Черная Призма - Брент Уикс

Гений? Да я никогда не прикидывался таким. Но это отвлекло его.

Это было испытание. Вообще, Железный Кулак постоянно испытывал его, как теперь понял Кип. Посадить его на руль было испытанием, чтобы посмотреть, что он будет делать, как быстро сообразит и не остолбенеет ли. Кип даже не был уверен, насколько хорошо он справился.

Железный Кулак был командиром. Тем самым командиром. О! Ох, мамочки.

– Ведь в Черной Гвардии только один отряд? – спросил Кип.

Как и в большинстве случаев, эмоция промелькнула на лице Железного Кулака и быстро угасла: сначала его белки вокруг темных радужек показались полностью, затем легкая усмешка.

– Неплохо с учетом очевидного намека, полагаю.

– Значит, вы единственный командир самого элитного подразделения Хромерии. То есть вы генерал или что-то вроде?

– Что-то вроде.

– О, – сказал Кип. – Значит, я, наверное, должен бояться вас куда сильнее, чем сейчас, да?

Железный Кулак рассмеялся:

– Нет, думаю, нынешнего страха вполне хватит. – Он осклабился.

– А что вы делали в наряде на той скале?

– Это немножко больше, чем скала.

В нынешних обстоятельствах это имело смысл. Черная Гвардия должна была защищать самых важных людей Хромерии, а тайный ход такое дело, за которым надо следить самому.

– И все же, – сказал Кип.

Они вышли на более широкую дорогу, и Железный Кулак – командир Железный Кулак – свернул на нее, зашагал на запад, в противоположном основному движению направлении. Он вздохнул:

– Не каждый хочет такого назначения, так что порой туда посылают в наказание. Скажем так, я недавно раздосадовал Белую.

– Или это прикрытие для проверки содержания туннеля, – спокойно сказал Кип.

– За исключением того, что этот туннель… просто туннель. Не усложняй дела сверх нужды, малыш Гайл.

Да?

– О!

Железный Кулак мог проверить туннель и со стороны Хромерии. Ему не было нужды плыть ради этого на остров. Вот тебе и гений. Смущенный, Кип поспешил озвучить другой вопрос и задал тот, который, как он знал, задавать не следовало бы:

– Так чем вы ее рассердили? То есть Белую.

Железный Кулак обогнул домик с покрытым патиной медным куполом, отпер дверь и велел Кипу войти.

– На кухне сыр и оливки. Отхожее место слева. Постель прямо по коридору. Не выходить, пока я не приду за тобой на рассвете.

– Но мы ведь не стали ждать и пошли по этим громадным волнам, я… я думал, что мы прямо в Хромерию…

– Я прямо в Хромерию.

– А я тут весь день проторчу?

– Когда увидишь, что тебе предстоит сделать завтра, будешь рад, что отдохнул. – Железный Кулак пошел к дверям.

– Но… что вы собираетесь делать?

– Я собираюсь вернуть благосклонность Белой.

Кип нахмурился, когда дверь закрылась. Послышался щелчок. Он был заперт.

– Отлично, – сказал он закрытой двери. – Просто сиди и жди. И буду я тут балду пинать.

Ворча, он пошел искать оливки и сыр. Через десять минут он уже спал.

Каррис проснулась под навесом из трех жердей и мужского плаща. Был не то закат, не то рассвет. Она предположила, что рассвет, из-за росы на земле. Проверила себя с солдатской тщательностью, пошевелив каждой конечностью и пальцем, пытаясь оценить способность двигаться, резко или вообще. Все пальцы – как на руках, так и на ногах – работали нормально, но весь левый бок болел. Каррис, наверное, не только врезалась в косяк торсом, но еще и приземлилась на левый бок, поскольку голень болела, колено болело, на бедре были царапины от гравия, грудь болела так, словно она была тренировочным мешком с опилками, который кто-то колотил несколько часов, а ее плечо – Оролам, ее плечо! Дышала она почти без боли, что давало надежду на то, что ребра не пострадали, и могла шевелить рукой, хотя от этого в глазах темнело.

Правый бок также не обошелся без повреждений. На правой руке и животе были длинные ссадины от гравия, наверное, не лучше, чем на спине, и шея болела Оролам знает с чего. Она отбила все пальцы на правой ноге – тоже не помнила, как вышло, – ее левый глаз распух, недостаточно, чтобы не позволять видеть, но вполне, чтобы выглядеть настоящей красоткой. Была также царапина на лбу, несколько миленьких шишек на голове и – проклятие – ссадина на самом кончике носа?

Нет, не ссадина. Прыщик. Неве… прыщик? Сейчас? Оролам ненавидит меня. Все ее ссадины и царапины были смазаны каким-то бальзамом, пахнущим ягодами и хвоей. Кто-то кашлянул рядом.

– Справа еще есть мазь. Я обработал… наиболее очевидные раны.

То есть, поняла Каррис, Корван ее не раздевал донага.

– Спасибо, – пробормотала она. – Что там произошло?

– Кроме очевидного? – бесцветным голосом спросил Корван.

– В храме, внизу. Я никогда не видела, чтобы красный люксин не выгорал до конца. Если извлекать его неправильно, он испаряется, а не формирует корку. И что это за штука, в которой ты сидел? – Каррис села, скривившись. И щиколотка болит. Когда она успела подвернуть ногу? Каррис не стала на ней сосредоточиваться и попыталась вспомнить все, что знала о Корване Данависе. Конечно, мятежник, но до того, как стакнуться с Дазеном, он был отпрыском одной из великих рутгарских семей. Почти сто лет Рутгар и Кровавый Лес были ближайшими союзниками. Благородные семьи Рутгара переженились с главными семьями Кровавого Леса, держа земли по обе стороны Великой реки. Остальные народы стали говорить о них как о единой стране, так Цветущие Равнины и Кровавый Лес стали называться Цветущим Лесом. Грех Вициана покончил с этим, и за поколение до Войны Ложной Призмы эти земли стали известны как Кровавые Равнины. Если что хорошее и вышло из Войны Ложной Призмы, так то, что на этой земле Гэвин покончил с непрерывной повстанческой войной, постоянно тлеющей между Рутгаром и Кровавым Лесом.

Корван был продуктом этого конфликта. Он родился в семье военных с каким-то ненормальным количеством братьев (восемь? десять?). Каррис казалось, что из всех них только он один, последний, и уцелел. Она едва помнила его до Войны Ложной Призмы. Он был лишь очередным рутгарцем старой крови, внезапно оставшимся без гроша, все свое имущество он носил на себе – хорошее оружие и хорошая одежда. К тому же он был монохром, так что надежд добыть богатство в другом краю, считай, не было. Когда началась война, он тут же примкнул к Дазену, как и многие неимущие отпрыски знатных семей, жаждущие наживы.

Каррис было тогда пятнадцать, и, возможно, она вообще не встречалась с Корваном лично. Что было не так уж странно, учитывая внимание к ней со стороны братьев Гайл. Он был советником почти всю войну, но ближе к концу Дазен назначил его генералом. Каррис слышала, что командир Железный Кулак связывает этот факт с тем, что Гэвин выиграл войну – не то чтобы Корван Данавис был некомпетентен, напротив. Командир Железный Кулак говорил, что если бы Корван Данавис был генералом всю войну, войска Гэвина не дожили бы до битвы у Расколотой Скалы. Железный Кулак говорил, более того, что если бы Корван Данавис не капитулировал безоговорочно после Расколотой Скалы, в половине Семи Сатрапий до сих пор шла бы партизанская война. Амнистия Корвану после поражения убедила его людей разойтись по домам.