Александр III – богатырь на русском троне - Елена Майорова

Уже после смерти Александра III Толстой обращался в письме Николаю II: «Из всех преступных дел самые гадкие и возмущающие душу всякого честного человека — это дела, творимые отвратительным, бессердечным, бессовестным советчиком вашим по религиозным делам, злодеем, имя которого, как образцового злодея, войдет в историю, — Победоносцевым».

Не только идейные разногласия развели двух до того времени таких созвучных людей: оказалось, что Победоносцев, которого Александр почитал своим вернейшим слугой и другом, отзывался о нем не менее пренебрежительно, чем авторы подпольных прокламаций.

Несмотря на могучий внешний вид, здоровье императора ухудшалось. Этот великий труженик потерял вкус к работе и к власти, теперь он только добросовестно исполнял царские обязанности. Больше всего его привлекал отдых в лоне семьи и общение с прекрасным. Быть может, не слишком разбираясь в живописи, он непосредственно, хотя и по-разному реагировал на новые таланты: Айвазовского, Левитана, Ге. Александра всегда привлекала роль мецената, коллекционера, любителя живописи и музыки. Когда П. И. Чайковский остро нуждался в деньгах, император из своих личных средств выделил ему три тысячи рублей и сказал, что возвращать не нужно.

Потеряв свой моральный оплот в лице Победоносцева, император должен был смириться с частыми теперь разлуками с любимой Минни. Страдая от одиночества, он завел постоянных компаньонов — четырех особенно преданных собак.

Марии Федоровне, как любой матери, был больше всех дорог тот ребенок, которому сейчас плохо. Поэтому она регулярно ездила к Георгию в Аббас-Туман, и тогда Александр чувствовал себя покинутым. «Моя милая душка Минни! Жду с нетерпением твоего письма, но не знаю, когда получу его. Скучно и пусто без тебя здесь и весь день как-то иначе, все не то; отвратительно оставаться одному и опять быть в разлуке с тобой, милая душка Минни!»

Ее покои он велел поддерживать в таком виде, как будто она никуда не уезжала: «В твоих комнатах все устроено как будто ты здесь; масса цветов и чудесных роз». Они переписывались, и послания Минни чрезвычайно радовали и поднимали настроение мужа. Его же письма к жене полны безысходной тоски: «С нетерпением жду твоего возвращения, так скучно, грустно и пусто без тебя, моя милая душка Минни!.. Да, кажется, никогда и не будет иначе; забот с каждым годом будет все больше, а радостей, утешительного все меньше».

Болезнь сына приводила Александра в отчаяние: «Что за горе, за испытание послал нам Господь, быть столько времени в разлуке с дорогим сыном и именно теперь, в его лучшие годы жизни, молодости, веселости, свободы! Как мне его недостает, выразить не могу, да и говорить об этом слишком тяжело, поэтому я и молчу, а в душе ноет постоянно, неутешно! Тяжело, слишком тяжело!»

Император молчал не только о своей тоске, но и о том, что чувствовал себя все хуже и хуже. Однако он не переставал курить папиросы и сигары, как все тучные люди, потреблял много жидкости, участвовал во всех застольях на официальных торжествах, по-прежнему много и допоздна работал. Знавшие его в то время отмечали, что царь пил совсем немного вина, причем это были российские вина, но вынужден был употреблять шампанское на разного рода семейных праздниках.

В январе 1894 года Александр III тяжело заболел пневмонией и несколько дней находился в критическом состоянии.

Болезнь императора тревожила россиян. Жители обеих столиц с нетерпением ждали сводок о состоянии здоровья государя; в церквах заказывали молебны об его исцелении; но никто не подозревал, что император находится у предела своей жизненной черты. О своем здоровье он никогда не заботился, долго скрывал и старался не замечать болезнь почек. Но не скрыть было усталый вид, нездоровый цвет лица, опухшие глаза с тяжелыми веками — все это подсказывало окружающим, что император тяжело болен. Затем его лицо сильно похудело и приобрело желтоватую окраску. Врачи утверждали, что ему необходимо уехать на юг и меньше заниматься делами. Они отмечали, что у государя неудовлетворительно действуют почки и это вызвано сидячей жизнью, которую он вел в последнее время. Кроме того, медики резко возражали против присутствия в комнатах Александра его четвероногих друзей, которые портили воздух.

Мария Федоровна еще не понимала, вернее, не могла себе представить, что болезнь 49-летнего богатыря-мужа смертельна. Однако она обратилась за помощью к авторитетному московскому терапевту Г. А. Захарьину. По одним сведениям, он назначил лечение, которое помогло больному; по другим — его приговор был суров. По крайней мере, брат Владимир, выйдя после консультации, ужасно напугал детей императора, заявив, что все кончено и остается только молиться.

На семейном совете было решено отменить ежегодную и всегда очень радовавшую всех поездку в Данию, а переехать в любимый императором Беловеж, в Спалу. Но и живительный воздух Беловежской Пущи не принес больному облегчения.

До этого Александр все еще надеялся, что боль и усталость пройдут и он станет таким же, как раньше. Теперь он уже сам осознал опасность своей болезни. Он потребовал прибытия второго сына Георгия, чтобы увидеться с ним в последний раз. Но радости эта встреча не принесла: приехавший вскоре Джорджи выглядел таким больным, что император часами ночью просиживал у его постели.

Последней надеждой императорской фамилии стал переезд в Крым. Прекрасная погода, казалось, подбодрила больного, но ненадолго. «Сознавая безнадежность своего положения, страдая от отека ног, зуда, одышки и ночной бессонницы, царь не терял присутствия духа, не капризничал, был одинаково ровен, любезен, добр, кроток и деликатен. Он ежедневно вставал, одевался в своей уборной и большую часть времени проводил в обществе супруги и детей».

Однако Александр III не считал, что может уйти, пока не решен вопрос с браком престолонаследника Николая. Он потребовал, чтобы невеста цесаревича прибыла в Крым. Страдая от слабости и боли, император нашел в себе силы надеть парадный мундир и встретить принцессу Алису Гессенскую, сидя в кресле. Благословив ее и сына на брак, он почувствовал себя спокойнее. В одном из последних разговоров с Николаем он произнес известные слова: «У России нет друзей. Все боятся нашей огромности. У нас есть лишь два верных союзника: армия и флот».

19 октября умирающий царь исповедовался и причастился. Несмотря на невероятную слабость, он оделся, прошел в свой кабинет и в последний раз подписал приказ по военному ведомству. Лежать он не мог из-за одышки, поэтому его устроили в полусидячем положении. Промучившись ночь, он позвал Марию Федоровну и спокойно сказал ей, что чувствует конец.

Вокруг умирающего собралась вся императорская семья. Александр сидел в кресле, около него на коленях стояла императрица, обняв руками голову мужа. Здесь же присутствовал отец Иоанн Кронштадтский. «Обладая чрезвычайной простотой и искренностью, отец Иоанн имел величайший дар молитвы… Он глубоко верил…»

«Все утро мы провели наверху около него! — записал в этот день в своем дневнике Николай II. — Дыхание было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины третьего он причастился Святых тайн. Вскоре начались легкие судороги… и конец быстро наступил. О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал его голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни!»