Государь  - Олег Кожевников

Подготовка к выезду мехгруппы заняла гораздо больше времени, чем я думал. Как ни матерился на подчиненных новый командир мехгруппы поручик Хватов, но какая-то причина мешала выступить, как подобает главному резерву великого князя. То автомобили не заводились, а если заводились, то быстро глохли. Либо интенданты что-то напутали и вместо патронов для трофейных пулеметов (М. 07/12), которые в основном и стояли в кузовах грузовиков, почему-то загрузили патроны калибра 7.62 мм, для пулеметов Кольта-Браунинга, а их имелось в наличии всего три единицы. И таких просчетов, влияющих на боеспособность мехгруппы, было много. Правильно я сместил с должности командира мехгруппы капитана Пригожина. Думаю, Хватов за несколько дней наведет в мехгруппе должный порядок. Но наконец-то вся нервотрепка, как для поручика Хватова, его подчиненных, так и для меня, закончилась – колонна была сформирована и автомобили один за другим тронулись. И это произошло через три часа после того, как я прибыл в расположение мехгруппы. Так что моя договоренность с командиром 9-й кавалерийской дивизии о порядке следования на помощь 8-й армии сорвалась. Но железный конь выносливее и быстрее даже самой лучшей лошади, и эту истину прогресса мехгруппа довольно быстро доказала. Сначала мы догнали 9-й уланский Бугский полк, который шел замыкающим в колонне 1-й бригады. Затем позади оказался и двигающийся первым 9-й драгунский полк. В его порядках я увидел скачущих рядом на лошадях командира 1-й бригады – генерал-майора Кузьмина-Короваева и комдива – генерал-лейтенанта князя Бегильдеева. Внутренне усмехаясь, когда мы их проезжали, я помахал рукой этим детям девятнадцатого и начала двадцатого века. Было символично, что рожденный в XXI веке оставил позади этих заслуженных генералов. При этом я вольготно расположился на пассажирском сиденье автомобиля, а эти бедолаги были вынуждены трястись на неудобных седлах и глотать дорожную пыль. Таким образом, я был олицетворением прогресса, а они, пускай и заслуженные, но ретрограды. Вскоре мы перегнали и 9-й кавалерийский стрелковый полк. Таким образом, диспозиция, о которой договаривались с командиром 9-й кавалерийской дивизии, была восстановлена. Но это было ненадолго. Примерно через полчаса мы перегнали боевое охранение дивизии и стали лидерами этого марафонского броска. Пятая рота самокатчиков уже подыскивала место, где дивизия сможет остановиться на ночь. Об этом я узнал у ее командира. Приказал Максиму затормозить, когда увидел поручика Макушкина. Поговорил с ним минут пять, а потом, немного подумав, приказал двигаться дальше. Кавалеристы, конечно, не смогут преодолеть почти 150 верст без отдыха, а мехгруппа может. С ходу в бой с противником, конечно, вступать не нужно, даже если наша тревожная группа все разведала, но вот добраться до штаба 8-й армии и переговорить с Калединым очень даже нужно. А завтра, когда прибудут части 9-й кавалерийской дивизии, можно будет уже осмысленно наносить удары по прорвавшимся германцам.

В штаб 8-й армии я попал только поздно вечером. Каледина там уже не было. Начальника штаба тоже. Из офицеров, которые могли ответить на мои вопросы, на месте был только начальник оперативного отдела штаба армии, полковник Масленников. Хотя я его и не знал, но особо представляться не пришлось. Во-первых, Петр Ильич был в курсе, что на помощь армии для купирования прорыва должны прибыть части 2-го кавалерийского корпуса во главе с генерал-лейтенантом, великим князем Михаилом Александровичем. Во-вторых, полковник меня узнал по фотографиям, напечатанным практически во всех газетах империи с описанием подвигов, совершенных братом императора. Наверное, поэтому полковник говорил со мной искренне и ничего не скрывал. Положение было действительно серьезное, но не более того. Германцы, конечно, прорвали фронт в районе Киселин, но продвижение их в глубь нашей территории было остановлено своевременно подошедшими частями Особой армии. Драгоценное время вырвал у судьбы бронепоезд штабс-капитана Овчинникова. Пока германцы долбали его, подошли части Особой армии, а именно из XXXI армейского корпуса. Они успели окопаться и создать узлы обороны на направлении наступления противника. Сейчас у этих узлов обороны происходят самые тяжелые и кровопролитные бои. Несмотря на то что германцы продолжают наседать, ребята из Особой армии держатся и отражают атаки противника. Я слышал об этой Особой армии. Полевое управление (штаб) образовано совсем недавно на базе армейской группы генерала от кавалерии Безобразова. Как мне рассказывали, наименование «Особая» армия получила по причине того, что формировали ее в основном из гвардии. Вот в ставке и решили выделить ее хотя бы по названию из безликого ряда полевых армий. Формировали ее из гвардии по причине того, что нужно было создать крепкую армию для овладения Ковелем. В июле – августе войска 3-й, 8-й и Особой армий вели ожесточенные бои на реке Стоход, безуспешно пытаясь прорвать фронт противника на ковельском направлении, пока большие потери не вынудили прекратить наступление. Так что даже гвардейцы не смогли помочь решить главную задачу Юго-Западного фронта – захватить важный в стратегическом отношении город Ковель. Но зато сейчас XXXI армейский корпус, можно сказать, сорвал операцию германского командования.

Высказав все это, полковник Масленников еще раз предложил мне вызвать в штаб хотя бы его начальника. Но я снова отказался, заявив:

– Полковник, не гони лошадей! Сам же говоришь, что никакой катастрофы нет. Так что не нужно будить Каледина или начальника штаба армии. Завтра с ними переговорю. К тому же со мной только пулеметная рота на автомобилях, кавалеристы прибудут завтра к вечеру. А значит, корпус сможет контратаковать противника только послезавтра. Ну, а если произойдет обострение ситуации, то завтра ночью. Ты лучше на постой определи меня и моих людей. И с бензином для автомобилей реши вопрос. Конечно, у нас есть небольшой запас, но чувствую, бои предстоят серьезные и потребуется часто перебрасывать пулеметы, установленные на грузовиках.

Я специально не произносил перед полковником слово «мехгруппа» – все равно не поймет, для этого времени это незнакомое название боевого подразделения. Оперировал знакомыми ему понятиями – пулеметная рота, автомобили. Наверное, я это делал правильно, по крайней мере, полковник меня понял и обещал озадачить армейских интендантов заданием найти бензин. А по поводу определения на постой прибывшего подразделения 2-го кавалерийского корпуса он даже не обещал, а вызвал в кабинет какого-то штабс-капитана (по-видимому, квартирмейстера) и поручил ему проводить прибывшую роту в казармы, освободившиеся после убытия учебного батальона. Мне Масленников предложил переночевать в гостевом домике и тоже выделил человека для сопровождения туда. Так что вопрос с отдыхом решился быстро. И так же быстро Первухин обжил этот гостевой домик. Как только нас туда проводили, денщик быстро сориентировался в этом домике – нашел кухню, затопил печку для приготовления горячего ужина великому князю и поставил самовар. А я в это время просматривал карты и сводки, которые дал мне с собой полковник Масленников.

Утро было хмурым. Под стать настроению. А с чего ему быть хорошим? Спал всего часа четыре, не больше. Хотя документы, переданные мне полковником Масленниковым, просматривал недолго. Они мне и испортили настроение. Судя по ним, оборона 8-й армии была прорвана в двух местах, и если бы не пришедший на помощь XXXI армейский корпус Особой армии, случилось бы непоправимое – северный фланг нашего фронта рассыпался бы как елочная игрушка, брошенная на бетонный пол. Я даже не представлял, как бы мой корпус смог остановить такое массированное вторжение. Вон даже пехотинцы из XXXI армейского корпуса, засев в окопах опорных пунктов, еле-еле сдерживают атаки свежих германских частей, а тут кавалеристы, не приученные стоять в обороне. Да-а… все-таки я правильно думал, что остановить наступление противника можно только нестандартными действиями. А что такое в это время для австрийцев и немцев нестандартные действия? Конечно, мобильные силы в их тылу. Партизанские действия были болезненны для вермахта даже во Вторую мировую войну, когда гитлеровцами широко применялась бронетехника, а в это время, когда нет танков и бронетранспортеров, кавалерия может многое. По крайней мере, повторить рейды Ковпака. Так что изучение материалов, переданных полковником Масленниковым, только укрепило мое убеждение действовать согласно своему плану. Тем более я даже и не представлял, как можно действовать по-другому, когда основная масса солдат воевать не желала. Не все же являются добровольцами, как джигиты Туземной дивизии или казаки, для которых война это часть жизни.