – Попробуешь?

- Обязательно, - улыбнулась Глория и вдруг добавила: - Знаешь, я рада, что с него все началось. Потому что если бы не этот пирог, то ничего этого с нами не случилось бы.

- Я тебя люблю, Глория, - признался я. Никогда и ни с кем я не говорил настолько искренне – сейчас слова будто бы вылетали из самой глубины моей души, той, которая не ведает ни лжи, ни страха. – Я очень тебя люблю.

Порции пирога легли на тарелки. Я сказал домовым, чтобы