Нихт капитулирен! - Сэй Алек

3. Сосредоточив под Ленинградом большое количество регулярных войск и поставив, таким образом, важнейший жизненный центр СССР под непосредственную угрозу, правительство Финляндии совершило враждебный акт в отношении СССР, несовместимый с пактом о ненападении, заключенным между обеими странами. Отказавшись же отвести войска хотя бы на 20–25 километров после происшедшего злодейского артиллерийского обстрела советских войск со стороны финских войск, правительство Финляндии показало, что оно продолжает оставаться на враждебных позициях в отношении СССР, не намерено считаться с требованиями пакта о ненападении и решило и впредь держать Ленинград под угрозой. Но правительство СССР не может мириться с тем, чтобы одна сторона нарушала пакт о ненападении, а другая обязывалась исполнять его. Ввиду этого Советское правительство считает себя вынужденным заявить, что с сего числа оно считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападении, заключенного между СССР и Финляндией и систематически нарушаемого правительством Финляндии.

Примите, господин посланник, уверения в совершенном к Вам почтении.

28 ноября 1939 года,

Народный Комиссар Иностранных Дел СССР

В. Молотов.

01 декабря 1939 г., ближе к полудню

— Здравствуйте, сэр! — начальник Второго отдела Генерального штаба Войска Республики Обеих Народов, полковник Йожеф Смоленский, встал, чтобы поприветствовать гостя. — Как добрались?

— Спасибо, отвратительно, — ответил с сильным акцентом молодой мужчина. — Погода не слишком располагала к перелетам, однако я здесь.

— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — улыбнулся полковник. — Позвольте представить вам пана Харашкевича, именно с ним вам и предстоит работать.

Из-за стола поднялся еще один офицер и протянул руку для приветствия.

— Давайте по-простому, — произнес он. — Эдмунд. Курирую деятельность «Прометея» в СССР.

— Ян, — улыбнулся гость и крепко пожал руку Харашкевича. — Только не подумайте, что это назначение я получил из-за имени.

— Господа, давайте обсудим некоторые основные моменты нашего сотрудничества. — Смоленский жестом пригласил присаживаться, и, когда его гости заняли свои места за столом, спросил: — Так чем конкретно Экспозитура[40]может помочь МИ-6? Я, сказать по правде, удивился просьбе мистера Мензиса о содействии.

На самом-то деле, конечно, ничему он не удивился. После громкого провала английской Секретной разведывательной службы в Венло и полного разгрома Абвером ее голландского отделения «Z», акции SIS в глазах коллег сильно упали в цене. То, что когда-то о инциденте Венло читал Карл Геббельс, знать господа шпионы не могли.

— Сейчас, когда СССР вступил в войну с Финляндией, было принято решение активизировать подрывную деятельность организации «Прометей» в Советах. Даже если отбросить то, что это детище Пилсудского, помощь Экспозитуры и Дефензивы[41]будет в этом отнюдь не лишней. Однако, есть и еще один нюанс. Мы обратились в Парижское бюро «Прометея» для консультаций о возможном взаимодействии. Там нам ответили, что у них практически не имеется опытных и авторитетных людей для действий в Белоруссии и Украине. Поскольку это область непосредственных интересов Речи Посполитой… — английский (а чей же еще?) разведчик развел руками.

— Значит, вождь украинских националистов вам нужен? — Смоленский повернулся к Харашкевичу. — Найдется у нас такой?

— Желательно, чтобы личность была поодиознее, — вежливо улыбнувшись, добавил англичанин.

— Пожалуй, найдется кандидат, — после некоторого молчания ответил Эдмунд. — Некто Степан Бандера. Правда, он в пожизненном заключении.

— У кого? — спросил полковник.

— У нас, — усмехнулся Харашкевич. — Есть за что. Отпустить мы его не можем – в Сейме не поймут. Инсценировать смерть – тоже не лучший вариант. После начала акций он будет засвечен, поскольку Бандера боевик, а с агентурной работой не знаком, и к нам возникнут неприятные вопросы о методах подъема покойников из могил.

— Понимаю, этакий Бонн. Йозеф Бонн, — кивнул Ян.

Все трое разведчиков улыбнулись. Нашумевший «шпионский фильм» фрау Рифеншталь был столь далек от реалий, что у профессионалов ничего, кроме улыбки, вызвать не мог. Ну, баба – что с нее взять?

— И действовать будет соответствующе, как и положено дилетанту, — продолжил британец. — А если устроить ему побег?

— Это можно, — кивнул Харашкевич. — Однако, если я правильно понимаю ваши замыслы, делать это от имени Экспозитуры будет несколько… Недальновидно. Не за что ему нас любить. Что, если побег ему устроит МИ-6, или даже французское Второе Бюро, после чего возьмет, так сказать, под свое крылышко? Ну, и в разработку, разумеется, но уже совместную.

Полковник Смоленский с интересом поглядел на британского коллегу.

— Это приемлемо, мистер Флеминг?

01 декабря 1939 г., около двух часов дня

— Слушай, Гейнц, ты не знаешь, что творится? — негромко поинтересовался Федор фон Бок у сидящего рядом командира XIX армейского корпуса.

— Ждем начала совещания у фюрера, — хмыкнул Гудериан, оглядев полную генералов приемную Гитлера. Новое назначение он получил еще в августе.

— Спасибо, — хмыкнул фон Бок. — В жизни бы не догадался. Я, как бы сказать, несколько о другом. Имел тут давеча беседу с генерал-инспектором войск СС, так тот от счастья чуть ли не на ушах ходит.

— Получил новое звание? — иронично поинтересовался Гудериан.

— Нет, новую форму. Вот посуди сам – не так давно ССовцы с трудом выбили камуфлированные рубахи, да и то для очень немногих частей, а сейчас вышло распоряжение Гитлера о замене фельдграу на полностью камуфлированную форму. Она, конечно, по цене выходит дороже, ну так и солдаты в ней менее заметны во время боя. Я уже не говорю о новых требованиях для танков, разработках реактивных двигателей для самолетов, срочных работах по сдаче в эксплуатацию «Графа Цеппелина» и постройке сильного подводного флота. Сколько там у нас U-ботов? Под две сотни?

— Это лучше узнать у Рёдера. Не моя епархия, — Гудериан развел руками.

— Мне просто интересно, у нас в окружении фюрера, что, появился кто-то не только влиятельный, но и умный?

02 декабря 1939 г., около восьми утра (время местное)