Влюбленные антиподы - Ольга Горышина

— И в магазине ничего нет? — спросила я с вызовом.

Кузьма замер, на мгновение, потом облизал губы — не плотоядно, ему просто хотелось пить.

— В магазине я не смотрел. Я подумал, что это знак. Не надо тебе со мной связываться.

Он взял со стола чашку со своим недопитым чаем, отжал пальцами пакетик и выпил то, что оставалось на дне.

— Ты что, дурак?

Зачем я спрашиваю. Ответ-то очевиден…

— Даш, давай не будем начинать, а?

Кузьма злился уже в открытую, но и я не в состоянии была сейчас молчать.

— Это ты начал, не я!

Руки тряслись. Боже мой, как же у меня тряслись руки… А у него ресницы — он моргал без передышки.

— Я тебя дурой не называл! — выдал как плюнул.

И уставился мне в глаза взглядом следователя. Ничего — в гляделки я навострилась играть с покупателями в магазине, тут уж ты меня не победишь!

И верно, Кузька быстро ретировался в телефон. Там интереснее, конечно! Тема закрыта? Ну уж нет…

— Не называл? Именно за этим ты приехал ко мне на дачу. Чтобы сказать, что я дура! В мой день рождения, кстати!

Вожжа под хвост попала? Нет, это он сам подстегнул меня вожжей!

— Я приехал за машиной… — голос тихий, но все же чем-то похожий на рык.

— Да, за машиной, — прошипела я змеей, а потом выкрикнула: — Конечно!

И незаметно — куда там заметно-то, когда он вовсю тыркался в телефон — вытерла о сарафан вспотевшие ладони.

— Машина для тебя важнее людей, — плевалась я словами в полный голос. — Важнее собственной сестры!

Кузьма опустил руку — и пока опускал, я почему-то думала, что он запулит в меня телефоном, наплевав на последствия.

— Важнее сестры, да? — голос его сел. Мой, наверное, сейчас бы взвился до комариного писка, и я не стала отвечать. — Чтобы раз — ее поймали на чужой машине, и два — она по пьяни в кого-нибудь въехала. Нет, все для того, чтобы железо не поцарапала. Ну, думай так обо мне, думай… Я тоже, знаешь, был лучшего о тебе мнения, Дашечка. А ты такая же, как все. Как моя сестра… Это моя мать, дура, думала, что ты ангел! Так вот что, ангел, одна аптека в Дубровнике, работает завтра аж до двух часов дня…

Он швырнул телефон на стол — тот чуть проехался по пластиковой салфетке, но, к счастью, остался на столешнице целым и невредимым. Мои же нервы так себя не чувствовали. Был лучшего обо мне мнения… Ну, требую объяснений такому заявлению! Только требую молча… Пищать не хочу! Чего уставился-то на меня так, будто я что-то обязана сказать. Спасибо, что ли, ждет?

— Чего молчишь?

— А что я должна сказать? — так и спросила я. К счастью, почти нормальным голосом. Пусть и тихим, точно после болезни.

Да так и было — после болезни. Меня успело и в жар, и в холод бросить. А ноги точно болели. Сейчас бы сесть. Да хоть на пол. Жилка под коленкой дрожит, но ведь не схватишься за нее у него на глазах… Не схватишься!

Вместо ответа, Кузьма пожал плечами. Или скорее передернул. Потом, все так же молча, подошёл к двери в ванную и, не обернувшись, буркнул, что идёт в душ. Иди. Только полотенце не забудь… Когда выходить будешь!

А я села на стул и решила никуда не вставать. Даже за водой, которой мне безумно хотелось испить. Она из холодильника — увы, не из живого источника!

— Даш!

Я и минуты не просидела на стуле. Он душ даже не включил. Дверь не открывает. Почему?

— Я не пойду к тебе! — выкрикнула я, кажется, даже раньше, чем подумала.

— Я полотенце забыл взять… — послышалось все так же из-за закрытой двери.

Дверь-то открыта, ключ не в замке. Полотенце забыл? Ну-ну, и мозги заодно включить… Если они все же выключились, а не просто отсутствовали по жизни.

Я тяжело поднялась и шагнула к двери его комнаты. Там, помнится, на полках лежала целая стопка полотенец. Стоп, не только там!

— На стиралке в корзинке лежат чистые! Проверь! — прокричала я в зазор между дверью и дверным косяком.

В моих косяках зазоров не было, они шли сплошняком. Уже уложила его в постель, а удержать не смогла. Чего он больше боится? Что я залечу от него или что он от меня что-то подхватит?

Спина снова сделалась мокрой и, сидя под кондиционером, висевшем на стене рядом с дверью, я боялась схватить насморк. Тогда точно дам этому козлу законный повод не спать со мной. И я решила выйти на улицу… Там жарко, там только свариться можно. Вот и будет на что списать красноту!

Однако открылась не только входная дверь. Сквозняком выбило и дверь ванной комнаты. Я не обернулась — еще подумает, что это я решила присоединиться к нему в душе — и быстрее выскочила на улицу. Возвращаться и закрывать дверь не буду. Подглядывать за ним я не собираюсь. Видела уже достаточно. Захочет показать остальное, покажет…

Я пошла напрямик к помидорам. Мне не хотелось их есть — просто решила взглянуть, как они растут тут в открытом грунте. Переступила через шланг и чуть не навернулась, зацепившись за камень. Вот круто было бы еще и коленки разбить. Уже болели не только ноги, но и задница. Ну да, наверное, заранее из страха найти на себя любимую приключений… Не, не… Я — мастер косяков, и точка.

Здесь были целые заросли помидоров — и я не поняла, как Кузьма нашел здесь что-то ночью и не выколол глаз о частокол из обычных веток, к которому были привязаны жирные кусты. Помидоры почти лежали на земле, некоторые уже валялись и подгнивали. Надо сфотографировать для бабушки — для нее это явно интереснее фотографии устриц. Хотя их я не фотографировала, телефон был дома, как и сейчас. Но в дом идти опасно — некоторые еще решат, что за ними подглядывают.

Помидорные кусты поникли, пожухли — совсем, как я. Но им может помочь вода, и я пошла по шлангу в поисках краника, думая, когда же "бабушка удава" наконец прибудет уже целиком… Краник нашелся за камнем, я только нагнулась, чтобы включить его, как услышала голос Кузьмы:

— Что ты там ищешь? — вопрошал он.

Я выпрямилась. Он стоял на площадке возле входной двери. Мокрый, но шорты на нем были сухие.

— Хочу помидоры полить, — ответила я просто.

— Сжечь, ты хотела сказать. Я же душ принимал на улице. В шланге кипяток. И вообще на юге растения принято поливать ночью или рано утром.

— Учту.

К помидорам я уже не вернулась. Пошла к дому, мимо Кузьмы… Но пройти не смогла, он схватил меня за руку.

— Даш, ты обиделась?

Я взглянула ему в лицо — открыто.

— На что? На помидоры? Ты прав, я не подумала про жару…

Хотя и чувствовала ее — пришлось провести свободной рукой по шее — мало того, что мокрая, так еще и болит. Все у меня болит! Из-за него, из-за его чертова бега!