Первый отряд. Истина - Анна Старобинец

— Тогда, — говорит он, — я могу тебе только повторить то, что мне говорил мой учитель. Он говорил: «Настоящий учитель не дает ученику невыполнимых заданий. Но однажды он дает задание, для выполнения которого ученику приходится умереть».

ОБОРОТЕНЬ

Расчесывание волос деревянной гребенкой, аудиозаписи с шумом морской волны или ветра, шевелящего листья, тихая музыка, тихие колыбельные на ночь, нежные или страшные, про домашних полосатых котов, качающих малышей в колыбели, и про диких волков, уносящих бессонных детей в чащу леса… Ничего этого не было.

Совсем ничего.

Каждый вечер Старуха наполняла ванну холодной водой. Она кидала в воду кубики льда — три десятка прозрачных, идеально ровных, сияющих кубиков.

Она говорила:

— Пора играть с кубиками! Детская игра начинается!

…Игра длилась, пока пальцы не теряли чувствительность.

Пока суставы не теряли подвижность. Пока тысячи льдистых иголок не переставали больно колоться. Пока не стихала дрожь, пока не замедлялось дыхание и биение сердца… Игра длилась, пока кожа не становилась чуть синеватой — такой, точно в жилах текла голубая холодная кровь люциферитов.

— Нужно впустить в себя холод, — говорила, сидя на краю ванной, Старуха. — Впустить в себя холод и ему не противиться. Холод — признак мертвого и посвященного. Тела йогов и колдунов оледеневают по мере пробуждения энергии Врил… Лед спасает от Вечного Возвращения Одного и Того же, лед дарит покой, лед дарит тишину и покой…

Когда игра с ледяными кубиками заканчивалась/когда можно было закутаться в два одеяла, когда кожа вновь становилась розовой, а дыхание частым, Старуха принималась рассказывать свои странные сказки. Одна из них называ лась Вельтайсмэрхен.

Сказка о мировом льде.

Сначала было Солнце. Гигантский огненный шар, вертящийся в Пустоте. Когда-то давно, до начала истории, до начала всего, этот огненный шар поглотил разлитое во Вселенной ледяное сияние. Вселенная опустела.

Много веков, много тысячелетий было лишь Солнце и Пустота, и ничего больше. Но потом Пустота восстала и породила Луну. Это был еще один шар, огромный и ледяной. Он проник в самый центр огня, туда, где с начала времен покоилось ледяное сияние, — и взорвал Солнце.

Из осколков возникли звезды, тысяча звезд. И среди них была Герда. Наша Земля….

— Эта сказка уже была! Про Герду, которую захватил в плен Демиург!

— Нет, это не та сказка, — возражала Старуха. — Это другая.

— Но тоже про Герду? — Да.

— И какая же из них правильная? В какой говорится правда?

— Чтобы познать истину, нужно услышать все сказки.

И она продолжала.

…Из осколков возникли звезды, тысяча звезд. Новое Солнце. И четыре новых луны. И еще появилась Герда, наша Земля.

Тело Герды было горячим, как солнце, но ее сердце было ледяным, как луна. Это сердце из льда — оно жаждало освобождения. Оно хотело стать свободной луной, выбраться из горячей солнечной кожи. Оно призывало на помощь — пока, наконец, одна из четырех лун не стала приближаться к Земле, чтобы спасти ее плененное сердце.

Эта Луна — она была как гигантский магнит. Она хотела вырвать, хотела вытянуть из теплого тела Герды ее ледяное ядро. Хотела, чтобы сухая землистая кожа трескалась и разрывалась по швам, распираемая изнутри кипящей, дымящейся лавой, раздираемая корнями гигантских, буйно растущих, растекающихся перегноем растений, разрыхляемая копытами и когтями многолапых, тяжелых, уродливых, быстро плодящихся и столь же быстро разлагающихся животных… Она хотела, чтобы Земля порождала гигантов, ее разрушающих. Она хотела, чтобы Земля взорвалась, извергнув из себя ледяное плененное сердце.

Эта Луна — она была как гигантский магнит. Эта Луна — он заставляла Герду плодить гигантов… Эта Луна — когда она приблизилась к Герде вплотную, когда она нависла над Землей, заслонив собой небо, когда ледяное сердце земли готово было вырваться из рыхлого распухшего тела, — эта Луна соприкоснулась с огненной кожей Земли и взорвалась фонтаном сияющих ледяных брызг.

В холодном сиянии погибли порожденные Гердой гиганты. Погибли комары размером с собак и собаки размером с жирафов, погибли огромные ящеры и заслонявшие солнце птицы, погибли цветы и деревья, вмерзли в лед тридцатиметровые рыбы… Но лед постепенно растаял — и все началось сначала.

Тело Герды снова стало горячим, как солнце. Но ее сердце было ледяным, как луна. Это сердце из льда — оно жаждало освобождения. Оно хотело стать свободной луной, выбраться из горячей солнечной кожи. Оно призывало на помощь — пока, наконец, одна из трех лун не стала приближаться к Земле, чтобы спасти ее плененное сердце.

Эта Луна — она была как гигантский магнит. Эта Луна — она заставляла Герду плодить гигантов. Эта Луна — когда она приблизилась к Герде вплотную, когда она соприкоснулась с огненной кожей Земли, она взорвалась фонтаном сияющих ледяных брызг. В холодном сиянии погибли порожденные Гердой гиганты. В холодном сиянии погибли древние великаны..

Тело Герды снова стало горячим, как солнце. Но ее сердце было ледяным, как луна. Это сердце из льда — оно жаждало освобождения.

Третья Луна взорвалась, как и первые две.

Третья Луна не смогла спасти ледяное сердце Герды из плена…

Последняя Луна уже приближается к нам. Последняя Луна — та самая, что вы видите в небе. Последняя Луна больше трех своих погибших сестер. Она отомстит за всех, она спасет ледяное сердце из плена…

— И что, мы станем гигантами? Мы станем ростом с деревья?

— Возможно.

— И что, мы взорвемся? Мы погибнем, когда луна спасет сердце Герды из плена?

— Достойные не погибнут, они лишь освободятся вместе с ледяной всепронзающей силой. Достойные разорвут цепи Вечного Возвращения Одного и Того же. Достойные впустят в себя холод и станут править Полой Землей.

Спустя несколько лет, когда началось настоящее обучение, стало понятно: Велътайсмэрхен не была просто сказкой. Это была доктрина австрийского инженера Ганса Гербигера: Велътайслере, доктрина вечного льда. Адаптированная для младшего школьного возраста.

Равно как и все прочие сказки Старухи.

Обучающий материал. Никаких развлечений.

ПОЛАЯ ЗЕМЛЯ

Путь к границе был долгим, земля вязкой, а воздух густым. Но мальчик, который уже начал забывать свое имя, приходил туда часто. Там, у самой границы, стояла Спасская башня с часами без стрелок и с утонувшей в сером тумане звездой.

Мальчик смотрел на пустой циферблат и ждал девочку, чье имя он помнил всегда.

«Иногда загробное путешествие шамана происходит во время каталептического транса, имеющего все внешние признаки смерти. Так выло с одним шаманом на Аляске; он рассказывал впоследствии, что умер и два дня шел по дороге умерших: эта дорога была хорошо утоптана теми, кто про — шел перед ним. В пути он все время слышал плач и жалобы; он узнал, что это живые оплакивают своих умерших. Он пришел в большую деревню, во всем похожую на деревни хсивых; две тени ввели его в жилище, посреди которого пылал огонь, а на раскаленных углях жарилось несколько кусочков мяса; у теней, однако, были живые глаза, которыми они следит за движениями шамана. Его спутники запретили ему трогать лысо (шаману, попробовавшему яства в стране умерших, было бы нелегко возвратиться на землю)».