Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

– Можем ли мы ей доверять? – спросила одна из пэри́к, покачивая похожими на паутину крыльями.

Париса подошла вплотную к Сорэйе, пристально вглядываясь ей в лицо.

– Я тебя знаю, – повторила она.

Дым окончательно развеялся, и похожие на крылья узоры на ее лице стали отчетливо видны, а глаза загорелись даже ярче прежнего.

– Когда-то ты спасла меня в южных лесах. Высвободила из одной из ловушек Шахмара.

– То была моя матушка. Она освободила вас, когда была ребенком.

– Так ты ее дитя, – произнесла Париса, раскрыв глаза шире и узнав ее.

Она подняла руку и отодвинула волосы Сорэйи в сторону, но потом покачала головой.

– Но это невозможно. Ты не можешь быть тем ребенком. Я даровала ей нечто, чего у тебя нет.

– Я обладала этим даром.

Сорэйе стало печально и горько. Она произнесла эти слова, одновременно обвиняя Парису и извиняясь перед ней. Она понимала, что Париса не поймет, что ее дар был проклятием для Сорэйи. Да и сама Сорэйя уже была не так в этом уверена.

– В моих венах тек яд, но я отвергла его. По этой причине вся моя семья, весь мой народ оказались в опасности. Матушка велела мне найти вас и попросить помочь победить Шахмара.

Париса свесила голову набок. В этот момент она так напомнила Сорэйе Парвуанэ, что Сорэйя едва не улыбнулась.

– Ты похожа на свою мать?

Внутри у Сорэйи все вздрогнуло. Похожа ли она на свою мать? На решительную и непреклонную женщину, готовую отправиться в дахму под покровом ночи? Женщину, освободившую пэри́к? Женщину, пытавшуюся помешать диву? Женщину, которая подавляла в себе стыд до тех пор, пока последствия ее действий не вышли из-под контроля?

– Да, – ответила Сорэйя со смесью гордости и сожаления в голосе. – Очень похожа.

– Мы можем ей доверять, – обратилась Париса к остальным пэри́к. – Если она принесет нам перо Симург, мы объединим силы с ней и людьми против Шахмара. Есть возражения?

Собравшиеся покачали головами.

– Нет, Париса. Мы доверяем тебе, – ответила пэри́к с крыльями летучей мыши.

– Нам следует немедленно покинуть эту поляну, – продолжила Париса, поворачиваясь обратно к Сорэйе. – А тебе надлежит вернуться в Арзур.

Сорэйя с трудом сглотнула. Казалось немыслимым, что ей необходимо отказаться от свободы, которую она ощущала под открытым небом в лесу, и вернуться в свою горную тюрьму. Однако она кивнула, соглашаясь и принимая на себя ответственность за задание, которое сама же и придумала.

– Ты знаешь, где нас искать, когда добудешь перо, – обратилась Париса к Парвуанэ.

Пэри́к развернулись и стали удаляться в глубь леса. Сорэйя наблюдала за ними с чувством, которое не до конца понимала. Чувством потери.

– Почему ты сразу не сказала, что больше не владеешь пером? – спросила Парвуанэ, когда они остались одни.

В ее голосе не было и намека на гнев или обиду. Лишь любопытство.

– Я не была уверена, что ты продолжишь помогать мне, если я открою тебе правду, – пояснила Сорэйя, поворачиваясь к диву лицом. – Почему ты не предупредила, что не можешь просто так вернуться к сестрам?

– Я не была уверена, что ты отдашь мне перо, если я открою тебе правду.

Они стояли лицом к лицу, понемногу открывая друг другу правду, как некогда в подземелье, когда они общались через прутья решетки.

– Почему они тебя изгнали?

– Я допустила ошибку, за которую они меня так и не простили. Они проявили снисхождение в силу моего возраста.

– Я думала, дивы не стареют, – удивилась Сорэйя.

Губы Парвуанэ тронула легкая улыбка.

– Не так, как люди. Я никогда не была ребенком, но на тот момент я появилась из Дузаха позже прочих пэри́к. Для дивов я не многим старше твоего, – пояснила она, а затем добавила, прежде чем Сорэйя успела спросить о чем-нибудь еще. – Нам тоже следует поскорее убираться отсюда.

Она двинулась в направлении, со стороны которого они пришли. Сорэйе не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.

Из-за того, что она возвращалась в свою темницу, лес уже не дарил ей того ощущения свободы. Однако Сорэйя все равно постаралась запомнить его, вдыхая его землистый запах. Ей хотелось надеяться, что однажды она сможет вернуться сюда при свете дня.

– Спасибо, – произнесла Парвуанэ, нарушая молчание, но продолжая смотреть перед собой. – Не только за то, что освободила их, но и за твои слова. За твое предложение. Ты взвалила на себя опасную ношу.

– Мне было почти не из чего выбирать, – пробормотала Сорэйя, стараясь не запутаться в подоле своего платья. – Я недостаточно сильна, чтобы сражаться с дивами, не вижу в темноте, и я больше не…

Сорэйя споткнулась о корень, но Парвуанэ успела ее поймать. Сорэйя поднялась на ноги, но Парвуанэ осталась рядом, продолжая держать ее за руку.

– Больше не?.. – переспросила Парвуанэ.

Сорэйя произнесла эти слова не думая, но теперь ей пришлось посмотреть правде в глаза. «Больше не ядовита», – хотела сказать она. Но стоило ей попытаться произнести эти слова, как в горле у нее встал ком. Она предала семью, чтобы избавиться от проклятия. Теперь было нельзя сожалеть о его отсутствии.

Но Парвуанэ догадалась, что было у Сорэйи на уме.

– Теперь тебе его не хватает, да?

Горло Сорэйи расслабилось, когда она услышала правду из чужих уст. Отчего так выходило, что стоило ей оказаться рядом с Парвуанэ, ее секреты тут же раскрывались? Из-за Парвуанэ? Или из-за темноты и ощущения оторванности от привычной жизни, создавших впечатление того, что все было дозволено? Или, может, не дозволено, а… достойно прощения?

– Ты, наверное, считаешь меня глупой, – отозвалась Сорэйя дрожащим голосом. – Ты предупреждала меня, а я тебя не поверила. Зато поверила ему. Поверила всем сердцем.

Парвуанэ сжала руки Сорэйи. Глаза ее сверкнули в темноте.

– Он дал тебе повод верить ему, а затем злоупотребил твоим доверием. Не злись на себя понапрасну. Прибереги эти эмоции для него.

Парвуанэ отпустила руки Сорэйи. Мгновение она оставалась неподвижной и смотрела на Сорэйю. Затем внезапно двинулась в другом направлении.

– Следуй за мной!

Сорэйя тут же последовала за ней, стараясь не терять Парвуанэ из виду в ночном лесу.

– Куда мы идем?

Парвуанэ замедлилась, позволяя Сорэйе нагнать себя, и заговорила исполненным волнения голосом:

– Ты всю жизнь прожила с проклятием по его вине, и теперь, избавившись от проклятия, не можешь насладиться свободой. И вновь из-за него. Почему ты должна страдать из-за его поступков?