Счастье по наследству - Ирма Грушевицкая

Лекс еле заметно кивает.

«Окей».

Моргнув пару раз, его глаза медленно закрываются, чтобы в последний момент распахнуться и многообещающе в меня впериться:

«Но я с тобой ещё не закончил».

Без проблем, бро!

Soundtrack You by Seinabo Sey

Я плыву по течению, и оно выносит меня на последний этаж элитной высотки в Белтауне. Нет, это не знаменитая «Эскала», хотя её силуэт хорошо просматривается из окна спальни, которую для нас выделил Марк.

Да, он — не Кристиан Грей. Он — лучше.

Возможно, я буду жалеть об этом всю жизнь, но когда моя голова оказывается на плече Марка, я немедленно проваливаюсь в глубокий сон. Спать сидя — то ещё удовольствие, а у меня на руках ребёнок, который в спящем состоянии весит как три себя. Но за сорок минут, что мы едем до дома Марка, я высыпаюсь.

Магия? Возможно. А возможно, впервые за много лет я позволяю себе расслабиться по-настоящему. По-настоящему — это когда, засыпая, знаешь, что о тебе позаботятся. Так спится в детстве, когда ты уверен, что тебя обязательно разбудят, накормят завтраком и отправят в школу. Обычно у меня выпадал один из последних пунктов, а чаще оба, но, всё равно — так сладко, как в детстве, не спится никогда. Среди прочего, я всегда буду благодарна Марку, что, пусть ненадолго, он вернул меня в то состояние.

На этот раз я просыпаюсь сама, хотя желание притвориться и услышать ещё раз, как меня называют «Эмми», очень велико. Но так можно и привыкнуть.

Лекс тоже просыпается. Взгляд настолько осоловелый, что, оказавшись в горизонтальном положении, мой мальчик наверняка снова вырубится.

Он даже не возражает, когда незнакомый мужчина берёт его на руки и несёт к ярко освещённому входу в здание.

Администратор у стойки рядом с лифтом вытягивается в струнку.

— Доброй ночи, мистер Броуди. Доброй ночи, мисс. Весёлого Рождества.

— Весёлого Рождества.

Да уж, весело, ничего не скажешь. Я выдавливаю из себя улыбку и семеню за Марком, отчаянно надеясь, что парень за стойкой не разглядит мои пижамные брюки.

— Достань из внутреннего кармана пальто карточку и вставь её в этот слот, — Марк кивает на небольшую щель на панели управления, и я послушно выполняю поставленную задачу. — Теперь нажми кнопку последнего этажа, — нажимаю. — Спасибо.

Приоткрыв рот, Лекс молча наблюдает за моими действиями. Непривычно, наверное, смотреть на меня с такого ракурса. Марк на две головы меня выше, и, сидя на его руках, сын будто бы возвышается надо мной. Я ему улыбаюсь и ободряюще подмигиваю. Лекс опускает голову на плечо Марка и начинает замедленно моргать.

И кровать не понадобилась.

Так же с помощью карточки-ключа я открываю дверь в квартиру. В коридоре оставлено дежурное освещение, и Марк сразу же проходит вглубь дома. По сторонам я не смотрю: сосредотачиваюсь на его спине, боясь, что он повернёт за угол, и я их потеряю.

Ощущение большого пространства возникает из ниоткуда, а затем подкрепляется потрясающим видом на залитый огнями ночной город. Я даже приостанавливаюсь, поражённая открывшейся картиной. Мы словно парим в воздухе над городом, и сообразить, что это из-за отсутствия двух угловых стен, получается не сразу.

В последний момент я вижу, как Марк всё-таки поворачивает за ожидаемый мной угол, с сожалением отрываю взгляд от ночных огней и почти бегом пересекаю просторный зал, который и гостиной-то не назовёшь. Великоват он для этого названия.

Я вижу силуэт Марка, который опускает Лекса на кровать, а затем касается стены, и комната заливается мягким приглушённым светом. Я спешу к нему, по дороге скидывая пальто в ближайшее кресло, и склоняюсь над Лексом, чтобы его раздеть.

— Бельё меняется каждый день, на этот счёт можешь не беспокоиться.

Я и не беспокоюсь, но всё равно говорю спасибо.

— Температуру в комнате можно отрегулировать. Если холодно или, наоборот, жарко.

— Всё в порядке, спасибо.

— Ванная за той дверью. Там ты найдёшь всё необходимое.

— Спасибо.

— Бери, что нужно. Не стесняйся.

Марк продолжает говорить, я раздеваю Лекса, одновременно пытаясь понять, почему он не уходит, и как попугай твержу спасибо за спасибо.

Оставшись в пижаме, сын переворачивается на живот и по привычке проталкивает руки под подушку. Я закидываю на него покрывало, стянув его с противоположной стороны кровати. Оно атласное и очень тяжёлое. И, похоже, тёплое. Я забираю свою толстовку и куртку, в которую был одет Лекс, и поворачиваюсь, чтобы найти для них место получше, но утыкаюсь взглядом в Марка и замираю.

Только при взгляде на его смокинг — теперь уже расстёгнутый, с болтающимися вдоль лацканов концами развязанного галстука, — белую рубашку и глянцевые ботинки, я вспоминаю, откуда он приехал.

— Простите, похоже, мы испортили вам праздник.

Марк ничего не говорит, только разводит полы пиджака и засовывает руки в карманы брюк. Так его вид становится менее торжественен, что нисколько не уменьшает моё чувство вины.

— Шон сказал, что отправит машину, но посылать кого-то из гостей было вовсе не обязательно.

— Ты думаешь, это Шон меня послал?

Я помню этот тон. Так Марк разговаривал на том совещании в «Смарт Акке», когда понял, что никто не готов отвечать на его вопросы. Теперь я понимаю, что он очень недоволен.

— Скажу, что я точно не рассчитывала вас сегодня увидеть.

— Не хочешь ли ты сказать, что вовсе не собиралась на приём к родителям своей подруги?

— Вам следует знать, что у родителей Фло я не на очень хорошем счету, так что — да.

— Что «да»?

— Я не собиралась встречать Рождество у Паттерсонов.

— Ясно, — Марк кивает и продолжает смотреть на меня. Под его взглядом впервые становится неуютно, и я первая решаю прервать зрительный контакт: опускаю глаза и оглядываюсь, куда же положить вещи.

— Сделай это со мной.

В неверии от того, что слышу, я вскидываю голову и снова смотрю на Марка.

— Что, простите?

— До Рождества полчаса. Ты как раз успеешь привести себя в порядок и присоединиться ко мне в гостиной. Праздничного стола не обещаю, но в холодильнике есть бутылка шампанского.

Мне хочется отмотать время назад, потому что, кажется, я и половины не поняла из произнесённых им слов. Марк выжидающе смотрит на меня, а я только и способна, что таращиться на него и то открывать, то закрывать рот.

— Ну, так как, Эмма? Встретишь со мной Рождество?

Моя голова начинает трястись, как у баблхеда, а губы Марка дёргаются в попытке скрыть улыбку.