Дитя мое - Беверли Льюис

Сняв с носа солнцезащитные очки, Сан прошептала на ухо брату:

– Ты ведь такого приема не ожидал?

Натти прыгала, словно кенгуру, и галдела, считая, что сейчас самое время для подобного поведения, пока Сан не шикнула на нее.

– Ай-ай! – воскликнула Натти, впрочем не теряя хорошего настроения.

– Спасибо, – сказал Джек, улыбаясь приемной дочери.

Та шутя надула губки.

Официантка, одетая в бордовый фартук и платье с цветочным рисунком, подошла, чтобы принять заказ. С ручкой в одной руке и блокнотиком в другой она застыла подле Джека. Мужчину удивило, что первым спрашивают его (как-никак, леди должны быть первыми), но потом Джек решил, что сегодня его день рождения.

Склонившись, он прочел в меню:

– Куриные буррито[43]. Экстра-острые.

Официантка, закусив губу, принялась строчить в блокноте… Только теперь Джек заметил, что Натти смотрит на него с таким видом, будто она вулкан, вот-вот готовый извергнуться. Ее глаза расширились, а нос сморщился так, словно она почувствовала запах ненавистной зеленой фасоли.

– Что смешного? – спросил Джек.

Сан толкнула его локтем.

– Что?

Натти вскарабкалась на сиденье и встала на него коленями, опершись локтями о стол. Подбородок она положила на две сцепленные замком ладони, немного склонив головку набок.

– Что-что, папочка?

– Натти, солнышко, в чем дело?

Джек поднял голову, желая извиниться перед официанткой за свою невоспитанную семью. Только сейчас до него дошло, что он ее знает.

– Привет, Джек, – мягко произнесла женщина. – Счастливого дня рождения!

Рот его приоткрылся. Лаура!

Натти захлопала в ладоши, качаясь из стороны в сторону и пища:

– Разыграли папу!

Лаура стала причудливой.

«Нет, это не может быть она», – пронеслось у него в голове.

Но так оно и было. Лаура передала фартук настоящей официантке и села рядом с Натти. Ее светло-каштановые волосы, все еще разделенные пробором посередине, вились легкими кольцами. Зрелище ее волос, свободно ниспадающих по сторонам лица, едва не шокировало Джека. Глаза ее были подведены, на щеках лежали румяна, на губах – розовый блеск. Лицо Лауры изменилось до неузнаваемости.

– Она очень похорошела. Как думаешь? – вновь толкнула его локтем Сан.

Лаура бросила на его сестру недовольный взгляд, а Сан в ответ лишь искренне улыбнулась и продолжила:

– Ты очень красивая, Лаура.

Джек откашлялся, но сумел лишь утвердительно кивнуть головой.

«Она прятала свою красоту в пыли», – мелькнула у него мысль.

Лаура покраснела, стесняясь внимания посторонних.

– Мне кажется, что я себе слишком много позволила…

Затем она принялась рассказывать Джеку, как вместе с Сан выбрала платье, два часа провела в салоне красоты, а туфли ей одолжила тоже Сан. Участие во всем этом сестры Джека немного удивило. Он пожал ей руку, но при этом не мог оторвать глаза от Лауры. И это та женщина, рядом с которой он прожил долгих четыре года! На улице он ее не узнал бы… на самом деле не узнал бы… Новая Лаура казалась ему чем-то совершенно необычным, противоречащим его прежнему опыту. Теперешнее ее одеяние было выше всяких похвал, а прежняя Лаура старалась ни в коем случае не привлекать к себе внимания. Она относилась к тому типу людей, которые вечно торчат за кулисами, всегда готовы помочь, но никогда не ждут благодарности, молчаливые и незаменимые. Несмотря на простоту поступка, он был сродни потере себя.

– Давай сфотографируемся, папа, – предложила Натти, стукнув ладошкой по столу, привлекая тем самым его внимание. – Это займет не много времени.

Джек почувствовал смущение, но Лаура лишь засмеялась.

– Мне кажется, что твой папа вконец ferhoodled[44].

Поедая заказанную пищу, они болтали и смеялись. Джек всеми силами старался делать вид, что новый имидж Лауры не ferhoodled его.

– Как себя чувствуешь, когда на тебе английская одежда? – поинтересовалась Сан у Лауры.

Няня улыбнулась.

– Чувствую, как рыба, вытащенная из воды.

«Или как сельская девчонка, вырвавшаяся с фермы», – подумал Джек, почему-то чувствуя себя виноватым.

Только теперь, когда на Лауре была современная одежда, Джек осознал, что все эти годы немного стеснялся ее платья и традиционного головного убора амишей. Это открытие расстроило его.

После вкусной еды, обычных поздравлений с днем рождения и вручения открыток с шутливым текстом пришло время развернуть подарок Сан. Галстук от известного модельера. Натти подарила ему книгу с анекдотами. Лаура вручила Джеку юмористическую почтовую открытку со Снупи-авиатором, героем «Мелочи пузатой»[45]. Такова уж была традиция.

Когда они покинули ресторан, Сан обняла брата на прощание. Втроем они зашагали по Либерти-стрит. Со стороны они казались обычными англичанами, вышедшими прогуляться по Вустеру.

Спустя час Лауре пора уже было возвращаться домой, но до этого – переодеться в платье амишей. Лаура боялась, что Питер и Ломи не будут в восторге от того сюрприза, который она устроила своему работодателю на его день рождения.

– Ты сегодня слишком нарядная, но придется довольствоваться моим старым пикапом, – открывая перед ней дверцу, сказал Джек.

Лаура мило улыбнулась. Он поддержал ее под руку. Ступив на подножку автомобиля, она скользнула в кабину. Видно было, что к высоким каблукам она не привыкла. Лаура ступала осторожно, а руки расставляла так, чтобы в случае падения успеть за что-то схватиться. Теперь его проворная домоправительница казалась Джеку существом деликатным и весьма уязвимым.

По дороге к ферме Тройеров Натти вела себя на удивление оживленно и в то же время явно что-то от него скрывала.

– В этом году у тебя мало подарков, папа, – намекнула она.

Эти слова позабавили Лауру.

Когда они свернули на длинную подъездную дорогу, она попросила:

– Джек! Пожалуйста, останови машину здесь.

Джек посмотрел на Натти. Девочка лукаво улыбалась. Он притормозил. Лаура, похоже, нервничала, когда вынимала из своей сумочки небольшой сверток. Она с некоторой чопорностью положила его себе на колени. Лаура явно гордилась тем подарком, который сейчас предстояло развернуть Джеку.