Расплата - Вячеслав Бец

Марк оказался в замешательстве от таких слов. Что же она хотела сказать ему? Что она знала? Он думал, что у неё есть проблемы, но, похоже, проблемы тут как раз у него, а она что-то знает. И вроде бы хочет, но боится ему помочь. Неужели её прислали специально? Нет, только не это. Он не хочет в такое верить. Нет, нет, нет. Эта чудесная девушка не может…

– Это будто… – он с трудом мог подобрать слова, хотя никогда не жаловался на отсутствие красноречия. – Как будто из меня пытаются выбить признание…

Аня не перебивала его и просто слушала, опустив взгляд.

– Признание в каких-то чувствах. Ты сомневаешься, что я перед тобой – это настоящий я… а не маска, надетая с целью соблазнить красивую девушку. Так?

Она помедлила секунду, а потом кивнула.

– Женщины… – со вздохом сказал он. – Вы так подвержены эмоциям. Ведь если ты отбросишь их и перейдёшь к сухой логике, то сразу поймёшь, что всё, что я сейчас могу тебе ответить, будет всего лишь словами. Максимум – красивыми и высокопарными, но всё равно словами.

На это Аня ответила сразу же и с большим запалом.

– Да, мы – женщины. И да, мы любим ушами, верим в то, во что хотим верить, и напрочь игнорируем то, во что не хотим. И из-за этого нас используют, предают, нам разбивают сердца. А нам всего лишь хочется любить и верить в доброту и искренность тех, кого мы любим.

В её глазах, которые она, наконец, подняла на него, при свете свечей был виден блеск.

– Это звучит, как признание, – взволнованно заметил Марк.

Аня глубоко вздохнула и стала теребить рукой скатерть. Может, пора открыть ему всё, что она чувствует, чтобы он понял настоящую причину её слов?

– Не стану отрицать – ты мне очень понравился, ‒ набравшись мужества, Аня пошла в атаку. ‒ Я восхищена, поражена тобой, твоими манерами, умом, умением в дурдоме, творящемся вокруг, создать видимость уюта и комфорта, беззаботность старой жизни. Мне хочется верить, что всё это настоящее и потому хочется сохранить человека, которого я считаю достойным этого.

Вышло немного путано и не совсем понятно, но у Марка всё равно перехватило дух. Лет пятнадцать он уже не ощущал этого душевного трепета, сумасшедшего стука сердца, который всегда сопровождает подобные слова. Не в силах бороться с этим, он поднялся, обошёл стол и опустился на колено рядом с этой ошеломительной женщиной. Впервые за всё время их знакомства он позволил себе дотронуться до неё без её разрешения, и уверенным движением обхватил её ладони, теребившие скатерть, своими. Аня не сопротивлялась. Услышав начало её речи, Марк отвлёкся на свои мысли настолько, что позволил себе пропустить мимо ушей её окончание.

– Аня, я… Нет, мне даже не хочется передавать словами то, что я сейчас чувствую, потому что все слова кажутся пустыми, ничем не подкреплёнными, бессмысленными, когда речь заходит о чём-то настоящем, что можно только почувствовать в своём сердце.

Он сделал вдох, беря под контроль накатившие эмоции. На мгновение даже удивился себе, сорокалетнему мужчине, ведущему себя, как молодой, зелёный юнец.

– Но я тоже восхищён тобой. Признаюсь честно, как есть – в этом доме побывало множество красивых женщин. Многие из них были умны и обладали всеми качествами настоящих женщин, но ни одна и близко не вызвала у меня таких чувств, как ты. И поверь – перед тобой настоящий я. Мужчина, который в восторге от женщины, которую он ждал всю жизнь.

Он выдержал паузу, смотря Ане в глаза. Она молчала и смотрела на свои ноги. По лицу у неё сбежала маленькая слезинка. Переведя дух, он продолжил.

– Я говорю это не потому, что коварно хочу выведать твои секреты или затащить тебя в постель. Можешь ничего больше не говорить. Вообще ничего. Можешь просто уйти, уехать. Дать свершиться событиям, которые должны произойти, и о которых ты боишься мне рассказать. Я переживу их, справлюсь с чем угодно, потому что буду знать, что где-то есть ты. А когда всё закончится – я приду к тебе, докажу, что всё, сказанное мной сейчас – правда. И если ты будешь этого хотеть – я больше никогда не отпущу тебя. Слышишь?

По лицу Ани спустилась ещё одна слезинка. Почему она плакала? Да, его слова тронули её. Правду он говорил или нет – она, как и любая женщина, в первую очередь любила ушами, а уже потом разумом. Но плакала она не поэтому.

Где-то был ещё один достойный человек, который так же пытался своими действиями сделать мир лучше и был ей не безразличен. Который вёл совсем другую жизнь, гораздо более опасную, полуголодную, изнурительную. Который мёрз, изнывал от жары и жажды, мок под дождями, голодал, выживал под обстрелами, бессильно наблюдал, как умирают его друзья. И всё ради цели, ради исполнения своих стремлений, из-за веры, что так он приближает лучшее будущее. Настоящий человек, который не просто живёт ради себя любимого, но старается ради других, ради людей, которые, быть может, не стоят даже капли его усилий. Он хочет отомстить за незаслуженно убитых и сделать мир лучше для тех, кому посчастливилось остаться в живых. В её воображении он был несокрушим, но вместе с тем и недосягаем. И, несмотря на это, она допускала, что он уже давно может быть мёртв.

Но Марк, несмотря на огромную разницу между ними, тоже старался сделать мир лучше. И он был здесь – живой, заботливый и настоящий.

Марк Гауфман был вторым мужчиной, который стал для неё важен. И внутренний конфликт в ней всё нарастал. Аня уважала и ценила Андрея, чувствовала обязательства перед ним, потому что именно он стал её ангелом, дал ей силы подняться и продолжить бой, во многом и ради него. Но Андрей был призраком, далёким светом маяка, скрытым туманом, недосягаемой мечтой, а Марк – он был здесь, рядом, и он прямо сейчас мог дать ей тепло и поддержку, в которых она так остро нуждалась. Но ради этого его ещё нужно было спасти.

– Меня прислали не для проверки, – прикрыв глаза, стала рассказывать она. – Мой отец полагает, что ты ведёшь какую-то игру с «Рассветом». А если мой отец что-то полагает – это значит, что у него есть косвенные доказательства и много. Иначе меня бы здесь не было.

Она ощутила, как свалился с плеч тяжёлый камень. Начало было положено ‒ по идее, дальше должно быть легче. Марк воспринял эти слова спокойно, хотя Ане показалось, что она почувствовала, как стало нарастать напряжение вокруг.

– Кто он, твой отец? – Марк не выпускал её рук и не вставал с колен.

Аня не успела ответить, потому что в дверь постучали.

Гауфман не стал тянуть и пригласил стучавшего войти. Это оказалась служанка, которая пришла сменить блюда, но увидев открывшуюся перед её взором сцену, округлила глаза и сразу же в замешательстве опустила их, не зная, как быть дальше.

– Катерина, если ничего не случилось – закрой дверь и не входи, пока я не позову, – твёрдо, но даже без намёка на раздражение или недовольство попросил Марк.

Девушка сказала кроткое «поняла» и пулей вылетела из столовой, тщательно закрыв за собой дверь, а Марк снова переключился на Аню, которая заметно встревожилась и напряглась.