Хмельная страсть - Кира Шарм

- Спасибо! – мы с Андрюхой одновременно бросаемся жать ему руку. Да, по большому счету, мы бы кинулись его сейчас обнимать, если бы такое можно было себе позволить. Но это будет уже явным перебором.

- Работа собачья, - все так же улыбаясь, сообщил Пирс. – Ваши близкие вас не простят. Потому что сутками не будут вас видеть. И предупреждаю сразу – в первое время почти никаких заработков.

- Спасибо! Вы – лучший! – отзываемся мы с Андрюхой в один голос.

- Идите, пока я не передумал брать на работу таких неадекватных, - ворчит Пирс.

- Безбашенные! – слышим мы в спину, выскакивая за двери.

- Андрей, ты- то как до этого додумался? - выйдя на улицу, я смотрю на друга так, как будто впервые его вижу. Зная, чего мне самому стоило это решение, просто поражаюсь, что на него нашло. За две минуты! Вот так – вдруг!

- Ты в чем-то прав, Глеб, - он теребит ухо, как всегда, когда волнуется и речь идет о чем-то архи для него серьезном. – Я адреналинщик. А где настоящий драйв, если не здесь? Тут все так по-настоящему, что я просто сдохну от скуки, если буду заниматься после этого чем-то другим!

И пусть мы по-разному принимаем свои решения и выражаем мысли, но вот здесь я его полностью понимаю. Потому что в его глазах читаю сейчас отражение всего того, что и у самого в последние дни творится внутри!

* * *

Распрощавшись с Андрюхой и до сих пор не веря, что так все удачно сложилось с Пирсом, на положительный ответ которого я с первого раза и не рассчитывал, собираясь атаковать его еще как минимум месяц, я посмотрел в небо.

В последнее время моя жизнь стала напоминать качели, или нет, самые настоящие американские горки. То швырнуло вниз – да так, что я думал, что захлебнусь и не выгребу, то – так резко вверх, что просто кружится голова. Удивительно!

А ведь у многих она совсем проходит иначе. Почти все наши однокурсники живут каждый день, как предыдущий. Пары – учеба, легкая подработка – кабак. Может, Пирс в чем-то прав, и для того, чтобы она стала таким вот калейдоскопом, нужно быть немножечко безбашенным?

А пока у меня остается еще один важный вопрос, который пора уже решить. И я очень надеюсь, что все пройдет так же удачно!

Мы с Катей не виделись с того самого дня, как выпустили Руслана.

Конечно, ему в этот момент совсем нельзя было остаться одному. Да и фирма родителей, которую после их смерти взяла на себя Катя, требовала внимания – в те дни, пока она была у меня, Катя совсем ее забросила.

Нет, мы поддерживаем все это время связь. Созваниваемся, каждые полчаса присылаем друг другу сообщения, - пусть даже мелочь, рожицу какую-нибудь смешную или поцелуйчик. Да и с Русланом я вижусь почти каждый день втихаря от Кати.

Во-первых, я должен убедиться в том, что он стоил всех тех усилий, которые пошли на то, чтобы его вытащить. Ну, а во-вторых, должен быть уверен, что он сразу же, со старта не вляпается еще в какую-нибудь херню. Да и, что ни говори, а ему нужно мужское общение, и от обожающей, пусть даже и ругающей его сестры все таки толк совсем не тот. А я и понять могу и мозги вправить, если придется.

Руслан оказался совсем мальчишкой, - хоть у нас и всего-то два года разницы. Наивный, смешной пацан, которого, к счастью, СИЗО не сломало. А, может, мы просто вовремя успели. Даже вправлять ему мозги за то, что натворил, не очень-то тянуло, - сам все понял, и особенно то, что легких денег в этой жизни не бывает. Так что за бесплатным сыром пацан уже ни в жизни не полезет, - навсегда усвоил этот урок.

Он рассказывал мне об их жизни. Даже приносил альбомы с фотографиями. И я все больше и больше узнавал Катю, складывая ее жизнь по кусочкам, как добрый фильм. Теперь мне уже кажется, что я знаю ее почти с самого рождения. И она становиться все ближе, все более родной.

Тем более пустой мне кажется моя квартира, в которой ее нет. Мне не хватает всего – ее дыхания, когда мы лежим рядом, ее рук, ее глаз… Всего. И не только в квартире, но и в сердце. И это срочно нужно исправлять.

Понимаю, что романтический конфетно-букетный период начинать уже как-то глупо, но все равно покупаю огромный букет роз. Ровно сто пятьдесят одну. И не потому, что это какая-то особенная цифра. А только из-за того, что больше не было. Надеюсь, у Кати есть для них подходящая ваза, потому что в ведре это смотреться будет мягко говоря не очень, а больше такой букет просто не во что поместить. Но вазу все-таки не покупаю, - если что, потом за ней заеду. А пока захожу в ювелирный. Вот кто бы подумал, что я спал с девушкой, любил ее, как сумасшедший, жил с ней, - и при этом и ни одного цветочка не подарил и даже ни разу не сводил на кофе!

Ловлю себя на том, что просто безумно волнуюсь, прохаживаясь со своей охапкой вдоль ее дома. Мурашки разрядом тока по всем телу. Хожу взад –вперед, чтобы успокоиться и чтобы голос хотя бы звучал нормально, когда я буду с ней говорить, но от этих хождений начинаю волноваться еще больше.

Ну, хватит! С шумом в последний раз выдыхаю и решительно направляюсь к подъезду. Что ж это я, в самом деле, как сопливый пацан?

Но дойдя до соседнего с Катиным подъезда, просто остолбеневаю. Потому что из дома выходит тот, кому мне с самого начала так чесались руки набить морду. Стас. Тот самый, который, мать его, уехал в самый подходящий момент. И которого здесь на хрен никак не должно быть.

Я узнаю его сразу – слишком много его белобрысой слащавой морды было на фотках, которые показывал мне Руслан. Бля, сказал бы пацан мне раньше, что этот недоебок появился!

Чмо тоже застывает, долго глядя на Катины окна. Сказать, что у меня внутри взрываются сейчас все вулканы мира, - это вообще ничего не сказать. Я в ярости? Да я пиздец, в какой просто ярости! Как? Ну, как это дерьмо себе позволило здесь появиться?

И одновременно с этим сердце с грохотом летит куда-то вниз. Сквозь пелену заливающей меня злости, вдруг понимаю, что ведь и Катя ничего мне не сказала! И действительно ли дела фирмы занимали в последние дни так много времени, что мы даже ни разу не смогли увидится? Или это старая любовь вернулась не только в ее личное пространство, но и в сердце?

И ведь ни в чем она окажется передо мной не виновата. Снова вспоминаю то, о чем думал в самом начале нашего знакомства. Сердцу не прикажешь. И, каким бы мудаком не был этот поганый Стас, созданный из одного дерьма, если она все еще его любит, то я ничего, вот ничего на хрен не смогу изменить!

Но поговорить я с ней должен. Потому что лучше, когда тебе сразу в сердце вставят нож и несколько раз прокрутят, чем играть сейчас в прятки. Пусть скажет мне все открыто. В глаза. Не прикрываясь Русланом и делами. Я переживу. Или нет. Но пусть это будет сразу. Как бы жестко не получилось. Я не стану рассчитывать на призрачную надежду, что она колеблется и ей нужно время, чтобы между нами выбрать. Нет. Такого не бывает. Если любишь, - любишь по-настоящему, то ты сдохнуть готов только ради того, чтобы с любимым все было хорошо. Этого нельзя не знать. И в таких вопросах не может быть ни сомнений, ни мук выбора.